Наталия Кузнецова - Ворона в сети

— Как же, как же! — закивала бабушка Таня. — Уж очень она куда-то спешила, с нами даже не поздоровалась. Вокруг огляделась и пошла, можно сказать, побежала.

— А потом, сразу за ней, в подъезд входил кто-нибудь?

— Какая-то женщина, — сказала бабушка Клава. — В чёрном платке, прям как монашка.

— Нет, сначала мужчина был, — запротестовала её приятельница, — солидный такой.

— Да нет же, женщина была первой.

— Неважно, кто второй, а кто первый. Вы лучше скажите, кроме них, никто не входил?

— Ещё люди были, — подумав, вспомнила бабушка Таня, — только мы их не разглядели: к нам в этот момент Дарья Даниловна подошла поздороваться, учительница моего внука.

— Ну хорошо, а сразу после того, как Лёшка с Джимом пришли, кто вышел первым, вы видели? — спросил Славка.

— Да ты и вышел. В синей куртке своей с капюшоном жёлтым. Мы ещё удивились: зачем ты на голову капюшон-то напялил — теплынь же сегодня.

— Как я? — поразился Славка. — Я в это время был в школе. И в куртке той я уже сто лет не хожу, у меня вот эта, новая, давно уже появилась.

— Тогда, стало быть, это был Валерка с девятого этажа, у него такая же куртка, — сказала бабушка Клава. — Лиц-то нам отсюда не разглядеть.

— А ещё кто, кроме Валерки? — с нетерпением спросил Ромка.

— Женщина стройная в блестящем чёрном плаще, а следом за ней — мужчина. Важный такой, с лысиной. Ты, Таня, ещё мне сказала: «Должно быть, какой-то начальник». В машину сел и уехал.

— В какую машину?

— В большую и дорогую. Она почему-то у другого подъезда стояла, ещё дальше от нас.

— Понятно. Значит, номера её вы тоже не видели. А одет он как был? По каким приметам его можно узнать?

— Сзади на куртке у него картинка была какая-то. Вроде герба, — вспомнила бабушка Клава и запоздало спросила: — А зачем это вам?

— А кто-то к нам в дверь очень громко стучался, когда никого дома не было, всех соседей переполошил и с Лёшкой каким-то образом разминулся, — нашёлся Славка. — Вот мы и решили узнать, не ребята ли это были из нашей школы? И ещё испугались: а вдруг бандиты?

— Нет, никаких ребят не было и бандитов тем более, уж их бы мы углядели. Да, ещё Фёдор Иванович выходил, — припомнила бабушка Таня. — Но Фёдор Иванович вряд ли бы стал к вам стучаться, у него и сил-то на это нет. А вот он, ходит.

Бабушка Таня указала на дорожку, по которой, едва передвигая ноги, прохаживался маленький старичок.

— Да, Фёдор Иванович вряд ли, — поглядел на старичка Славка. — Это всё?

— Всё, — обе старушки дружно закивали, а бабушка Клава добавила: — Потом Рома прибежал, убежал и вместе с тобой вернулся.

— Про себя мы и сами знаем, — сказал Ромка вставая. — А вам спасибо большое: раз никаких бандитов не было, то Славка с бабушкой могут спокойно спать.

— Тем более что Джим их всегда защитит, — добавила Лёшка.

— Ура! — отойдя от бабулек, воскликнул Славка. — У нас с вами всего-то двое подозреваемых! Женщина стройная в блестящем плаще и солидный лысый мужик, возможно, начальник, на крутой тачке и в куртке с гербом на спине. Теперь надо узнать, с кем из этих двух людей общались бабушкины гости, кому они рассказали о фотогазете, и дело с концом. Верно, Рома?

— Верно. А начнём мы с Ильи Григорьевича и заодно узнаем, как связаться с другими бабушкиными гостями.

Не откладывая дела в долгий ящик, друзья позвонили Жене, выяснили, что его отец уже дома, и отправились к ним.

Женя был рад гостям, а особенно Лёшке.

— Я собирался вас к себе пригласить, а вы сами пришли, — сказал он, как обычно не сводя с неё глаз.

Лёшка смутилась и попросила показать ей рыбок.

Женя провёл её в свою комнату с двумя аквариумами и в одном из них включил дополнительную подсветку, которая осветила сказочный водный мир.

— Ух ты, какие у тебя необыкновенные гуппи, всех цветов радуги, — восхитилась она.

— А вот и нет, — возразил Женя, — в радуге семь цветов, а в моём аквариуме их гораздо больше.

Лёшка пригляделась получше.

— И правда! Тут у тебя ещё и чёрные рыбки, и белые, и золотые…

— И серые, и розовые, и коричневые, — добавил Женя, — целых шесть цветов к радуге прибавляются.

Славка тоже с восторгом прильнул к аквариуму, только Ромка думал о деле.

— Папу позови, — потребовал он.

Илья Григорьевич торопливо вошёл к ним в комнату.

— Привет, друзья! Я ждал вашего звонка, а вы сами явились. Надеюсь, с Марией Андреевной всё в порядке? Так что же с ней было?

— Лёшка ушла гулять с Джимом, и в это самое время кто-то ей позвонил и сообщил, что Славка попал в ДТП. Мария Андреевна, разумеется, сразу понеслась к месту «аварии», а он проник в квартиру и испортил фотогазету, — рассказал ему Ромка. — И мы сразу подумали, что это связано с кражей иконы, о которой вы вчера говорили.

Илья Григорьевич, несмотря на то что куда-то спешил, сел на стул и удивлённо уставился на ребят.

— С кражей иконы, ты говоришь?! Но это ж было лет двадцать назад! И разговор о ней случайно зашёл, не помню даже, кто его начал.

— Алёна, — подсказал Ромка.

— Да-да, она. Погодите, дайте сообразить. Значит, вы думаете, что снимки эти каким-то образом могли выдать вора? Но как? И кого? Мы же их хорошо рассмотрели, ничего и никого подозрительного не заметили. А если б на них что и было, то никому из нас их незачем портить.

— Мы так тоже подумали, а потому разузнали у соседок, кто выходил из подъезда перед приходом Лёшки, и выяснили, что это были женщина в блестящем плаще и мужчина, пожилой, лысый, с шикарной тачкой. Вам ни о чём это не говорит?

Илья Григорьевич покачал головой:

— Абсолютно!

— Я и сам понимаю, что таких примет недостаточно, — пробормотал Ромка. — А вы звонили кому-нибудь после вашей встречи, рассказывали о газете?

— Никому. Мы с Женей поздно пришли и спать легли почти сразу. Может, она сама испортилась?

— Нет, снимки кто-то облил кислотой, мы это выяснили.

— Странно. Может, мы чего-то и впрямь не заметили? Но тогда у Алёны узнайте, она их клеила и прекрасно должна помнить, что там на них было.

— Спасибо, мы так и сделаем, — сказал Ромка.

Илья Григорьевич, оставив им номера телефонов Алёны и Анны, поспешно ушёл, а Ромка, проговорив: «Может быть, и на фотографиях Марии Андреевны что-нибудь важное есть, хорошо бы на них взглянуть поскорее», — сначала позвонил Анне.

На вопрос, когда будет оцифрована плёнка, Анна ответила, что через пару-тройку дней, поскольку у работников ателье слишком много заказов.

— А поторопить их нельзя? Дело в том, что фотогазету, как оказалось, кто-то нарочно испортил, мы это теперь знаем точно. И, быть может, снимки Славкиной бабушки помогут нам это выяснить.

— О! — поразилась Анна не меньше Ильи Григорьевича. — Странно. Не представляю даже, кто такое мог сделать и как вообще узнать об этой газете. Ни я, ни Павел никому о ней не сказали, нам даже это в голову не пришло.