Нина Данилевская - Тропою разведчиков

Партизанский кашевар хмурился, когда получал от начальника снабжения очередную порцию муки или крупы. Уж очень негустым становилось варево.

Комиссар сидел в землянке возле печки и вносил очередную запись в дневник отряда:

«6 декабря 1941 года возле заставы „Сова“ группой под командованием Рындина уничтожены две автомашины. Потери противника — двенадцать человек».

Ординарец Шитов, войдя с охапкой сушняка, подбросил его в печку. Пламя, затрещав, осветило неровным отблеском страницу дневника. Комиссар продолжал:

«В бою взяты трофеи: 3 пулемета, 20 автоматов, боеприпасы. У нас потерь нет».

Лаз в землянку заслонила квадратная фигура начальника разведки Виноградова.

— Ох метет! Ну и метет! — послышался хриплый голос. — Рано стала зима в этом году.

Вошедший потопал валенками, стряхивая снег. Комиссар поднял голову:

— Как у вас, Борис Захарович?

Виноградов сел на нары, ближе к огню. Что-то глубоко домашнее было в этом пожилом человеке, ранее ветеринарном враче.

— Наши вернулись из города. Покупки могли бы быть удачнее, — сказал он. — Но и того, что принесли, хватит…

Кременецкий насторожился. «Покупками» разведчики отряда называли сведения, полученные в тылу, у подпольщиков.

— Придется снова менять место, — проговорил Виноградов. — Выследили нас! Сейчас придет командир — решим.

«Опять перебазироваться», — устало подумал комиссар.

До сих пор, несмотря на частые прочесы леса, партизанам удавалось успешно маневрировать. Гитлеровцы никак не могли застать их врасплох. Но теперь вражеское кольцо смыкалось. По данным разведки, к фашистам прибывали всё новые пополнения. Очевидно, шла подготовка к повторному штурму Севастополя.

В лаз, слегка пригнувшись, протиснулся Панин.

— Новости уже слышали?.. — спросил он комиссара. — Шитов, огонька посильней и чаю!

Командир сбросил шинель. Лицо его было хмуро.

— Не придумаю пока, куда податься? Разведчики доносят — всюду заслоны, всюду дым вражеских костров. Похоже — окружают.

Он глотнул настоенный на пахучей лесной травке кипяток и выпрямился:

— Твое мнение, комиссар?

Кременецкий помолчал.

— Пожалуй, поднимемся к Розовому озеру, на Абдугу, — будничным тоном сказал он.

Виноградов повернулся к нему так резко, что затрещали нары.

— Ты в уме, Василий Иванович? Ведь оттуда только что гитлеровцы спустились. Да и не одолеть подъема — слишком здесь круто.

В наступившей тишине стало слышно похрустывание снега под ногами дозорного возле землянки.

Командир, откинувшись на нарах, вдруг захохотал:

— Чудесная мысль! Умница ты, комиссар. Ну конечно, придет ли гитлеровцам в голову искать нас в своем же лагере? По ихней ученой стратегии так поступать не полагается. Решено — действуем!.. — И, поднявшись, уже совсем другим тоном сказал — Выступаем на рассвете. Всех командиров групп надо предупредить заранее.

Рано утром отряд отправился в путь. Сначала шли хорошо укатанной гитлеровцами дорогой. Потом свернули в сторону горы Абдуга. Узкая тропа привела к подъему. Ступали след в след, старались ничем не нарушать рассветную тишину — гитлеровцы могли оказаться недалеко. Схваченные морозом ветки осторожно отводили руками, чтобы ни одна не хрустнула.

Легко дышалось в горах. От снега веяло удивительно вкусным арбузным запахом. «Точно перед весной», — думалось комиссару.

Комиссар вместе с ординарцем Шитовым шли последними. Чтобы гитлеровцы не выследили отряда, Шитов тщательно замел ветками следы на повороте к горе. Лучший в отряде стрелок, он не отходил от комиссара, до боли в глазах вглядываясь в заснеженную даль. Но лес был пустынен и безмолвен.

Вдруг Шитов застыл, предостерегающе подняв руку. Комиссар остановился. Шитов вскинул автомат.

Из-за пенька показался мальчик лет четырнадцати с побелевшим от холода носом и ярко горевшими ушами — видно, он недавно оттирал их снегом.

Покосившись в сторону Шитова, от изумления забывшего опустить автомат, мальчик спросил:

— Вы, дяденьки, партизаны?

Комиссар, нахмурившись, подошел ближе.

— Ты откуда? — тихо спросил он.

— До вас шел, дяденька, — понизил голос и мальчик. — Я знаю, что в лесу наши.

— А зачем тебе партизаны?

— Я к вам хочу. — Голос мальчика дрогнул. — Я стрелять умею, с батькой на охоту ходил.

— Вояка выискался! — вполголоса добродушно проворчал Шитов. — Вот и ступай до батьки.

— Он в армии.

— А мать?

— Мать померла. Мы с Петькой, со старшим братом, одни остались. А недавно Петьку забрали за то, что он, — мальчик коротко всхлипнул, — комсомольцем был. Я за вами все равно пойду. Хоть стреляйте…

Комиссар и Шитов переглянулись. Что было делать?

— Дяденька, — горячо шептал мальчик, — я тут все тропки знаю! Я вас на Розовое озеро выведу. Фашистов теперь там нет. Я видел, они уходили. Возьмите меня!

Комиссар перестал колебаться:

— Как тебя зовут?

— Вася Веретенкин.

— О, мы с тобой тезки! Ну, пойдем. Да не плачь, Вася. Бойцы не плачут.

Комиссар подвел Васю к Панину и шепотом объяснил, что мальчик знает дорогу к озеру и проведет их кратчайшим путем.

Командир кивнул:

— Посмотрим.

Подъем был труден. Люди ползли, цеплялись за обледеневшие камни, за горный кустарник.

Скоро склон, по которому поднимались партизаны, стал почти отвесным.

— Сюда! — тихо позвал Вася. — Вон за теми камнями удобнее будет.

Командир сделал знак Шитову:

— Возьми двух бойцов и проверь.

Шитов вскоре вернулся:

— Тропа что надо, товарищ командир. Хлопчик правильно показал!

Панин ласково положил руку на плечо Васи:

— Молодец! Будешь проводником.

Вася, гордый оказанным ему доверием, пробрался вперед.

— С Петькой мы не раз тут вместе бывали, а еще раньше — с батей… — шепнул он шедшему следом Шитову.

К вечеру отряд вышел на плато. И тут силы оставили людей. Ночевали без костров, прямо на снегу — кто где приткнулся. Только для Васи комиссар соорудил постель из еловых веток и тепло укрыл его буркой.

Утром предстоял переход до Розового озера, возле которого решили разбить лагерь. Вася уверенно показывал дорогу. До озера было уже недалеко.

Вдруг он потянул носом:

— Гарью пахнет.

Все насторожились.

— Разведчики, вперед! — приказал командир…

Тревога оказалась напрасной. Огня не было видно, только далеко внизу курились костры противника. А запах гари ощущался здесь, рядом: на большой поляне, куда вскоре вышли партизаны, чернели остатки десятков костров.

Вася сунул руку в кучу пепла:

— Еще теплый! Это вчерашний. Они ушли вниз.