Яков Кальницкий - Новоземельские рассказы

Вдруг на улице послышалось:

— Бот идет!

Семилетний кандидат в школьники — Сима Пронин, дежуривший на горе, подал сигнал. Все побежали на берег. Опустело и общежитие.

В золотых бликах, там, где залив вливался в море, покачивалась черная точка. Она росла, увеличивалась, и вот уже ясно видны: мачты, крыша каюты, дымок мотора за кормой...

Школьники едут! Школьники! Почти год не имели Яреньгины известий о Пете и Васе. Варваре почему-то теперь мерещились всякие страхи. Вот придет бот, все будут ласкать своих ребят, а Васи и Пети не будет... Она даже побледнела от этих мыслей.

Уже можно разглядеть на палубе толпу маленьких и больших пассажиров. Многие из встречающих в нетерпении полезли навстречу в воду. В эту напряженную минуту кто-то закричал:

— Батюшки, медведь задрал...

На крыше дома общежития сидел медведь и отрывал от трубы кирпич за кирпичом. Облезлый пес с вывороченными внутренностями издыхал у входа. Дверь оказалась запертой изнутри. Стали стучать, звать... Послышался робкий вопрос:

— А медведь-то ушел?

— Ушел, открывай, кто там?

Дверь медленно открылась и все увидели перепуганного Симу Пронина. Насилу добились от него правды. Оказалось, что, кончив дежурить на горе, он присоединился к ребятам, дразнившим медведя. Потом заспорили, у кого лучше собаки. Стали натравливать их на Бельку. Неосторожный Дружок получил удар лапой и вот издыхает... Остальные все разбежались.

Рассерженный медведь рванул цепь. Ошейник лопнул, и зверь полез на крышу. Больше Сима ничего не видел, так как спрятался.

В это время на крыше, над толпой, показался Белька. Все бросились врассыпную. Напрасно Семен и Варвара успокаивали людей.

Никто больше не восторгался медведем. Все были возмущены и издалека требовали, чтобы Семен немедленно же застрелил Бельку, иначе они сами его прикончат.

— С цепи сорвался! Пса загрыз! Дикий он! — кричали с разных сторон.

Нюшка разревелась и бросилась обнимать Бельку. Варвара ее успокаивала, как могла, и сама готова была заплакать. Неизвестно чем бы кончилось все это, если бы от берега не донесся крик:

— Ура! Ребятки приехали! Уррра!

Бросая на ходу угрозы и ругательства по адресу Бельки, промышленники побежали к пристани. За ними торопились жены, дети, неслись с громким лаем собаки.

Семен и Варвара тоже поспешили на берег, а Нюшка села на камень, обняла своего друга и задумалась. Белька лег у ее ног, положив свою прекрасную голову ей на колени. Она гладила его, чесала за ушами и поливала его голову слезами. Медведь тихонько заскулил. Точно так он жаловался в первый день их знакомства, когда лишился матери. Девочка вздохнула и прижалась к Бельке. Медведь, обняв ее лапой, грозно глядел по сторонам.

Нюшка пришла в себя, когда Петя нагнулся к ней, поцеловал и голову и сказал:

— Конечно, такого медведя жалко... Вот зверь-то. Здравствуй, Нюша. — Они крепко обняли друг дружку и поцеловались. Вася поздоровался, как взрослый, и Нюшка протянула ему руку. Плакать ей или смеяться?

— Петичка, братик! Васинька, голубчик... Да, а Бельку убьют...

Промышленники, встретившие своих ребят, не знали куда их вести.

У входа в общежитие лежал грозный зверь. И они издали кричали:

— Да уберите же куда-нибудь своего дьявола...

Некоторые грозили. Промышленник Антон Доманин показывал кулак из-за ближайшего дома и предупреждал:

— Не стрелишь зверя, Яреньгин, сами стрелим... Нам это не резон. Медведь — не собака.

Потом он осторожно подошел ближе:

— Слышь, Семен. Кто тебе дороже, зверь или люди? Стрели ты его, проклятого... На что его беречь? Даром шубу носит и людей пугает... Разве ж такому можно доверять?

— Ты злой, дяденька, — крикнула Нюшка и топнула ножкой. — Я не дам Бельку. Он меня любит, он мой товарищ... Уйди, дяденька!

Нюшка замахнулась на Доманина. Этот жест был для Бельки сигналом. Он прыгнул, толкнул мордой Доманина, и тот отлетел метров на пять.

— Спасите, братцы, спасите! — кричал он, свалившись в лужу.

— Ружжо бери! Винтовки давай! Доманина задрал! Неси, давай, бей! — кричали промышленники.

Но никто не приближался. А Белька, расправившись с Доманиным, вернулся на свое место и снова улегся у Нюшкиных ног.

Прошло несколько минут и к дому общежития, осторожно, как на охоте, стали подбираться вооруженные промышленники с собаками. Нюшка умоляюще протянула руки, бросилась к отцу, к матери, но они не смотрели на нее. Отворачивались... Тогда девочка обняла медведя, прижалась к нему и закричала:

— Не уйду! Не уйду! Не дам!

Никто не осмелился выстрелить. Снова послышались крики:

— Эй, Семен, убери девчонку! Чего она в него вцепилась? Этак стрелить невозможно! Убери, слышь? — кричали промышленники.

Петя вдруг хлопнул себя по лбу:

— Эка штука? Нюшка, дело скажу. Московские ребята просили медвежонка прислать... Мы всей школой отписали, что поищем... Чем твоему Бельке пропадать, давай его москвичам отошлем. А, Нюшка? Как ты?

— Я тоже в Москву хочу... В Москву... — отвечала Нюшка сквозь слезы.

— Да куда же ты, — резонно заметил Петя, — не будешь же с Белькой в клетке сидеть?

— И вовсе не в клетке, — поправил его Вася, — а на свободе там устроено. И бассейн в зоологическом саду. Учитель сказывал... Будет ему хорошо там. Ты, Нюшка, вырастешь большая, поедешь учиться и повидаешься с ним...

Семен махнул рукой и повернулся к промышленникам.

— Кончай войну, товарищи! Зверь нам жизнь спас. Но правильно, негоже жить ему на свободе. Натура у него мало от дикой отличается... Посылаем мы его в подарок ребятам Москвы, пускай живет в зоологическом саду. Пусть любуется на него народ, какой он большой вырастет и красивый... А теперь вешай ружья на стену и — айда, клетку строить, да покрепче. А я поеду с капитаном договариваться.

Темно еще, а в сенях уже стучит кто-то подкованными сапогами

— Можно?

— Заходи... Кто там?

— Это я, Егор Евдокимович.

— Заходи, Егор Евдокимович. Гостем будешь...

— Спасибо, гостить некогда. За делом пришел...

— Садись, рассказывай. Не стесняйся, садись. Я пока чаю налью..

Мой гость с трудом взлезает на стул. Несмотря на всю его солидность, ему только семь лет. Он мой лучший друг. Мы с ним и песцов подкармливаем, и на лыжах бегаем, и чучела набиваем, на охоту ездим, рыбу ловим, — всё вместе.

Я наливаю чай и говорю:

— Выкладывай, Егор Евдокимович, какие у нас сегодня дела?

— Ты, — говорит он, хитро кося глазенками, — картинки вчера показывал?

— Показывал.

— Бумагу мне давал?

— Давал.

— На, гляди чего тут нарисовано...

Он гордо извлекает из-под куртки самодельную тетрадь и показывает листок, на котором изображена высокая мачта, вся покрытая крючками.