Майкл Бакли - Необычные подозреваемые [litres]

– Ладно, – сказала Сабрина. – А меня зовут Сабрина.

– А я помню, – улыбнулась Белла. – Такую прическу не забудешь.

Сабрина вспыхнула и попыталась прижать волосы к голове. Впрочем, это ничего особенно не изменило.

– Да ладно тебе, – утешила ее Белла. – С кем не бывает. Вот я один раз забыла смыть с волос кондиционер. Прическа была – как будто меня три дня ураганом мотало.

Тут в коридор выскочила Дафна и бросилась к сестре.

– Ой, как было здорово! – завизжала она, крепко обнимая Сабрину. – Сначала мы делали шляпы из папье-маше, а потом сушили, а потом надели и угадывали, где чья. У меня была шляпа Джорджа Вашингтона.

– Дафна, это Белла, – познакомила девочек Сабрина. – Мы с ней учимся в одном классе.

– Значит, она твоя подруга? – воскликнула Дафна и снова кинулась обниматься. – Ой, какая ты молодец! А Пак говорил, что ты ни с кем не будешь дружить. Мы даже поспорили на двадцать долларов. Я выиграла!

– Какая ты забавная, – рассмеялась Белла. – Ладно, мне пора. До завтра, драчунья.

Сабрина кивнула, и девочка растворилась в толпе. Может быть, они и впрямь подружатся – а почему бы и нет?

– А ты знаешь, что у Джорджа Вашингтона зубы были никакие не деревянные? Это все выдумки. Миз Белоснежка говорит, что у него были костяные зубы, и еще из слоновой кости, а она знает точно, потому что… – Дафна примолкла и огляделась, а потом зашептала сестре на ухо, прикрываясь рукой: – Потому что миз Белоснежка была с ним знакома. Она сказала только мне, а больше никому.

– Это все здорово, но я тебе тоже кое-что хочу сказать, – заметила Сабрина.

Но Дафна все никак не могла успокоиться и лишь замахала руками, чтобы ее не перебивали.

– А потом мы проходили шимпанзе. Они, оказывается не настоящие обезьяны! А я не знала. Шимпанзе такие няшные!

– Какие-какие? Няшные?

– Это значит «замечательные». Джули Мерфи так все время говорит, и мне тоже разрешила. Джули Мерфи такая няша! – воскликнула сестра. – А у тебя как дела?

– Ужасно, – вздохнула Сабрина. – Пойдем заберем из шкафчика мою куртку. А заодно я тебе кое-что расскажу об этой школе.

Поднимаясь по лестнице, Сабрина рассказала сестре о мистере Гамельне и его сыне Венделле. Дафна была в восторге:

– Значит, он наполовину вековечник? А может, у него и мама вековечница? А кто она? А вдруг здесь есть и другие дети-вековечники?

Шквал вопросов не иссякал, но тут навстречу девочкам выбежал Тоби. Он пронесся мимо них вниз по лестнице и едва не сбил девочек с ног.

– С дороги, куриные ноги! – крикнул он с гаденьким смешком и убежал в коридор.

«Вот уж Тоби точно не няша», – подумала Сабрина.

Сестры дошли до шкафчика, и Сабрина принялась набирать комбинацию цифр. Между делом она показала сестре дверь класса мистера Ворчела и рассказала, как ужасно он обращается со школьниками.

– Ой, какой у вас странный класс, – сказала Дафна, заглянув в окошко на двери.

– Почему странный? – спросила Сабрина, доставая куртку.

– А ты сама посмотри, – ответила сестра.

Сабрина закрыла шкафчик и заглянула в окно. В комнате царил хаос. Словно безумный торнадо пронесся по классу, разметав парты и стулья. Все вокруг было покрыто каким-то странным белым веществом. Сабрина открыла дверь, и девочки вошли внутрь. Оконные стекла были разбиты вдребезги, и в комнату врывался холодный ветер. Под его порывами белое вещество взлетало в воздух и обретало вид блестящих, будто шелковых ленточек. Посреди комнаты с потолка свисал большой сверток из того же вещества. Сверток тяжело покачивался на ветру.

– Что это? – спросила Дафна, указывая на сверток.

– Только ничего не трогай, – распорядилась Сабрина и отцепила с рукава прилипшую «ленту». Подняв с пола стул, она подтащила его к свертку и встала на сиденье. Обретя равновесие, Сабрина стала внимательно рассматривать сверток. Внутри его что-то было, но что – она не могла понять.

– Смотри, – позвала Дафна, указывая на что-то лежащее под окном. На полу валялись черные перья. Дафна обвела рукой комнату – перьев было много. – Откуда они взялись?

– Там внутри что-то есть, – сообщила Сабрина и вновь занялась изучением странных «ленточек». Осторожно, слой за слоем она стала распутывать обмотку, и постепенно изнутри стал проступать некий предмет. Сабрина размотала еще, и тут ее осенила страшная догадка: внутри свертка была не вещь, а человек.

– Это же мистер Ворчел, – прошептала она. Лицо учителя было сине-багровым, будто баклажан, некогда полные щеки дрябло опали. – Он мертвый.

– Да ты что? – испуганно вскрикнула Дафна. – Ужас!

– Кто же это сделал? – задумалась Сабрина.

– Наверное, тот, кто оставил вот это, – сказала сестренка и указала куда-то вперед.

Сабрина обернулась и проследила за ее пальцем. На доске проступал еще один страшный, но хорошо знакомый ей знак. Некто окунул ладонь в краску и приложил ее к доске, оставив ярко-красный отпечаток. Это был знак «Алой руки».

РАСПАХНУЛИСЬ ДВЕРИ, И В ШКОЛУ, ВЫСОКО НЕСЯ голову, вошел темноволосый мужчина в пурпурном костюме. Сабрина застонала. Мэр Уильям Принс не относился к числу ее любимых друзей, пусть даже и был на самом деле Прекрасным Принцем, блестящим романтическим героем из целой кучи волшебных сказок. Увы, Сабрина знала по опыту, что прекрасна в нем только внешность, а что до остального, то на поверку мэр оказался грубияном, задавакой, всезнайкой, да к тому же терпеть не мог семейство Гримм.

Рядом с ним трусил Семерка, верный мэров прислужник и подпевала. Семерка происходил из семейства гномов – тех самых, семерых, – и состоял при мэре водителем, помощником и мальчиком для битья. Вслед за этой парочкой торопливо катился шериф Беконнори, стараясь не отставать и беспрестанно поддергивая сползающие штаны.

– Еще раз, для закрепления, – брезгливо произнес мэр. – Кто будет говорить?

– Вы, – хором ответили Беконнори и Семерка.

– А почему?

– Потому что мы круглые дураки.

– Видите, как просто?

– Да, но вдруг я увижу что-то подозрительное? Я ведь все-таки шериф, – заартачился вдруг Беконнори.

Принс резко остановился и развернулся:

– Хочешь походить в дурацком колпаке? Прямо напрашиваешься, как я погляжу!

Шериф насупился и покачал головой.

– То-то же, – отрезал Принс, сделал глубокий вдох и закрыл глаза. – Так… расслабиться… Отбросить гнев и ярость. Я отличный мэр. Улыбку…

На лице его послушно расцвела улыбка. Принс снова зашагал вперед. Улыбка была замечательная, качественная, во все тридцать два зуба, однако при виде Сабрины и Дафны она изрядно подувяла.