Хью Лофтинг - Путешествие доктора Дулиттла

— Джон Дулиттл? — переспросил я. — Он ветеринар?

— Нет, он не ветеринар. Поднимай выше — он настоящий доктор и натуралист.

— Натуралист? — снова удивился я. — А что это значит?

Джо снял очки, набил трубку, раскурил ее и принялся объяснять:

— Натуралист — это человек, который знает, почему птицы летают, рыбы плавают, а животные ходят на четвереньках. Он знает, почему вода в море соленая, а камни твердые. Неужели ты ничего не слышал о докторе Дулиттле? Мне как-то довелось с ним потолковать. Даже в устрицах и омарах он смыслит больше меня.

— А где мне его искать? — спросил я.

— Он живет на другом конце города, где-то возле Воловьей улицы. Любой прохожий покажет тебе его дом. Обратись к нему, он тебе не откажет.

Я поблагодарил Джозефа за совет, взял белку на руки и отправился на Воловью улицу. Проходя через площадь, я услышал громкий крик: «Мясо! Мясо для ваших кошек и собак!» Конечно, это был не кто иной, как мой друг Мэтьюз Магг. Он встретился мне как нельзя более кстати: он был знаком со всеми жителями города и наверняка знал, где живет доктор Дулиттл. Я припустил бегом через площадь.

— Мэтьюз, — спросил я его после приветствия, — знаешь ли ты доктора Дулиттла?

— Знаю ли я доктора Дулиттла? — удивился он. — Не хуже собственной жены, а может быть, и лучше.

— Где он живет? — допытывался я. — Давай попросим его вылечить белку. Смотри, у нее сломаны лапки.

— Ай-ай-ай! Какая жалость! — сочувственно покачал головой Мэтьюз. — Пойдем, я тебе покажу. Нам с тобой по пути.

И мы пошли.

— Я знаком с доктором уже много лет, — рассказывал он мне на ходу. — Это замечательный человек. Он обязательно поможет тебе. Беда только в том, что он сейчас в отъезде. Но ты не вешай нос, его ждут со дня на день. Я покажу тебе его дом, чтобы потом ты сам мог отыскать доктора.

Пока мы шли, Мэтьюз только и говорил о своем большом друге докторе Дулиттле. Он даже так увлекся, что совсем позабыл о своих «клиентах», и когда мы на углу улицы оглянулись, то увидели, что за нами терпеливо шествует процессия из собак и кошек. Пришлось остановиться и накормить их.

— А как далеко уехал доктор? — спросил я.

— Чего не знаю, того не знаю, — ответил Мэтьюз. — Он никому не говорит, куда уезжает и когда вернется. Живет он один со своими зверями и очень часто путешествует по свету. В последний раз он плавал по Тихому океану, а потом рассказывал мне, что совершенно случайно обнаружил там неизвестное племя туземцев: мужчины у них живут на одном острове, а женщины — на другом, и встречаются они только раз в год, кажется на Рождество, когда устраивают большой праздник с танцами и угощением. Надо же, дикари, а какую умную штуку придумали! Да, доктор Дулиттл необыкновенный человек, и белку твою он так подштопает, что она даже будет здоровее прежнего. О зверях он знает все, здесь с ним никто не сравнится.

— А откуда он так хорошо знает зверей? — спросил я, не подозревая, какие последствия будут у моего вопроса.

Мэтьюз вдруг остановился, воровато огляделся по сторонам, наклонился ко мне и таинственной скороговоркой шепнул на ухо:

— Он знает язык зверей!

— Язык зверей?! — поразился я.

— Тише, тише! Да, язык зверей. Что тут удивительного? Если люди разговаривают, то почему бы не разговаривать и животным? Конечно, говорят они каждый по-своему: одни — голосом, другие — знаками, как глухонемые, третьи — свистом. Но доктор Дулиттл понимает их всех — и птиц, и рыб, и зверей. А еще он пишет для них книги. Он уже написал сказки для обезьян, стихи для канареек и веселые песенки для сорок. Клянусь Богом, все это правда, но мы с доктором держим язык за зубами, чтобы глупые люди не подняли нас на смех. Сейчас доктор учит язык устриц и раков, но говорит, что дело это трудное. Суди сам, чтобы поговорить с устрицей, придется сунуть голову под воду, долго так не высидишь, да и простудиться недолго.

Мэтьюз продолжал рассказывать самые невероятные вещи, но я, сам не знаю почему, верил ему, и мне ужасно хотелось познакомиться с доктором Дулиттлом. Так беседуя, мы вышли на окраину города. Там, немного в стороне от остальных, стоял небольшой домик, скрытый от любопытных взоров каменной оградой. К нему-то и направился Мэтьюз. Подойдя к закрытым воротам, он постучал, и на стук из дома выбежал старый пес. На шее у пса блестел странный, похоже, медный ошейник.

Мэтьюз просунул сквозь прутья ворот несколько мешочков, пес осторожно взял их зубами, унес в дом и тотчас же вернулся. Мой друг протянул ему большой кус мяса, и — удивительное дело! — пес не проглотил его, как это обычно делают собаки, а тоже унес в дом.

— Доктор еще не вернулся, иначе ворота были бы открыты, — сказал Мэтьюз, и мы пошли обратно.

— А что было в тех мешочках? — спросил я.

— Еда, — ответил он. — В доме у доктора живет множество зверей, и когда он в отъезде, я приношу им еду, а пес относит ее остальным.

— А почему у пса такой странный ошейник? — продолжал спрашивать я. Все виденное и слышанное разжигало во мне любопытство.

— Думаю, ни один человек не отказался бы от такого ошейника. Он сделан из чистого золота. Когда-то пес спас одного рыбака от верной смерти, и ему в награду подарили такой дорогой и редкий ошейник. Другого такого нет во всем свете. Но это было очень давно.

— А как долго пес живет у доктора? — не унимался я.

— Доктор взял его к себе еще щенком. Теперь пес сильно постарел и больше не путешествует с доктором, а остается здесь сторожить дом. Он никого не пускает в сад, пока доктор в отъезде, даже меня, когда я по понедельникам и пятницам приношу им еду. Но как только доктор возвращается, ворота открываются настежь и кто угодно может войти в дом.

Когда я вернулся домой, то первым делом устроил уютное гнездо из соломы в деревянном ящике и положил туда белку. Делать было нечего — вылечить зверька мог лишь доктор Дулиттл, мне же оставалось только ждать его возвращения и тем временем ухаживать за раненой белкой.

Каждый день я отправлялся к маленькому домику на окраине и проверял, открыты ли ворота. Но меня неизменно встречал замок на воротах и старый пес доктора.

Прошло несколько дней. Как-то после обеда отец послал меня на другой конец города отнести починенные ботинки полковнику Беллоузу, человеку весьма странному.

Я отыскал его дом и позвонил в дверь. В ту же минуту дверь приоткрылась, в щель выглянула багровая физиономия полковника.

— Парадная дверь не для тебя, — прорычал он. — Обойдешься и черным ходом.

Дверь с треском захлопнулась. Меня так и подмывало швырнуть ботинки в цветник перед домом и уйти, но я сообразил, что моя вспыльчивость придется не по нраву отцу, и сдержался. Я пошел к двери на кухню.