Янка Мавр - Повести и рассказы

Огонь догорал. Куча сушняка все уменьшалась, концы сучьев тлели вокруг. В середине было достаточно углей, но свет костра заметно тускнел. Угли начали покрываться серой пленкой, надвигалась тьма. Вот уже огонек едва светится…

И тут в лесу мелькнула тень какого-то небольшого зверя. Двигался он так осторожно, что друзья не услыхали бы, если б даже не спали. Зверь то с одной стороны подходил, то с другой, все ближе, ближе.

Вот уже можно узнать, что это лиса. К счастью, она была безопасна для наших путешественников. Повертелась — и исчезла.

Было уже за полночь, но воздух не только не свежел, а, казалось, становился даже теплее. Он был какой-то густой, парной. С запада доносилось приглушенное громыхание, блистала далекая молния. Приближалась гроза…

Хлопцы крепко спали и не слышали ничего. Может быть, потому, что грохот был глухой, беспрерывный и усиливался постепенно. Он сливался с шумом деревьев, а к такому шуму уши уже привыкли. Не проснулись друзья и тогда, когда начали падать первые капли теплого дождя.

Вскочили, когда совсем близко громыхнул раскат грома. Прошло несколько минут, прежде чем оба поняли, в чем дело.

— Огонь! Огонь! — закричали друзья и бросились к костру. Начали раздувать его, подкладывать сухие сучья.

А дождь пошел уже как следует. Сучья шипели, не хотели гореть.

— Дуй! Дуй! — кричали приятели, уткнувшись лицами чуть не в самые угли. По спинам хлестал дождь.

Высокая ель, под которой находилась стоянка, не могла прикрыть костер своими ветвями от косого дождя.

Вот уже гром слышится над самой головой, молнии попыхивают почти беспрерывно, ветер раскачивает деревья. Рядом что-то затрещало. Однако бедняги ничего этого не видели и не слышали. Они видели только свой несчастный костер, погибавший буквально на глазах. Сучья, подброшенные в него, не только не загорались, а, наоборот, кажется, окончательно придушили огонь. Вначале шел еще густой дым, но скоро и он начал уменьшаться. Это было верным признаком, что огонь умирает.

— К черту эти мокрые сучья! — крикнул Виктор и начал раскидывать их ногой.

— Что ты делаешь? — в ужасе воскликнул Мирон. Но Виктор уже стащил с себя кожаную куртку и один край ее протянул товарищу.

— Держи! А все лишнее — вон!

Они растянули куртку. Виктор подлез под нее, собрал еще не угасшие угольки, подложил маленьких сухих щепочек и раздул небольшой огонек.

Этот огонек они и начали охранять. Куртку можно было держать совсем низко, не боясь, что она загорится, и оба стали на колени. Теперь даже косой дождь не мог повредить огню.

Два часа продолжалась гроза, два часа шел такой проливной дождь, что мог бы залить любой пожар. Хлопцы давно промокли до последней нитки, закоченели от холода, но, казалось, просто не чувствовали ничего этого. Только напряженно следили за ветром и дождем, наклоняя куртку и ту сторону, откуда грозила опасность.

Маленький огонек беззаботно играл под курткой, словно крошечное дитя, не думающее о беде, от которой его оберегают.

— Ура! Победа! — закричал Виктор, когда гроза прошла.

«Крошечное дитя» скоро выросло в огромный костер, и защитники полностью были вознаграждены за свои хлопоты.

— Поддавай! Еще, еще! — носились они по лесу, собирая сушняк, который теперь горел даже мокрый, настолько ярко пылал костер.

Дым от него, казалось, заполнил весь лес. Собрав побольше топлива про запас, друзья смогли, наконец, просушить одежду.

Спать в эту ночь уже не пришлось — так и дождались восхода солнца.

На этот раз обошлось. Однако нужно было приниматься за строительство, чтобы обеспечить себя не только огнем, но и кровом.

— Придется построить большую юрту, — говорил Виктор, — чтобы в ней и спать можно было, и для огня хватало места.

— Не забывай, что, кроме двадцати пальцев, у нас нет никаких инструментов, — заметил Мирон.

— А о ноже забыл?

— Какой там нож? — махнул рукою Мирон. — Сначала сделаем навес, под который можно будет прятать огонь в случае дождя. Даже не для костра, а для маленького запасного огонька. Вон там, например, среди корней можно.

— Если так, маленький огонек можно и в шалаше держать.

— Дымно будет, да и место для него лишнее потребуется.

Начали спорить.

— Если так, будем голосовать! — крикнул Виктор по привычке.

— Давай! — засмеялся Мирон.

Виктор опомнился и тоже покатился со смеху. Этот смех прекратил спор.

Они увидели, что и спорить-то не о чем. Можно поддерживать огонь и там, и тут. Лишь бы сохранить его. Наконец согласились вначале строить «избу».

— Только нужно предварительно подкрепиться, — сказал Виктор и направился к дереву, где они вчера положили мясо. Сунулся туда, сюда, а мяса — как не бывало!

— Что за черт? — развел он руками. — Может, ты съел?

— Еще что выдумаешь! — возмутился Мирон и тоже принялся искать. В нескольких шагах от лагеря нашли маленький обгрызенный кусочек.

— Значит, какой-то зверь стащил. Ах, чтоб его разорвало! — выругался Виктор. — Видно, тут много зверья шныряет, а мы и не подумали об этом. Еще и на нас могут напасть.

— У нас нет таких хищников, которые нападали бы на людей. Разве волки зимой, да и то если стаей. А вот что нашу последнюю пищу украли — это совсем скверно, — грустно сказал Мирон.

Положение сразу показалось самым безрадостным.

Не только жаль было этого мяса, но встал вопрос — как быть дальше? Не каждый день удается поймать руками зайца, а что еще можно сделать без ружья?

Виктор совсем опустил голову. Насколько быстро и сильно закипала в нем энергия, настолько же быстро она и исчезала.

— Этак действительно придется тут погибать, — хмуро сказал он. — Пойдем лучше искать брод. Когда еще вода спадет — неизвестно.

— Нет, братец, так нельзя, — рассудительно ответил Мирон. — С отчаяния бросаться во все стороны — последнее дело. Нужно что-нибудь придумать, чтобы пищи добыть, тогда и искать брод.

— Ну что ты сделаешь голыми руками?

— Пойдем на охоту хоть с голыми руками, а там увидим. Строительство придется пока отложить.

— Видно, очередь и до филина дойдет, — вздохнул Виктор. — Все-таки жареный филин должен быть не хуже сырого зайца.

Мирон взял хищника и по-хозяйски осмотрел его. Выпученные глаза, кривой клюв даже теперь способны испугать. Понюхал Мирон и сморщился.

— Может, и ничего себе, но воротит от него. Посмотрим, что будет дальше, — и Мирон положил птицу под дерево.

Подбросили в костер самые толстые сучья и пошли «на охоту». Направились в гущу леса, где пока еще не бывали. По их предположениям, вчера они прошли километров двадцать вокруг острова, значит, можно считать, что неизвестная местность имеет километров шесть поперек. Простор немалый.