Алексей Югов - Черный дракон

Еще немного — и он повернул бы обратно. Но в это время капитан молча поманил его рукой.

— Товарищ Крапивин, кажется, да? — спросил он Васю и, услышав ответ, сказал: — Так... Ну вот что. Ты стань вон там, под навесом, так, чтобы тебя не видно было, а я сейчас.

И капитан, уже не обращая больше никакого внимания на Васю, озабоченно посмотрел на ручные свои часы.

То же самое сделал и летчик. Они переглянулись. Капитан упрямо мотнул головой.

— Ничего! — сказал он. — Должен прийти. Придет! У него еще две с половиной минуты.

Вася томился в ожидании.

Летчик снова посмотрел на капитана.

— Что-нибудь стряслось? — полувопросительно сказал он.

Но капитан молча покачал головой и опять взглянул на часы.

— Есть! Вот он! — вдруг вскричал он и, осторожно ступая, сделал по двору несколько быстрых шагов.

Неторопливо, враскачку, уходя из-под его расставленных рук, как бы позволяя себя поймать, по земле бежал невзрачный, сизого цвета голубь.

Вася не заметил из-под навеса, когда он опустился.

Капитан поймал голубя, и теперь оба они с летчиком склонились над птицей, которую, перевернув на спину, держал в руках капитан.

Но, занятый своим делом, он вспомнил, однако, о мальчугане и подозвал его.

Подойдя, Вася Крапивин разглядел в руках капитана короткую, толщиной с зубочистку картонную трубочку, из которой тот извлек свернутую бумажку, сплошь покрытую цифрами.

Летчик взял голубя, и оба с капитаном стали читать про себя «голубеграмму».

— Ол райт! — сказал капитан, закончив чтение, и рассмеялся.

Тут он как бы снова заметил Васю.

— Ну? — сказал он.

Вася ничего не ответил, покраснел.

Капитан первый протянул ему руку.

— Ну так будем знакомы! — сказал он.

Летчик тоже протянул руку, но только левую: в правой он держал голубя.

Несмотря на все свое смущение Вася как-то невольно отметил, что летчик держит птицу неловко, «по-мужски», то есть сильно охватывая ее со всех сторон широко расставленными пальцами.

— Ну вот, Андрей, — сказал летчику капитан, — теперь у тебя целых два голубиных профессора. Ну, профессор, что скажешь? — обратился он к своему новому гостю и положил на его затылок большую сильную руку.

Эти слова и ласковое движение такую вдруг смелость придали Васе, что ои улыбнулся и сказал:

— Они вот голубя не так держат.

Оба — и летчик и капитан — расхохотались.

— А ну-ну, покажи-ка ему, как надо держать! — сказал капитан, весело переглянувшись с товарищем.

Вася взял голубя из рук летчика и показал правильный способ держания.

— Вот, Андрей, учись, — сказал капитан и затем похвалил Васю: — Молодец, товарищ Крапивин! Верно: чтобы не вырвался, так вот и надо держать.

Они закончили с летчиком свой разговор о предстоящих маневрах N-ской дивизии, где голуби, бросаемые с самолетов, должны были поддерживать связь, а потом все трое пошли осматривать большие просторные выгулы, обитые проволочной сеткой, и самую голубятню.

Порядок в голубятне был образцовый. У голубей был довольный, веселый вид. Все сплошь были почтари. И когда Вася рассматривал их, то ему невольно пришло в голову, что если бы подпустить к этим голубям его голубя, спрятанного за пазухой, то он бы, пожалуй, ни в чем не уступил им. И у его птицы была такая же щеголеватая выс-тупка и хорошо подобранный хвост со скрещенными на нем концами крыльев.

Во всей голубятне — и это с чувством некоторого удовлетворения отметил про себя Вася — не было ни одного представителя какой-либо дорогой породы.

И сам не зная для чего, Вася вдруг похвастался, допустив при этом значительное преувеличение.

— А у меня вот черного дракона украли недавно... Триста рублей стоил, — сказал он печальным голосом.

Капитан как будто поверил, но только впечатления это на него не произвело.

— Ну и что же? Жалеешь, поди? — весело отозвался он. — А по-моему, не стоит. Нам, например, эти драконы да турманы и даром не нужны. Не работники они, дармоеды, — презрительно заключил он.

А когда уже вышли из голубятни на двор, он сказал, как бы продолжая свою мысль:

— Триста рублей — это пустяк. А вот в тринадцатом веке, знаешь, у китайцев, у арабов за высокопородистого почтаря шесть тысяч рублей платили на наши деньги. Это цена!

Вася молчал. Ему стало стыдно, что он преувеличил стоимость своего черного дракона.

— А скажите, пожалуйста, — решился, наконец, спросить он, — у вас есть в такую цену, в шесть тысяч?

Капитан рассмеялся, но потом заговорил серьезно и сосредоточенно:

— Видишь ли, товарищ Крапивин, не все, дорогой мой, можно оценивать на деньги. Вот тот, например, голубь, которого мы поджидали, когда ты пришел, — его наш питомник не выпустит от себя ни за какие деньги. Потому, дорогой товарищ, что, случись война, такая птица, такой гонец тысячи жизней может спасти на фронте. Да! — воскликнул капитан и, все более и более увлекаясь, рассказал взволнованному, потрясенному Васе о бесчисленных войнах, где принимали участие эти незаметные птицы, о голубях-героях, которые с перебитыми лапками и окровавленной головой проносили сквозь фронт важнейшие донесения и награждались за это высшими военными орденами... Закончил капитан так.

— Ну, брат, — сказал он, положив руку на плечо Васи, — рыбак рыбака видит издалека. Я вижу, с кем имею дело. Ты человек деловой. Но только вот что. Давай-ка брось ты всех этих вертунов да черных драконов. Переходи на почтовых. Гонец — он еще великую службу Красной Армии сослужит! А вот кадров у нас для этого дела маловато. Я тебе вот что предлагаю. Походи ты ко мне сюда денька два-три, а потом я тебе со спокойным сердцем целую вольеру отдам на твою полную ответственность... Ну и, конечно, для твоей личной голубятни лучших пары две молодяков отберем, на развод...

— Отняли у меня голубятню, — тихо проговорил Вася Крапивин.

— Отняли? Кто?

— Домоуправление.

— Чепуха! — сказал капитан. — Попросим их как следует, так будь уверен, либо вернут, а либо новую построят, лучше старой! Ну? Согласен? По рукам?

Он протянул ему руку.

Молча, да и все равно не в силах что- либо сказать от охватившего его волнения, Вася Крапивин подал свою.

Они попрощались.

Пальто Васи Крапивина так и осталось нерасстегнутым...

Дома он первым делом соорудил для своей птицы клетку из досок.

Затем Вася Крапивин стал придумывать голубю имя. Это оказалось страшно трудным. Имен-то приходило в голову много: «Вихрь», «Буря», «Быстрый»... и мало ли еще! — но Васе казалось почему-то, что

все эти названия подходят больше для миноносцев, для крейсеров, но не для голубя.

Наконец, он нашел голубю хорошее имя и страшно обрадовался. Он назвал свою птицу «Сеня». Так звали его умершего еще в младенчестве брата, которого Вася Крапивин очень любил и до сих пор часто видел во сне...