Валентина Ососкова - Семнадцать мгновений летнего дня

Я набрал мамин номер и, как только она взяла трубку, строго спросил, не пугала ли она бабулю.

– Нет, ничего я маме не говорила. Ты где?!

– С другом на его машине устроили ралли по пересечёнке и слегка засели… Сейчас вытолкаемся и часа через полтора будем дома. А ты что?

– Что-что… – возмущённо отозвалась моя родительница. – Мы с отцом тебя потеряли! В сети тебя нет и нет, говорят, ты у Григорьевых. А у Григорьевых тебя тоже нет, говорят, вы наоборот к родителям моим ушли. Телефон выключен! Утром – не появились, а Григорьев-старший ещё и пропажу машины обнаружил! И что нам думать? Где искать?

– Ма-ам… – удивлённо протянул я, – а чего искать-то?

– Если ты вдруг забыл, ты вообще-то наш сын.

– Ну и что? Вы в Москве, я у деда с бабулей, ну, в скайпе вечером не появился, что такого-то… Сегодня бы написал.

– Миша, – вздохнула мама.

– Мама, – вздохнул я.

– Мы скоро к родителям приедем. Будь добр, тоже появись там… – и мама закончила жалобно и совсем тихо: – Ладно?

– Ладно, – согласился я. Такие интонации у мамы были непривычны, но почему-то приятны. Так со мной только бабушка говорила, когда я был маленьким ещё…

Реанимация машины закончилась успехом. Саня, смущённый донельзя, что такую глупость, как залитый глушитель, упустил, только оправдывался, что устал и не выспался, соображает плохо, но никто его и не обвинял. Лизка крутилась вокруг «реаниматоров» с любознательностью обычного пацана, и Шумахер то и дело сбивался на «Гальцев», но потом спохватывался и менял окончание фамилии, но ни Бондарев, ни Андрей, ни Илья на это внимания не обращали, словно так и надо было.

Хотя, наверное, и впрямь удивляться им было нечему, ведь Илья в Лизе девочку узнал сразу, Бондарев – наитием почувствовал, а Андрей… Наверняка и он её быстро раскусил. Людей, которые привыкли наблюдать и смотреть вокруг, видя живые, настоящие лица, а не свои выдуманные образы – не обмануть. Другое дело, что таких людей мало, современная культура требует смотреть «сквозь лица», не встречаясь взглядами, не рассматривая, не обдумывая увиденное – и правило «не суди о других» часто возводится в абсолют.

Прибыв в город, мы завезли сначала Илью на автобусную остановку, потом Бондарева домой – получив приглашение в форме «Ну, вы, пионеры, заглядывайте при случае…» – и Андрея на вокзал, после чего, поразмсыслив, направились в сторону Лизкиного дома. Я переживал, как её родители отнеслись к пропаже единственного чада, но беспокоился, как выяснилось, напрасно. Лиза переоделась ещё в машине – сменку она, оказывается, таскала с собой в рюкзаке всё это время – и предстала перед своими родителями пусть и чумазой и уставшей, но хотя бы более-менее девочкой. К моему удивлению, с ней же в квартиру сунулся и Саня с лицом жертвующего собой ради победы героя. Вышел оттуда смущённый, безжалостно дёргающий себя за чёлку, но довольный.

– Ты чего? – спросил я.

– Принял удар на себя, – не без гордости отозвался мой друг, оставляя наконец чёлку в покое. – Объяснил, что это я ралли затеял.

– И они?

– Они постеснялись ругаться и попросили обязательно ещё раз в гости зайти, всё рассказать – разумеется, когда отдохну и всё такое…

Мы помолчали. Саня задумчиво побарабанил пальцами по рулю, потом словно очнулся, завёл машину – звук без капризов завёдшегося двигателя был как сладкая музыка для моих ушей – и газанул вверх по улице, направляясь к моему дому. К себе Шумахер, понятно дело, не торопился с тех пор, как узнал, что «батя просёк» пропажу сына и нивы.

Уже выбираясь из машины рядом с домом, я всё-таки спросил:

– Так пойдёшь к Лизе в гости-то?

Саня глубоко пожал плечами:

– А если я её по привычке «Лёвой» назову? Не поймут!

– А кто заметит?

Саня подумал и предположил с улыбкой:

– Никто ведь?

На этой и мы расстались.

Дома я застал в сборе всю семью, и при этом никто ни с кем не ругался – зрелище настолько непривычное, что пришлось ущипнуть себя за локоть, чтобы убедиться, что не сплю.

Стоило включить компьютер, как тут же пришло сообщение от Лизы «ВКонтакте»: «Знаешь, – писала она, – когда Саня начал меня выгораживать, я была готова его расцеловать. Но не стала, потому что «мальчики так не делают». Дура, да?» – и смайлик.

Я вздохнул и, не отвечая, закрыл крышку ноутбука. Задетая рукой, со стола слетела книжка, и, поднимая её, я мельком бросил взгляд на открывшуюся страницу.

«Бело-голубой указатель на автостраде показывал двести сорок семь километров до Берлина. Снег уже сошёл. Земля была устлана ржавыми дубовыми листьями. Воздух в лесу был тугим, синим. "Семнадцать мгновений апреля, – транслировали по радио песенку Марики Рокк, – останутся в сердце твоём. Я верю, вокруг нас всегда будет музыка, и деревья будут…»

Тут меня дед позвал срочно обедать. Я осторожно вернул роман Юлиана Семёнова на стол и крикнул, что иду.

У Штирлица был март, и его книга кончалась. У нас за окном – середина июня и впереди ещё много-много всего…

Я сижу на кухне, задумчиво листаю томик Шекспира – бабуля ни с того ни с сего посоветовала прочитать «Двенадцатую ночь», уверяя, что-де мне непременно должно понравиться. Уж не знаю, что она подразумевала, но оказалась права. История близнецов Виолы и Себастьяна – запутанная, местами смешная, местами лиричная и философская, как и положено в пьесе Шекспира – и впрямь заняла меня на всё утро.

Но сейчас пьеса уже была позади, поэтому, сладко потянувшись, я открыл ноутбук и привычно пробежался глазами по новостям френд-ленты. Верхним постом висела яркая фотография – два роллера на фоне Москвы-реки. У того, что повыше, – длинная чёлка-чуб и сколотый зуб, а у второго – изящная, ультракороткая, но при этом несомненно девичья стрижка и совершенно счастливое лицо.

Раньше я бы поймал себя на мгновенно растаявшей мысли, что сам хочу присутствовать на фотографии, вместо того, первого, но теперь этого уже нет. Не сложилось – значит, не сложилось. Ломать из-за этого дружбу я не хочу – ни с одним, ни с другой. Благо, для них обоих я что-то вроде брата.

Предложение почитать «Двенадцатую ночь» я скидываю сообщением и добавляю, точь-в-точь как бабуля, что непременно должно понравиться. Ответ мне приходит незамедлительно:

– Прикатишь сегодня к Арабу – дашь книжку.

То ли просьба, то ли утверждение. Я некоторое время раздумываю, не сказать ли из вредности, что на роликах подшипники только смазал, но потом отвечаю лаконичным согласным смайликом-жестом «Ок».

Семейству Краюхиных за имена некоторым героям, Александру Ходосову за помощь и поддержку, Кириллу Вахитову за замечания и вычитку, некоему Рамзесу за помощь с дари, генерал-майору Владимиру Ананьевичу Данильченко за «отеческое благословение» на книгу, создателям фильма «Афганистан. До востребования» и сайту «Искусство войны».