Николай Богданов - Пропавший лагерь

снова заговорил барабан.

Мальчишка бросил реветь и грызть кулак и разинул широко рот, желтый, как у галчонка, измазанный в яйце, а баба отпустила ведро, теленок же буркнул и разлил все свое пойло.

— Здравствуйте… — Симка совсем не знала, как начать после первой неудачи.

— Здравствуйте, — подозрительно покосилась бабенка и оправила красную юбку.

— Мы вот из города… посмотреть ваше хозяйство хотим, живем мы рядом — вот за рекой… Палатки у нас, ну и живем… вот…

— Обожди, я хозяина кликну.

Баба скрылась за избой и скоро извлекла откуда-то хозяина, босого молодого мужика, знакомого с бритвой, но незнакомого с гребенкой, на что указывало отсутствие бороды и всклокоченная репой-голова. Внимательно выслушал он Симку.

— Хорошо, покажем.

Взликовали ребячьи сердца.

— Все показывай, как есть!

— Это вот соха, тыщу лет живет, с Микулы Селяновича [1] Микула Селянинович — первый пахарь, о котором поется в народных былинах. , и никаких нововведениев, пашешь— не пашешь, комки только переваливаешь, — рассказывал мужик.

Десять блокнотов зачертили сразу.

— Удовольствия тебе никакого… — поглядел мужик и вздрогнул: записывают. О, беды бы не было… наврать надо… — Удовольствия, значит, никакого… урожая в абсолют нет.

— Как совсем нет?

— В абсолют нет.

— Посеешь и ничего не соберешь?

— Во-во, точно так, пиши так.

— Да зачем же тогда сеять-то?

— Да так полагается, мужик — значит сей, как и прочие.

— Хм!.. а чем же вы живете?

— Да летом зелень — огурец, а зиму взаймы берем.

— Ну, а скотину как водите?

— Вот телка… только-только завел две недели.

— А коровы нет… и лошади?

— Ни-ни, запиши, нету.

— А это что, — указал Рубинчик на добродушную морду коровы, глядевшую из дыры хлева.

— Ета, ета?.. Ета не моя, как перед богом, не моя!

— Врешь, брат, зачем же она к тебе в хлев-то зашла?

— Да хлев-то не мой, суседов хлев…

— А изба твоя?!

— Ни-ни-ни, изба тоже не моя.

— Папань, — тянул ручонки из окна карапуз.

— А сын-то в окне твой?

— Рази сын, да и то, что от ево пользы, душевно говорю…

— Нет, так не годится, говори правильно, а то вот мы запишем…

Симка договорить не успела. Баба до сего времени, стоявшая, как истукан, подперев лицо рукой, вдруг кинулась ей под ноги.

— Не губите родные… пожалейте… не описывайте, дети малые… сами бедные…

— Тьфу, — отплевывалась Симка уходя, — вот история… Попытаем к бедняку, — этот больше будет сочувствовать.

Подошли к хате, да и не то, чтоб хата, а так что-то: труба, соломы черный клок, а под ней бревнушки паклей слеплены.

— Вот это самый бедняк.

Стали торжественно и солидно перед дырой в хату — двери не было совсем.

Соблюдая правила приличия, Симка постучала за неимением двери в косяк.

Ответа не было.

После вторичного звука донеслись странные звуки.

— Мм… мыр… ма… — и снова тихо.

Все звено, потеряв терпение, забарабанило по стеклам хаты. Из дверей сперва пахнуло каким-то странным запахом, как пахнет от мокрой собаки, и за этим запахом вылезла, качнулась и уперлась в косяк лохматая фигура.

Это был человек.

Он потер землистой рукой глаза, они разлепились и мутно посмотрели на ребят.

— Товарищ, мы к вам, — залепетал кто-то.

— Што? Опять обыск, за самогоном. Стервы… Я семь лет революции… десять ран… расстрелян, и не моги гнать, а Тимошке брюхану разрешона.

— Побью!! — заорал он вдруг, наливая кровью глаза и выворачивая с крыши орясину с доброе бревно.

…Опомнились ребята кто где. Мишка несся, как ветер, по огородам и только, залетев в крапиву, почуял, что за ним никто не гонится. Клавдия, свалившись с берега в тинистую речку, увидела, что сумасшедшего с дубиной здесь нет, и стала спасаться из тины. Барабанщик, спасая барабан, застрял на плетне и приготовился к смерти, шепча:

— Готов, сейчас готов…

Но ожидаемого удара орясины не было, тогда барабанщик занялся стаскиванием себя с плетня.

По свистку вожатого звена собрались к вечеру исследователи у парома и стали исследовать порванные костюмы, занозы, царапины, сломы и вывихи и вообще влияние смычки на звено.

Блокноты оказались потерянными, и точных записей в отряд не принесли.

Симка крепко задумалась, хотя уже подергала колючие занозы, зашила блузку, но все еще помнила неудачную экскурсию в деревню. Главное смущало ее то, что ясно помнилось, как вслед удиравшим пионерам неслись свистки и улюлюканья собравшихся деревенских ребят.

Неужели все потеряно, неужели не будет выполнен завет Ильича о смычке? Нет, не бывать этому. Здесь что-то не так в этой деревушке, недаром же сказал этот сумасшедший: Тимофею разрешают вино гнать, а ему нет.

Три дня ходила сама не своя, а на четвертый пропала.

Бегал Петя в милицию, заявлял, сам искал и ничего — как в воду канула. Настроение у отряда было не из радостных. Как сказать домашним? Паника поднимется, всех рябят домой заберут, и решили молчать и отыскивать самим.

Однажды вечером, во время беседы у костра, явились вдруг из деревни два парня, оба в зипунах и лаптях. Они быстро освоились и жадно слушали рассказ вожатого о Гамбургском восстании немецких рабочих.

Ребята так обрадовались — хоть через них свяжутся с деревней, что затеребили их совсем. Ночевать оставили у себя.

Ребята были простоватые, но глаза у них хитро бегали, как у зверьков. Они ко всем присматривались, прислушивались и изредка переговаривались между собой так, чтобы пионеры не слыхали.

— Как тебя звать? — спросил Петька у одного утром.

— Еремкой.

— А тебя? — тронул он другого.

— Фомой.

— Хм… А кто вы будете?

— Парни будем.

— Я знаю, что парни. Что делаете, кто у вас отцы?

— Мы сиротинки, — состроили ребята жалостливые гримасы.

— Кто же вас кормит?

— А мы обчественные горохи караулим летом, а зимой в школе сторожим, да на собрания скликаем.

Петька посмотрел на простоватые лица и подумал — не врут. Но когда опять встречался взглядом с хитрющими глазами, не доверял сам себе; скоро, однако, убедился, что парни свои.

Они притаскивали охапки гороху, водили пионеров по окрестностям, брали в ночное, рассказывали о деревне, что полно у них самогонщиков, но где они гонят самогон — отыскать никто не может. Говорили, что боятся самогонщики пионеров и хотят, чтобы скорей уехали.

Этим пионеры заинтересовались больше всего. Наверное их неудачи связаны с этими самогонщиками. Как бы вывести их на свежую воду. Отправляли в село тайно разведки, ходили но окрестностям патрулями, и все без толку. Где же эти неуловимые самогонщики? Ну. постой, мы вас подловим!