Хью Лофтинг - Путешествие доктора Дулиттла

— Это инкубаторы, — сказал доктор. — Сюда я помещаю гусениц и кормлю их, а когда они превращаются в бабочек, то переселяются в сад и выбирают себе дом по вкусу.

— А у бабочек тоже есть свой язык? — спросил я.

— Думаю, что да, точно так же как у пчел, шмелей и прочих насекомых, но я до сих пор не выучил его. Сейчас меня слишком занимает язык обитателей моря, поэтому до языка насекомых просто руки не доходят. Но когда-нибудь я непременно его выучу.

Тут к нам подлетела Полли и проскрипела:

— Доктор, к нам пришли две морские свинки. Они сбежали от своего маленького хозяина, потому что глупый мальчишка кормил их чем попало, и теперь спрашивают, нельзя ли им поселиться у нас.

— Милости просим, — ответил доктор. — Проведи их в зоопарк и посели их в домике, где раньше жила чернобурая лиса. Познакомь их с другими животными и, конечно, угости чем-нибудь вкусненьким. А мы с тобой, Стаббинс, пройдем к аквариуму. Там есть что посмотреть.

Уверяю вас, с тех пор как я познакомился с доктором, я пропадал у него целыми днями. Меня безудержно тянуло к моему новому другу, и однажды вечером, когда я поздно вернулся домой, мать в шутку спросила, не собираюсь ли я перетащить свою постель к доктору и поселиться у него навсегда.

Моя мать была недалека от истины: мне и вправду хотелось остаться в удивительном доме удивительного человека.

А некоторое время спустя я вдруг обнаружил, что мало-помалу становлюсь нужен доктору. Я кормил его зверей, помогал строить ограду и домики в зоопарке, ухаживал за больными и выполнял всякую работу, конечно, ту, что была мне под силу. Работал я в охотку, меня просто распирало от сознания того, что я делаю что-то полезное, я словно переселился в другой, не такой, как наш, чудесный мир. К тому же мне казалось, что и доктор не имеет ничего против моих ежедневных визитов.

Полли сопровождала меня на каждом шагу и учила языку птиц и других животных. Поначалу я приходил в отчаяние от постоянных неудач, мне казалось, что я никогда не сумею правильно произнести ни слова, но у старушки попугаихи было поистине ангельское терпение, а ее настойчивость повергала меня в изумление. Иногда я недоумевал, как ей удается сдерживаться и не махнуть рукой, то есть крылом, на бестолкового ученика.

Как ни странно, вскоре я уже понимал чириканье птиц и ворчание и лай собак. По вечерам, перед тем как лечь в постель, я упражнялся в наблюдательности и подолгу подсматривал сквозь щель в полу за мышиным семейством, обосновавшимся в нашем доме. Я наблюдал за кошками на крышах и за голубями на Ратушной площади. Время бежало стремительно, как это обычно и бывает, когда жизнь заполнена чем-то увлекательным. Дни складывались в недели, недели — в месяцы, розы в саду у доктора увяли и растеряли свои лепестки, а затем и первые желтые листья упали на землю. Не успел я оглянуться, как лето кончилось.

Как-то я сидел в библиотеке и беседовал с Полли. Библиотека занимала самую большую комнату в доме, и ее стены сплошь были заставлены полками с книгами: книгами сказок, книгами по садоводству, книгами по медицине, книгами о животных и книгами о путешествиях. Больше всего мне нравилось листать книги о путешествиях с подробными картами дальних стран и рисунками. На рисунках были изображены индейцы, эскимосы, папуасы. Я часами мог сидеть и рассматривать их.

В тот день Полли показывала мне книги о животных, написанные самим доктором Дулиттлом.

— Да-а-а, — протянул я уважительно. — Как много книг! Вот бы мне научиться читать! Наверное, нет ничего более увлекательного, чем читать книги. А ты умеешь читать, Полли?

— Немножко, — ответила умная птица. — Будь аккуратнее, не мни страницы, когда листаешь книгу. По правде говоря, у меня не было времени на чтение. Смотри, это буква «К», а это — «Б».

— А что написано под рисунком? — спросил я.

— Дай-ка посмотрю. — Полли склонилась над книгой и прочитала по слогам: — Го-рил-ла. Горилла — это большая обезьяна, самая большая на земле. Читать вовсе не так трудно, как тебе кажется, надо только выучить все буквы.

— Полли, — сказал я, — послушай. Я хочу спросить тебя о чем-то очень важном.

— Я слушаю тебя, молодой человек. Спрашивай, не стесняйся, — ответила она, распрямляя перышки на левом крыле.

Полли часто обращалась со мной свысока, но я не принимал это близко к сердцу, так как она не обижала меня и не была заносчивой, к тому же ей было уже почти двести лет, а мне — неполных десять.

— Дело в том, — начал я, смущаясь и робея, — дело в том, что моя мать недовольна мною. Она считает, что негоже мне целыми днями пропадать у доктора, завтракать и обедать с ним. Она говорит, что я сел доктору на шею. Поэтому я хочу спросить, нельзя ли мне остаться у доктора, а за это я буду работать больше, чтобы не зря есть хлеб. Что ты об этом думаешь?

— Ты хочешь стать ассистентом доктора? — спросила Полли.

— Кем? — удивился я. — Кто такой ассистент?

— Ассистент — это попросту помощник, — объяснила Полли.

— Именно это я и хотел сказать. Ты ведь сама говорила, что доктору нужен помощник.

— Ну что же. — Полли на минутку задумалась. — А почему бы и нет? Насколько я поняла, ты, когда вырастешь, собираешься стать натуралистом?

— Да, — без колебания ответил я. — Я давно об этом мечтаю.

— Вот и замечательно. Все складывается как нельзя лучше, — тихонько, про себя, проскрипела Полли и громко добавила: — Пойдем к доктору и все ему расскажем. Он сидит у себя в кабинете. Приоткрой потихоньку дверь и загляни: может быть, он занят и не стоит ему мешать.

Когда я заглянул в щелку, первое, что мне бросилось в глаза, была огромная черная собака. Она сидела у камина и внимательно ловила каждый звук, а доктор сидел перед ней в кресле и странно тявкал и ворчал.

— Что они делают? — шепотом спросил я Полли.

— Что тут непонятного? — с видом превосходства ответила птица. — Собака получила письмо от хозяйки и попросила доктора прочесть его. Хозяйку зовут Мими, это маленькая смешная девчонка, она живет на другом конце города. У нее две тоненькие косички, похожие на мышиные хвостики. Сейчас она отдыхает вместе с братом на море, а старая собака скучает по ним. Поэтому дети пишут ей письма, конечно, по-английски. Сама собака читать не умеет, поэтому доктор переводит ей письма. Смотри, как она волнуется. Наверное, Мими пишет, что скоро вернется домой.

Действительно, собака радостно поскуливала, а когда доктор закончил читать письмо, разразилась громким лаем, завиляла хвостом и принялась прыгать по всему кабинету. Потом она схватила письмо в зубы и выбежала вон. Она громко сопела и что-то бормотала себе под нос.

— Она побежала встречать хозяйку, — шепнула мне Полли. — Не понимаю, почему собаки так привязываются к детям. Видел бы ты эту Мими! Задирает нос выше колокольни, а вытирать его забывает.