Алексей Леонтьев - Юнги с Урала

...Тяжел твой труд, моряк, на переправе!

Зато и славен, и почетен он,

И Родиной достойно оценен,

Как подвиг ратный, подвиг величавый...

Переброска войск, техники, боеприпасов шла под почти не прекращавшимся огнем противника. Припомнился случай, когда от удара снаряда в радиорубку неожиданно хлынула вода. Оказалось, разошелся шов корпуса. Пробоину зацементировали на ходу.

В другой раз бронекатер с минами и пехотинцами на борту уже подходил к правому берегу.

— Команде разгружать! — приказал командир.

Я, как и другие, бросился к ящикам с минами. Неожиданно яркий белый свет упал на палубу. Ракета! И сразу же корабль сотрясся от удара. Прямое попадание! Несколько человек пало сраженными. По ящикам с минами побежал огонек. Громко, пронзительно зашипело. Через мгновение должен произойти взрыв. К счастью, с кем-то из подбежавших пехотинцев удалось загоревшийся ящик сбросить за борт. Мины взорвались, но уже в воде.

Групкомсорг

В один из дней личному составу нашего катера был предоставлен небольшой отдых — часа на два-три. Матросы занялись кто чем. Сочиняли письма, стирали, приводили в порядок форму. Пришедший в это время на катер комсорг дивизиона предложил провести комсомольское собрание. Вопросов, помнится, было два: первый — о предстоящих боях за Будапешт, второй — выборы групкомсорга.

К моему большому удивлению, комсомольским вожаком катера моряки избрали меня. Такого доверия со стороны много повидавших и испытавших старшин и матросов я не ожидал.

— Что же я должен делать? — поинтересовался у командира.

•— А не стыдно спрашивать? Ты же, как свидетельствует характеристика, в Школе юнг был неплохим комсоргом роты. Да вот хотя бы для начала ознакомься с этими документами. — В моих руках оказались листовки политотдела флотилии и свежий номер газеты «Ду-наец».

— Первую неплохо прочитать, а во второй есть рассказ о таком же, как ты, юнге. О нем матросам лучше рассказать.

Не теряя времени стал знакомиться с полученными материалами. Военный совет флотилии в своем обращении к морякам, готовящимся к штурму Будапешта, писал : «Вы прошли героический путь — путь боевой славы и доблести от Волги до Дуная, от приволжских и кубанских степей до венгерской равнины. Не раз столица нашей Родины Москва салютовала вам, победителям в боях за освобождение советского Приазовья и Керчи, за форсирование Днестровского лимана, за славные бои на Дунае, за освобождение столицы братской нам Югославии — Белграда. Смелой и дерзкой высадкой десантов во фланги и тыл противника парализуйте его оборону, не давайте врагу ни минуты передышки, бейте фашистского зверя до полного его уничтожения!»

— Есть предложение в ответ на патриотическое обращение Военного совета дать коллективную клятву Родине, — сказал командир. — Я тут набросал ее текст.

Подписаться под таким серьезным документом, да еще первым, мне было доверено впервые. Подписали клятву и остальные моряки корабля.

Смотрел я на них и думал: «Как хорошо, что попал в такой боевой коллектив. С этими ребятами и в разведку не страшно». Все разошлись по кубрикам и стали изучать выпущенные политотделом памятки комендорам, мотористам, рулевым, десантникам, радистам, санитарам. Они были конкретны и убедительны по содержанию, доходчивы по форме.

А я взялся за чтение «Дунайца». На одной из страниц нашел описание боевых дел юнги Игоря Пахомова, о котором тут же поведал своим сослуживцам.

В бою не растерялся

Свой боевой путь Игорь начал на бронекатерах Азовской флотилии. Сражался под Таганрогом и Керчью. На Дунае, вместе с другими моряками, освобождал города Вилково, Измаил, Рени, участвовал в боях по освобождению столицы Югославии Белграда.

Основной обязанностью юнги было приготовление для экипажа пищи. В то же время Игорь старался быть полезным в боевой обстановке. Вскоре стал, как свидетельствовали моряки, мастером на все руки. Разбирался в моторах, умел стрелять из корабельного орудия, овладел пулеметом, отлично изучил винтовку, пулемет, научился пользоваться гранатой, пистолетом. Как и другие, выполнял различные работы по уходу за кораблем, принимал и отдавал швартовы...

Шли жестокие бои на вуковарском направлении, где главные силы 3-го Украинского фронта, чтобы зажать противника в кольцо, стремились обойти Будапешт с юго-запада. Важно было дезорганизовать оборону врага в указанном районе. С этой целью в одну из ночей декабря 1944 года отряд бронекатеров Дунайской флотилии высадил под югославским городом Вуковаром полуторатысячный десант, состоявший из наших морских пехотинцев и бойцов Народно-освободительной армии Югославии. Десантникам удалось прочно закрепиться на правом берегу Дуная. Фашисты бросили против них большое количество танков и пехоты. Завязались неравные бои с превосходящими силами противника. Десантники сражались мужественно. На помощь им было послано несколько бронекатеров. Они подходили вплотную к берегу и поддерживали десантников интенсивным артиллерийским огнем. В то же время без устали доставляли десанту боеприпасы, продовольствие, эвакуировали раненых.

Несколько рейсов к месту высадки десанта сделал и бронекатер № 321, на котором служил Игорь Пахомов.

— 338-й бронекатер не вернулся на базу, — сообщил командир. — Идем к нему на помощь.

Все заняли свои боевые места: командир, сигнальщик л рулевой — в боевой рубке, радист — в радиорубке, комендор и заряжающий — в орудийной башне, пулеметчик — у крупнокалиберного пулемета, мотористы — в машинном отделении... Юнге хотелось быть вместе со всеми, но приказ о приготовлении пищи не был отменен, и он... экономно, тонкими ленточками чистил картофелины. Сколько прошло времени, Игорь не заметил — часов, как и у большинства других матросов, у него не было. Но вот досада — картошки не хватило! А мешок с ней остался на корме.

Катер шел ровно. Ни взрывов, ни выстрелов снаружи слышно не было. Юнга выбрался на палубу. Было еще светло. Вода в Дунае тускло поблескивала. Лениво моросил дождь. Слева по борту метрах в ста пятидесяти Ву-ковар — притихший, разбитый артиллерией город. Накануне здесь патрулировали и подавляли вражеские огневые точки бронекатера. Игорь любовался, как корабельные комендоры быстро и точно посылали орудийные снаряды туда, где среди развалин вспыхивали подозрительные огоньки. Выстрел корабельного орудия — и в том месте, где была замечена вспышка, возникал фонтанчик обломков, поднималось грязное облачко — и все замирало... Сейчас город не подавал никаких признаков жизни. Игорь знал, что фашисты хитры и коварны — зарывают свои «тигры» и «фердинанды» в землю, оставляя на поверхности только одну башню, маскируют их в стогах сена, соломы и караулят наши бронекатера. Или даже по самую башню заползают в воду, чтобы вести огонь по нашим кораблям прямой наводкой с самого близкого расстояния.