Хью Лофтинг - Путешествие доктора Дулиттла

— Не знаю, что и сказать, — отвечал отец и в задумчивости встряхивал головой. — Очень любезно с вашей стороны сделать нам такое предложение, но я бы все же предпочел, чтобы Том научился какому-нибудь ремеслу и зарабатывал им себе на жизнь. Все-таки верный кусок хлеба. Лучше синица в руках, чем журавль в небе.

И тогда в разговор вмешалась мать. И хотя ей было больно оттого, что я покидаю родной дом, она неожиданно стала на мою сторону.

— Что толку в синице, Джейкоб? — говорила она. — Ты же знаешь, что многие ребята ходят в школу до четырнадцати, а то и до пятнадцати лет, и если Том потратит два года на образование, он не потеряет время зря. Будет ли у него другая возможность хотя бы немножко подучиться грамоте? Подумай об этом! Хотя, Господи, — она достала платок и стала утирать слезы, — дом опустеет, когда Том покинет его.

— Обещаю вам, госпожа Стаббинс, что Том будет приходить к вам в любое время, как только пожелает, — утешал ее доктор. В конце концов, он ведь не уезжает в другой город.

Отец еще немного поспорил и уступил. На том они и порешили: два года я проведу в доме доктора и буду ему помогать, за что доктор научит меня читать и писать, а также будет меня кормить.

— Разумеется, — добавил доктор, — я обязуюсь покупать Тому одежду, по крайней мере до тех пор, покуда у меня водятся деньги. К сожалению, деньги — вещь ненадежная. Они обладают удивительной особенностью кончаться в самый неподходящий момент.

— Вы очень добры к нам, доктор, — сказала мать, вытирая слезы. — Я знаю, мальчику будет у вас хорошо. Он родился в сорочке.

А когда уже все было решено, я повернулся к доктору и сказал:

— Доктор, не забудьте сказать про путешествия.

Мать испуганно приподняла голову. В ее глазах я прочел грусть и мольбу и сразу же раскаялся в том, что не пощадил ее чувства.

— Да, конечно, — снова заговорил Джон Дулиттл. — Мой род занятий требует частых разъездов, иногда мне даже приходится отправляться в другие страны. Надеюсь, вы не будете возражать против того, чтобы ваш сын сопровождал меня в путешествиях?

Я стоял позади доктора и с замершим сердцем ожидал, что ответит отец.

— Нет, мы не будем возражать, — ответил он после недолгого раздумья. — Раз уж мы согласились на ваше предложение, к чему возражать против путешествий? Пусть мальчик посмотрит мир.

В ту минуту на всей земле не было человека счастливее меня. Мне казалось, что я попал в рай, и я с трудом сдержал себя, чтобы не запрыгать от радости по комнате. Наконец-то сбывалась мечта моей жизни! Наконец-то я мог пуститься в путешествие и пережить удивительные приключения! Полли говорила мне, что доктор никогда не бывает дома больше полугода, и по секрету шепнула, что через две недели он снова покинет Паддлеби. Теперь я, Том Стаббинс, поеду вместе с ним! Я поплыву по морям, я буду бродить по джунглям, я увижу невиданных зверей! Сбылось!

С тех пор как я поселился у доктора, на меня в городе стали смотреть по-другому. Теперь никто не отворачивался с презрением от сына бедного сапожника, и я высоко держал голову, гуляя с псом в золотом ошейнике по Воловьей улице. И если раньше другие мальчишки не хотели со мной знаться, потому что у моего отца не было денег на школу, то теперь они перестали чваниться и искали моей дружбы. Я часто слышал у себя за спиной уважительный шепот:

— Смотри, ему всего десять лет, а он уже стал помощником у доктора Дулиттла!

Представляю, как бы у них открылись от удивления рты, если бы они узнали, что я к тому же могу разговаривать с псом!

Два дня спустя после памятного ужина в нашем доме доктор с грустью сказал:

— Увы, Стаббинс, придется мне на время забросить язык обитателей моря. Я пытался поговорить с устрицами и мидиями, с крабами и омарами, но ничего от них не добился. Делать нечего, поищем кого-нибудь поразговорчивее.

— А чем мы займемся сейчас? — спросил я. Как новоиспеченный ассистент доктора я считал себя вправе говорить «мы».

— А сейчас, Стаббинс, настало время подумать нам о путешествии, — ответил доктор. — По-моему, я уже засиделся в Паддлеби. Дела зовут меня в дальние края.

— Когда? — воскликнул я. — Когда мы отправляемся в путь?

— Не торопись, — охладил мой пыл доктор. — Надо подождать, когда прилетит пурпурная райская птица с посланием от Большой Стрелы. Что-то она опаздывает. По моим расчетам, Миранда должна была появиться уже дней десять тому назад. Как бы с ней не приключилось несчастья в пути.

— Почему бы нам тем временем не заняться подготовкой к путешествию? — спросил я. — Нам надо еще найти корабль и подумать о припасах. А когда райская птица прилетит, у нас уже все будет готово и мы сразу же отправимся в путь.

— Наверное, ты прав, — сказал доктор. — Схожу-ка я к твоему другу Джозефу, он поможет мне подобрать подходящее судно.

— Можно, я пойду с вами? — завилял хвостом О’Скалли.

— Конечно, — согласился доктор, — прогулка тебе не повредит.

И мы втроем вышли на улицу.

Джозеф внимательно выслушал нас и сказал, что совсем недавно он по случаю приобрел за полцены прекрасную шхуну и готов уступить ее нам. Однако, чтобы управлять ею, требовалась команда их трех человек.

— Я полностью доверяю твоему мнению, Джозеф, — сказал доктор, — но сначала хотелось бы посмотреть на шхуну.

Джозеф повел нас вдоль реки и показал нам небольшое судно, пришвартованное к старому причалу. Шхуна и в самом деле была прекрасная. Называлась она «Ржанка». Доктор сразу же согласился купить ее.

— Но как же мы будем управлять ею? — спросил я. — Ведь Джозеф говорит, что нужна команда из трех человек, а нас всего двое.

— Что-нибудь придумаем, — ответил доктор. — Конечно, с нами поплывет Чи-Чи, но она, хоть и ловкая и умная, все же слабее человека. Придется взять с собой еще кого-нибудь, иначе нам не справиться.

— Я знаю одного хорошего матроса, господин доктор, — предложил Джо. — Он старый морской бродяга и с удовольствием пойдет к вам на службу. С ним вы не пропадете.

— Нет-нет, — отказался доктор, — матрос нам не нужен. Во-первых, у меня не будет денег, чтобы заплатить ему. А во-вторых, боюсь, что мы с морским бродягой не поймем друг друга. Моряки всегда поступают по правилам, а я — как Бог на душу положит.

— А если взять Мэтьюза Магга, «кошачьего кормильца»? — вставил я.

— Извини, Стаббинс, но он нам тоже не подходит. Мэтьюз — славный малый, но слишком много говорит, и чаще всего — о своем ревматизме. Не так-то просто подобрать себе товарища по путешествию.

— А что вы скажете о Луке-Отшельнике? — спросил я.