Роберт Стайн - Когда воет призрачный пёс

Мой папа — директор магазина одежды, человек очень спокойный и очень серьезный. Но сегодня он был буквально на взводе. И ни о чем, кроме «Кадиллака» говорить не мог.

— Не уверена, что нам нужна эдакая махина, — протянула мама.

— Конечно нужна! — возмутился папа. — Там целая футбольная команда поместится!

— Ну я, положим, в футбольной команде не состою! — вмешался я.

— Так ведь можешь когда-нибудь и записаться! — парировал папа.

Молодец, пап!

Конечно, мы с Марни тоже были в восторге. Из-за зуба. Мы буквально разрывались от желания выложить все моим родичам. Но понимали, что такое лучше держать в секрете.

Мои предки не блещут воображением. Если они решат, что из-за зуба на шее меня посещают безумные фантазии — чего доброго отберут.

Официантка принесла наш заказ. Мы с Марни взяли жареной картошки с колечками лука. Неожиданно родители вскочили с места. Они заметили в конце зала каких-то своих друзей и поспешили к ним.

Как только они ушли, Марни протянула руку:

— Быстренько доставай зуб.

— Ни за что. Они могут вернуться с минуты на минуту.

Она угрожающе пошевелила пальцами:

— А не то защекочу. Ей-богу, защекочу.

Я издал долгий тяжелый вздох. И вытащил зуб из-под рубашки.

Марни тут же его схватила:

— Хочу, чтобы мне принесли в два раза больше картошки, чем тебе!

— Премного благодарен, — проворчал я, отбирая у нее зуб. — Ты что, всерьез решила, что можешь использовать мой зуб, когда вздумается?

— Да, — ответила она. — Не будь жадиной.

После этого мы долго сидели, стараясь не глядеть друг на друга.

Мама с папой вернулись в кабинку.

— Какие-то вы сегодня притихшие… — заметила мама.

— Мы… э-э… думаем о домашке, — соврал я.

Официантка принесла очередную порцию жареной картошки. Марни досталось в два раза больше, чем мне. Она захихикала.

— Что смешного? — спросил папа.

— Сколько картошечки! — ответила Марни.

Я закатил глаза. Иногда моя родственница бывает совершенно невыносима.

После ужина мы подбросили Марни до ее дома. Распахнув пассажирскую дверь, она выскочила из «Кадиллака».

— Клевая тачка! — крикнула она папе. А потом заглянула в салон и прошептала мне:

— Чтобы завтра принес зуб в школу.

— Да ну? Это вряд ли, — прошептал я в ответ.

— Энди, ты только подумай, — горячо зашептала Марни. — Мы больше не завалим ни одного задания!

Она захлопнула дверцу и побежала по дорожке к своему дому.

Я откинулся на гладкую кожаную спинку сиденья и тяжело вздохнул. Внезапно я почувствовал страшное напряжение. И сердце забилось чаще.

Я чувствовал вес зуба на груди.

Не слишком ли все хорошо, чтобы быть правдой?

Позже, уже лежа в кровати, я не мог выбросить мысли о зубе из головы.

Ну ладно. Признаю. Недаром у меня вечно озабоченное лицо. Я действительно переживаю по любому поводу.

Я взглянул на тумбочку у кровати.

Бледный свет луны лился в открытое окно, и в этом свете зуб сам испускал таинственное зеленое сияние.

Я взял его за кожаный шнурок и поднес к лицу.

Неужели я действительно принесу его в школу?

Я представил, как Марни показывает зуб всем своим друзьям. Бесстыдно хвастается. Ведет себя так, словно это ее талисман.

Потом я представил, как ее друзья хватают зуб, пытаются его сорвать, и каждому хочется загадать свое, самое сокровенное желание.

И вот уже поднимается сущий бедлам — ребята дерутся из-за зуба на каждом углу, разносят школу ко всем чертям и загадывают одну ерунду за другой.

А на кого потом все шишки посыплются?

На старого доброго Энди.

Это ошибка, думал я, глядя на мерцающий перед глазами зуб. Приносить его в школу — чудовищная ошибка.

Я закрыл глаза. И услышал вой.

— Что? — Распахнув глаза, я рывком сел на постели.

Что это было?

Я прислушался.

Через открытое окно вновь донесся протяжный тоскливый вой.

Может, это собака? Собака соседей?

Я прожил здесь всю жизнь. И никогда не слышал, чтобы чья-нибудь собака вот так завывала посреди ночи.

Собака завыла снова — долгим, переливчатым воем.

Меня бросило в дрожь.

Вспомнился Джонатан Озноб. Вновь я услышал его каркающий голос, повествующий нам историю Синей Гончей.

Ужасный вой, доносившийся с холма… жители деревни, бегущие в бурю… тело чародея, растерзанное на куски. Растерзанное на куски!

Снаружи донесся еще один печальный звериный вой.

Я соскользнул поглубже под одеяло. Крепко зажмурился.

И будто наяву увидел огромную синю собаку, надвигающуюся на меня. Вот она неумолимо приближается, высоко подняв хвост… вскинув голову… А глаза ее пылают красным огнем. С воем надвигается она на меня… Хочет разодрать меня на куски и вернуть давным-давно утраченный зуб.

Снова раздался вой. Прямо под окном.

А главное, так близко… так близко… Я натянул одеяло на голову и зажал уши руками.

Но я все равно слышал его. Даже под одеялом я слышал, как пес воет… воет в ночи.

Долго ли я проспал? Надо думать, час или два.

Утром явился в школу с налитыми кровью глазами, зевая во весь рот. Башка была тяжелая, словно из скалы выдолбленная.

Догадайтесь, кто уже поджидал меня возле шкафчика?

— Ну что, принес? — спросила она. — Принес?

— И тебе тоже доброго утречка, — пробубнил я. Набрав нужную комбинацию кодового замка, я распахнул дверцу.

— Я не буду загадывать желания, ничего такого, — заверила Марни. — Просто хочу показать его Джуди.

Ох, чуяло мое сердце!

— Скоро звонок, — сказал я, присев на корточки, чтобы достать со дна шкафчика учебники.

— Так принес или нет? — не отставала Марни.

Я поднялся и закрыл шкафчик.

— Да принес, принес, — ответил я. — Он у меня под рубашкой, но…

На нас уже глазели какие-то ребята. Я схватил Марни за руку и потащил за угол, подальше от любопытных глаз.

— В чем дело? — возмутилась она.

— Тс-с-с! — Я поднес палец к губам. — Слушай, Марни, это тебе не шутки. Честное слово. Сегодня ночью я слышал собачий вой.

Ее зеленые глаза расширились.

— Подумаешь, собаку услышал. Тоже мне важность.

— Она выла всю ночь, — возразил я. — Прямо у меня под окном.

— Энди, а окно закрыть не судьба?

Тут уж я не выдержал. Я схватил Марни за плечи.

— До тебя не доходит? — закричал я. — Синяя Гончая! Помнишь? Того волшебника нашли разодранным на куски! Собака вернулась!

Марни рассмеялась:

— Ты считаешь, что пес-призрак вернулся, чтобы расправиться с тобой? Это бред, Энди, и ты прекрасно это понимаешь. Наверняка выл какой-нибудь соседский барбос, которого на ночь выставили за дверь.

Я выпустил ее плечи.

— Может быть, — проговорил я. — А может быть и нет. Но послушай, Марни. Давай никому не говорить о зубе, идет? Ну хоть какое-то время. Желания загадывать — оно, конечно, круто, но… меня это малость пугает.