Кирей Мэргэн - Тайна Караидели

Болтливые люди! Они не понимают, что праздным своим любопытством, непреодолимым желанием во что бы то ни стало высказаться по поводу того, о чем никто их не спрашивает, они не только понапрасну отнимают время у себя и у других, но часто еще и наносят вред.

— Ой, как же вы хорошо загорели, детки милые вы мои! Какие вы все красивые! Любая болезнь вас испугается и от вас убежит! А знаете, у меня тоже есть племянник — ну точно такой, как вы. Он…

— Простите, — сдержанно, но решительно перебила женщину Фатима. — Где у вас тут врач?

— Ой, хорошая моя, врач-то наш в отпуске. Как на грех! Ему бы летом не уезжать, туристы все-таки, народу много, навигация, а она говорит: «Зимой не отдых». Врач-то — специальность особая. Врач…

— Что же делать? — снова не дала договорить Фатима. — Помогите нам, пожалуйста! Может, в колхоз обратиться, чтобы лошадь дали?

— О-о! Не знаю, не знаю…

— А можно, я в больницу от вас позвоню? — спросила Фатима.

— Можно, девушка, конечно, можно. Да только будет ли толк — врача-то нет на месте.

Фатима сняла трубку и набрала номер. Послышались короткие гудки.

— Да разве дозвонишься? Знаете, как трудно дозвониться! Вот однажды… — И болтливая женщина начала рассказывать какую-то новую историю.

Фатима снова позвонила, и снова было занято.

— Давай уж я сама позвоню, голубушка, — сказала женщина, — у меня, говорят, легкая рука.

«И язык», — подумала Фатима.

Женщине повезло, она сразу соединилась с больницей.

— Вот ведь что, — сказала женщина, положив трубку. — Оказывается, здесь она, у себя, на квартире. Уехать не успела. Бегите прямо к ней домой. Она женщина хорошая, мигом все сделает, что положено. Вот в прошлом году…

Евдокия Мироновна на самом деле приняла ребят очень хорошо.

— Через недельку Шакир будет здоров, — сказала Евдокия Мироновна, сделав ему полужесткую повязку, и дала какое-то лекарство.

Фатима поблагодарила врача и начала прощаться.

— Куда вы торопитесь? Посидите, отдохните! — радушно воскликнула Евдокия Мироновна и, ласково погладив Мидхата по голове, спросила его: — А у тебя что там такое — тоже ранение?

— Да не-е-ет, — смутившись, ответил Мидхат. — Так, чепуха.

— А у тебя почему глаза красные? — обратилась Евдокия Мироновна к Иршату.

— Спал мало.

— Э, нехорошо, дружок, нехорошо! А вы, девочки, как поживаете?

Получилось так, что Евдокия Мироновна, как бы между прочим, расспросила и осмотрела едва ли не всех ребят.

А потом прямо в саду на столике, стоявшем среди густой листвы, появился самовар, чашки, стаканы, ложечки, розетки и ваза с вареньем.

— Ступайте, ребятки, руки мыть, — сказала Евдокия Мироновна, — сейчас будем пить чай.

Выглядела Евдокия Мироновна моложаво, хотя еще на пристани болтливая женщина в фуражке сообщила, что врачу под пятьдесят.

— Я очень люблю ребят, — сказала Евдокия Мироновна. — Сама в детдоме воспитывалась.

— Вы из детдома? — почему-то переспросила Фатима.

— Да, попала я туда в голодный год, после смерти родителей, когда было мне восемь лет. Сперва детдом наш находился под Уфой, в бывшем помещичьем имении. Потом перевели его в город Белебей. Оттуда часть ребят отправили в Ташкент, часть — на Украину. Спасали нас, детей, от голода.

— Расскажите, пожалуйста, о ребятах из вашего детдома, — попросила Нафиса.

— Рассказать? — улыбнулась Евдокия Мироновна. — Можно бы, конечно, и рассказать. Да только долго рассказывать. Я думаю иногда — надо бы книгу о воспитанниках нашего детдома написать. Хорошо бы, нашелся писатель такой, чтобы за это взялся…

— А были у вас такие, которые, как, например, Гайдар, на войне участвовали? — спросил Иршат.

— Да, да! — подхватила Евдокия Мироновна. — Помню, один такой был мальчик. Должна сказать, замечали за ним кое-какие странности. Например, не мог он спокойно смотреть на винтовку. Говорили, что родителей его расстреляли белые. Но ходили слухи и другие — будто бы и самого его хотели расстрелять и даже расстреливали, но он чудом спасся.

— А как его звали? — спросил Иршат, раскрывая «Партизанскую книгу» и доставая авторучку.

— Вот не помню сейчас, — ответила Евдокия Мироновна. — А ведь помнила раньше…

Причаливать к пристани Каргино особой необходимости не было. Вообще остановки начинали надоедать. А тут еще узнала Фатима, что в Каргине никаких краеведческих материалов нет — просто потому, что никто их там не собирает и не хранит.

Поэтому ребята охотно поддержали предложение вожатой плыть дальше. Но на пристани почему-то собралось много народу, и все махали нашим путешественникам руками, платками и шапками. Было бы невежливо не обратить внимание на все эти приветствия, и ребята свернули к берегу. Гул на берегу становился с каждой секундой все ближе и слышнее.

— Эх, надо бы все-таки остановиться! — сказал Мидхат, продолжавший думать только о кладе.

— Опять ты про свое! — усмехнулся Иршат. — Ох, и надоело же это твое помешательство!

В это время из толпы, стоявшей на берегу, донесся знакомый голос:

— Эй, земляки! Куда же вы?

Присмотревшись, ребята увидели Юсуфа.

— А ну, причаливай скорей! — повелительно кричал старик.

Когда отряд действительно причалил к пристани, оказалось, что именно он, Юсуф, наделал шума и собрал народ.

Он подробно рассказал каргинцам о походе тальгашлинских пионеров, не забыв при этом упомянуть, что лодки подготовлены им.

Ребята приветствовали своего старого односельчанина как положено: выстроились в один ряд и вожатая, салютуя, отдала ему рапорт.

Затем Фатима подошла к старику уже «неофициально» и спросила:

— Как вы сюда попали, Юсуф-агай?

— Дорога — что судьба, — отвечал старик, — куда поведет, туда придешь.

— И все-таки?

— Да вот в Уфу меня вызывают, — не без важности произнес старый Юсуф. — Так уж попутно решил к дочери завернуть. Зять-то мой человек известный. Его бригада недалеко отсюда семьсот седьмую скважину бурит.

— Скважину? — удивился Юлай. — Значит, здесь нефть добывают?

— Нет, пока еще не добывают. Но будут добывать, обязательно!

— Откуда вы знаете? — не удержался от дерзкого вопроса Мидхат.

— Э! Зять мой, буровой мастер первого разряда Кашаф Темиргалин, сказал. Понял?

Фатима подумала о том, как хорошо было бы показать ребятам нефтяную скважину.

— Ну, а плоты свои сдали? — спросила она Юсуфа. — Все звенья доставили?

— Премию получили! — сказал старик.

Видно было, что вопрос Фатимы доставил ему удовольствие.

— Поздравляю вас, Юсуф-агай! Наши тальгашлинцы нигде не подведут!

— Ну ладно, ладно! — неожиданно смутился старый плотогон. Но тут же, оправившись, спросил хозяйским тоном: — Сейчас дальше подадимся или здесь остановимся?