Валентина Ососкова - Семнадцать мгновений летнего дня

Рассказ о том, откуда вообще в лесу взялись Бондарев, Андрей и Илья, было решено отложить на потом, чтобы не повторять его ещё и Сане. Обратная дорога пролетела мгновенно – то ли оттого, что нашедшие нас шагали быстрее и нам с Лизой приходилось под них подлаживаться, то ли просто из-за приподнятого настроения и зарождающейся надежды, что теперь-то всё наконец станет в порядке.

Белая – хотя на самом деле грязно-бежевая – нива выплыла из-за деревьев на нас внезапно. Саня снова сидел на крыше и сосредоточенно ковырялся в штанине НРС, словно мы вернулись во времени и сейчас Лизка скажет, что мы нашли родник.

– Сань! – Лизка бросилась к нему, – погляди, Сань!

Шумахер отвлёкся от своего занятия и удивлённо уставился на нашу компанию. Несколько мгновений он ещё переваривал увиденное, но потом очнулся и спрыгнул на землю:

– Как? – только и вымолвил он с неуверенной улыбкой.

– Гуляли, – невозмутимо отозвался Андрей. – По лесу. Дышали свежим воздухом. И тот грохот, лай, голоса… Всё сразу. Ну… почти сразу.

– Грохот? – удивлённо переспросил Шумахер. – Это когда я жахнул, что ли?

– Что ты сделал? – я повернулся к другу. – Из чего «жахнул»?

Саня задумчиво качнул в руке НРС:

– Да вот из этого орудия убийства. Соблазн был слишком велик, – и кивнул в сторону прислонённого к сосне ржавого металлического листа. Рядом виднелось раскопанное костровище, которое, видимо, и было этим листом раньше прикрыто.

Бондарев внимательно посмотрел на свой нож в Саниных руках, потом на металлический лист и наконец усмехнулся кривовато:

– Потратил мой единственный патрон на то, чтобы жахнуть по всякому мусору?

Шумахер помолчал несколько секунд, подбирая ответ, потом решительно кивнул и спросил:

– А что, правда, единственный?

– А откуда больше-то.

– Жаль… – Саня неуверенно улыбнулся. – А правда, как вы нашли-то нас?

Я наклонился и подобрал с земли пулю, срикошетившую далеко от «мишени». Ну и пробивная мощность у «крутого ножа» – даже жестянки не продырявил…

Бондарев заметил мой взгляд и коротко пояснил:

– НРС не для того делался, чтобы шпалы насквозь пробивать.

Саня кашлянул, привлекая внимание:

– Эй, ну кто-нибудь мне расскажет? Или вы этим двоим уже всё выложили и лень повторять?

– Сань, не кипятись, пожалуйста, – тут же шагнула к нему Лизка, запнулась о коварный корень, и полетела бы на землю, не подхвати её за плечо отточенным движением Шумахер. Спустя мгновенье он вспомнил, что «брат Лев» – девчонка, и отшатнулся, ворча что-то себе под нос про доблестных разведчиков из советского кино.

Андрей наблюдал за происходящим с вежливым удивлением, Илья – спокойно, словно ничего необычного не происходило, а Бондарев просто стоял в стороне и ждал. Наконец, когда Саня с Лизой угомонились, Андрей коротко объяснил:

– Мы с отцом Илией вас так и не дождались, не смогли дозвониться и рано утром просто поймали попутку. Нашли Артёма, отправились искать вас. Нашли.

– Я впервые за последние несколько дней спал, – глухо проговорил Бондарев, не глядя на нас. – И видел нормальные сны, а не призраков. Раньше даже если… заливал себя, ночью либо вовсе сны не видел, либо кошмары, а тут – просто спал. Словно отпустило что-то… А то можно с ума сойти от чувства, что во всём мире нет никого, кроме тебя и двух мёртвых парней. – И вдруг добавил ни с того ни с сего: – Хорошо, что вы нож у меня забрали.

– Почему? – Саня задумчиво ковырял пальцем надпись на клинке.

Бондарев вздохнул, горько, почти как тогда:

– Соблазн просто взять и застрелиться был слишком велик. Из того самого ножа – символично, не правда ли, Калла?

Отец Илия укоризненно покачал головой:

– Артём, ну что ты, а? Это был подарок за спасение жизни, а не памятник мёртвым.

– Знаю, – отозвался Бондарев мрачно. – Но если бы этот «подарок» я бы дома нашёл…

Мы с Саней и Лизой переглянулись, временно позабыв о наших размолвках, понимая, как близок был именно этот вариант развития событий. Мы ведь собирались нож во что бы то ни стало вернуть. Выходит, если бы Лизка не забрала бы НРС с собой, а Саня не стащил бы у Бондарева «начинку»… Над поляной воцарилось молчание, словно все вдруг почувствовали эту тонкую грань, отделяющую случившееся от, по счастью, несбывшегося.

Дальше рассказывал уже Андрей, сухо и сжато: о том, как пришли к выводу, что мы всё-таки наверняка рванули к ним сразу после ночного звонка и раз не доехали – значит, что-то случилось по дороге, как отправились для начала проверить маршрут и как остановились у леса буквально на пару минут, но пёс Бондарева, которого «дома не оставить, всё разнесёт», рванул по кустам… Рассказал, как, гоняясь за псом, наткнулись на недавние следы нивы на малопроезжей лесной дороге, догнали-таки, но упустили опять, так как «очень смелый пёс» рванул из-за грохота прочь с удвоенным энтузиазмом. Как услышали лай и, наконец, окрик Бондарева. Конечно, многое оставалось непонятным – так, детали и подробности, но в этот момент я был способен только твердить про себя: «Ну вот и всё, дожили, теперь выберемся – и всё будет хорошо…»

– А что у тебя с машиной? – повернулся Бондарев к Сане. Тот почему-то отвёл взгляд и неохотно буркнул:

– Не знаю, всё уже смотрел. Ночью ещё двигатель заглох, пару раз пытался прочихаться, потом вовсе умер. Утром та же история… Вроде, всё проверил.

Бондарев задумчиво оглядел стоящую глубоко в луже ниву, подумал и спросил:

– А глушитель проверял?

– Ага… То есть… – Саня хлопнул пару раз глазами и привычным задумчивым движением провёл ногтём большого пальца по сколотому зубу. – Бли-ин… глушак не смотрел, – и сам оглядел лужу таким зверским взглядом, будто это она была виновата в том, что более-менее обыденное действие при засевшей в воде-грязи машине Саня попросту забыл.

Правда, обвинять его в «халатной забывчивости» было несправедливо. Я вспомнил, каким бездумным взглядом он пялился под капот, и невольно почувствовал себя наравне с той самой лужей виноватым. Сане было не до машины – он новость нашу переваривал. И ко всему прочему ночью не выспался.

– И что теперь делать? – спросила Лизка. – Починить-то можно?

– Да можно, – вздохнул Саня. – Если там и впрямь залило, просто перёд поддомкрачу – и всё будет.

На этот раз он обошёлся без «взгляда мимо», вздохов и замечаний на тему «штирлицов». Видимо, когда его мысли занимала машина, вопрос, Лев перед ним или Лиза, его не сильно беспокоил.

Пока Шумахер с помощью Бондарева ковырялся в машине, я попросил у Андрея телефон, вставил в него свою симку – и, радостно посвистывая, на меня свалилось пять эсэмэсок от родителей, одна другой беспокойнее. Начиная от простого «Выйди в скайп!» и заканчивая непривычно-родительским «Что случилось?! Где ты пропал?!»