Наталия Кузнецова - Ворона в сети

— А вдруг мы всё-таки не найдём выход? — представив, как они медленно умирают в кромешной тьме, тихо-тихо сказала Лёшка.

Ромка извлёк из своего рюкзака плитку шоколада, разломил пополам.

— Вот, взял с собой. Видишь, запасливей тебя оказался, как ворона твоя. Подкрепись, и дальше пойдём. А сидеть ещё хуже. Жаль, что здесь интернета нет, а то бы посмотрели схему ходов, наверняка их туда кто-то выложил. Жаль, что Женька нам раньше не сказал об этих пещерах.

— Он нам много чего не сказал.

Лёшка опёрлась спиной о холодную стену, и перед ней снова вспыхнула лесная полянка, гриб с прилипшим к нему листочком, родник, глаза Артёма, бездонные и расплывчатые.

— Рома, — прошептала она, — а ты помнишь, как пахнет нагретая солнцем трава? И как порхают бабочки над цветами? И белые, и голубые, и разноцветные? А стрекоз зелёных и синих над речкой в Медовке помнишь? А как ящерки выползают греться?

Ромка её обнял, чего раньше сроду не делал.

— Хватит душу себе травить! — повысив голос, приказал он. — Так у тебя совсем сил не останется. Вспомни лучше о тех, кому без тебя плохо будет. О маме с папой, о Дике своём, о Тёмке. Приедет — а тебя нет. Сама подумай, с кем он будет в Медовку ездить?

Лёшка тяжко вздохнула. Ромка ведь не знает, что Артём ей не пишет и не звонит, вот и думает, что ему без неё будет плохо. А его Наташка утешит, она больше ему нужна.

— А ворона твоя? — продолжал брат. — Она ж без тебя пропадёт! Вставай, идём дальше.

— Ну, если только ворона, — невольно улыбнувшись, Лёшка поднялась и, не обращая внимания на боль в ноге, прихрамывая, снова пошла за ним.

Теперь она заставила себя думать, что всё с ними происходящее всего лишь сон, кошмарный и длинный, и что он когда-нибудь да закончится и в глаза ей ударит солнечный луч, и Дик, встав лапами на диван, задышит в её лицо.

Но солнышко почему-то появилось сзади. То есть не солнышко, как она через мгновение поняла, а свет яркого фонаря. И голоса. И люди.

— Вот вы где! Наконец-то! А я уж боялся… — это был голос Жени, а за ним последовал другой, грубый, мужской:

— Хорошо, что догадались оставлять стрелки, а то мы бы вас ещё долго искали.

Откуда у неё взялись силы, Лёшка не знала, но шаги её стали лёгкими, и она не отставала от идущих впереди двух мужчин. Её старался поддерживать Женя, но она не нуждалась в помощи. Ромка шёл за ними и тоже бодро. Шествие замыкал ещё один человек.

Когда они выбрались наружу, уже стемнело. Выход оказался в дальнем конце оврага, и Лёшка, оглянувшись назад, содрогнулась: сами бы они никогда его не нашли.

Мужчина с грубоватым, обветренным лицом, которого Женя называл Арсением Ивановичем, сурово сказал:

— Уши бы вам надрать! Или вы не знали, что одним в пещеры запрещено заходить?

Ромка взглянул на Женю, а тот сказал:

— Арсений Иванович, они ни при чём, это я во всём виноват.

— А отчего произошёл обвал? — косясь на Женю, спросил у мужчины Ромка.

— С поверхности земли глубоко вниз проникают кислотные осадки, почва размывается, известковые пласты разрушаются, своды ходов слабеют, трескаются и постепенно, один за другим обрушиваются. А это особенно подвижный участок, доступ в него мы категорически запретили. Вы ведь табличку видели?

Ромка через силу кивнул.

— Надеюсь, что это в первый раз и последний, — сказал Арсений Иванович и повёл их к микроавтобусу, припаркованному у оврага.

По дороге Лёшка по телефону, как смогла, успокоила полную волнений и негодования маму, которая никак не могла до них дозвониться.

— Понимаешь, мамочка, тут такой интересный музей. И усадьба! И церковь! В общем, мы скоро вернёмся и тебе обо всём расскажем, — пообещала она, решив, что рассказывать будет Ромка, а он выкрутится, как всегда.

Ромка оказался на сиденье рядом с Женей и, как только они тронулись с места, в упор спросил:

— Значит, ты не нарочно?

— Что — не нарочно?

— Ну, устроил обвал.

Женя покрутил пальцем у своего виска.

— Ты что, в пещере умом повредился? С чего ты взял?

— А куда ты делся? Исчез почему?!

— Я не смог до вас докричаться, сказать, чтобы оставались на месте и ждали, пока вас выведут. Этот завал было не разобрать, а с другого входа я один заходить побоялся — мог бы запросто заблудиться, — вот и побежал за спасателями. Мы вас очень долго искали, вы слишком далеко забрались. И как ты мог подумать, что я способен вас бросить?

— Потому что Лёшка в твоём смартфоне увидела куртку, — сказал Ромка, не сводя с Жени глаз.

— Какую куртку? О чём ты?

— Твою куртку, синюю с жёлтым. В тот день, когда испортили фотогазету, из подъезда вышли не только женщина в блестящем плаще и мужик солидный, но и кто-то в такой вот куртке. Мы думали, что это Валерка, Славкин сосед, но оказалось — не он. Вот и решили, что твой папа незаметно ушёл из школы во время фильма и так же незаметно вернулся.

— Ещё и папу моего приплели! Ну и ну! — вконец обиделся Женя.

— Понимаешь, мы связали куртку с красной футболкой, о которой сказала Люба. И что твой папа в ней был на снимках, а ты об этом вспомнил и решил любой ценой его защитить.

— Но на тех фотографиях мой папа был не в красной футболке, а в синей! И ни я, ни папа к Славке не приходили и газету не портили. И папа эту мою куртку только весной надевал, а сейчас совсем в другой ходит. Да вы же сами его в ней видели!

— А красная футболка тогда у него была?

— Откуда мне знать? — пожав плечами, Женя достал телефон. — Я прямо сейчас его об этом спрошу.

Илья Григорьевич ответил, что красной футболки в то лето у него не было, а у кого она была, он не помнит, но постарается выяснить.

Арсений Иванович подвёз друзей к автобусной остановке, взял с них слово, что они больше никогда и близко к пещерам не подойдут, и уехал.

Автобус, как оказалось, покинул остановку совсем недавно, а следующий предстояло ждать целый час.

— Что ж, посидим, подождём, — смиренно сказал Ромка и пошёл к широкой скамье. А усевшись, промолвил: — Жаль.

— Чего тебе жаль? — воззрился на него Женя.

— Что это не ты и не твой отец приходили к Славкиной бабушке. А теперь ищи кого-то ещё.

— Ромка, да ты и впрямь умом повредился! — вскричала Лёшка. — Ведь если бы это были Женя или Илья Григорьевич, мы бы никогда не выбрались из пещер.

— Выбрались. Помнишь, я тебе говорил, что история непредсказуема? Никто никогда не знает, как всё обернётся.

— Вот и обернулось в лучшую сторону!

Женя с обидой взглянул на Лёшку.

— Как ты-то могла меня заподозрить?

— Но что я могла подумать, когда увидела в твоём телефоне куртку и тут же обвал случился? Мы отмерили время на то, чтобы ты сбегал за спасателями и вернулся, ждали-ждали и не дождались. Прости, пожалуйста. — Лёшка взяла Женю за руку, заглянула в глаза: — Простил?