Евгений Рудашевский - Город Солнца. Глаза смерти

К такому повороту Дима не был готов. Не знал, что ответить. Случилось то, чего он опасался. Ему нечего было противопоставить доводам Максима. Тот даже не стал оспаривать Димину теорию. Просто зашёл с совершенно другого конца.

– Ну? – поторапливал Максим.

Услышав писк домофона, Дима вздохнул с облегчением:

– Аня.

Отец был в командировке. Значит, домой вернулась сестра, а Диме сейчас требовалась поддержка. Самое сложное он сделал. Оставалось не отступать от своей позиции.

Как ни странно, Максим Ане тоже обрадовался. Замолчав, слушал, как она открывает входную дверь, идёт по коридору. Моет руки в ванной. Суетится у себя в комнате и наконец стучится к Диме. Не дал ей толком поздороваться – с ходу вручил обе фотографии. Коротко объяснил их содержание. Считал Димино предположение смехотворным, однако его слов не исказил – пересказал их в точности.

– Это не всё. – Дима выдвинул из-за стола стул. Придерживая ногу рукой, сел на него. – Других фотографий настоящей Кристины, к сожалению, нигде нет.

– Настоящей … – фыркнул Максим.

– В сетях её тоже мало. Закрытый «Инстаграм». И почти пустой «Фейсбук». Причём на «Фейсбуке» у неё больше пятисот друзей. И никаких личных фотографий. Только перепосты, несколько фоток из университета, из Тулы и старые обложки профиля. Странно, правда?

– Что в этом странного? – поморщился Максим.

Аня растерянно смотрела на них и пока никак не комментировала происходящее.

– А то, что я давно отправил ей запрос и в «Фейсбук», и в «Инстаграм». Она до сих пор не ответила. И сообщения игнорирует!

– И ты обиделся?

– Что… Да при чём тут «обиделся»? Макс, пойми… Я пока ничего не утверждаю. Я только предлагаю проверить, прежде чем что-то говорить. Да, ты всё равно хотел передать глобус Скоробогатову. Но ты хотя бы должен знать, что тебя предают! Ведь, если я прав, они тебя используют. И будут использовать дальше.

– Бред.

– Ань! – Дима с надеждой посмотрел на сестру.

Вместо того чтобы поддержать брата, Аня призвала их обоих не торопиться с выводами, а главное, не ругаться. У Димы опустились руки. Он продолжал напоминать себе о собственной правоте, цеплялся за своё природное бычье упрямство, но чувствовал, что готов уступить.

– Ты, конечно, не заметил синяк на лице у Кристины?

В таком язвительном состоянии Максим всегда держал оборону, которую Диме никогда не удавалось пробить.

– Ну хорошо, предположим, Кристина сама себя ударила. Для пущей правдоподобности. Стукнулась об стенку и поехала ко мне.

– Предположение, что Корноухов поступил именно так, тебя не смутило, – тихо парировал Дима.

– Да. И в итоге я оказался неправ. Но подожди, я тебя выслушал. Теперь и ты выслушай меня. Кристина не знала, что картина в Русском музее. Когда я пытался ей сказать об этом, попросила меня молчать, потому что…

– Потому что сама там побывала! А так обеспечила себе хорошее алиби. И приехала к тебе сразу после того, как люди Скоробогатова допросили Шульгу.

– Я просил не перебивать! – Максим с ходу ударил по груше. Она угрожающе наклонилась к стулу, едва не задела локоть Димы. Сам он никогда не бил грушу так сильно. – Я думал, после истории с Корноуховым мы все поняли, что нужно верить друг другу, – продолжал Максим. – Ладно. Если хочешь играть в такую игру, давай. Всё по твоим правилам.

– Это не игра…

– Ты подозреваешь Кристину. Но ведь и тебя самого можно заподозрить.

– Что? – Дима растерянно посмотрел на Максима.

– И Аню! – не успокаивался он. – Достань свою хронику, давай. Ты же всё подробно записал по датам? Ну так посмотри, как интересно получается. В конце января «Старый век» напечатал каталог для предаукционной выставки. Так? Включил туда «Особняк» Берга. А через неделю Аня бросила свой мадридский университет и вернулась в Москву. Якобы соскучилась по Москве. Сомнительное оправдание. И любопытное совпадение, не находишь? Может, её прислал Скоробогатов? У него бизнес как раз в Испании! Взял её к себе на работу дизайнером. Ведь в строительных компаниях работают дизайнеры, так? И вот Аня приехала ко мне в Клушино. Видишь ли, я заступился за какого-то там парня в столовой, Аню эту впечатлило, маска ей понравилась и всё в таком духе. Помнишь? Может, это она так пыталась втереться ко мне в доверие?

Дима испуганно посмотрел на Аню. Знал, что Максим в запальчивости делает ей больно. Он умел уязвить человека. Дима уже готов был немедленно рассказать про глобус, только бы заставить Максима замолчать. Пусть всё забирает и уезжает. Это зашло слишком далеко.

– Нет уж, подожди, дай мне договорить, – Максим увидел, что Дима хочет его перебить. – Тут ведь самое интересное начинается. Мы же играем в подозрения. Всё по твоим правилам. Мама в октябре прошлого года забрала «Особняк» у подруги и передала Абрамцеву для продажи. Так? И смотри, какое совпадение. Именно в октябре ты вдруг исчез. На целый месяц! И никому ничего не сказал. И теперь продолжаешь исчезать. Вроде бы ни с кем не общаешься, но по вечерам вдруг пропадаешь. До тебя не дозвониться. А когда тебя спрашиваешь, ты говоришь, что у тебя дела . Так, может, ты тоже работаешь на Скоробогатова? Может, вы оба на него работаете? И по вечерам заглядываете к нему в контору – попить кофейку и отчитаться. А теперь вот решили поссорить меня с Кристиной. Чтобы мы вновь действовали порознь. Логично? И согласись, тут улики покрепче размытых фотографий.

Дима не мог пошевелиться. Вцепился в спинку стула так, что онемели пальцы. Смотрел в пол. Чувствовал, как колючим теплом подходят слёзы, и все силы сосредоточил на одном усилии – не заплакать.

Это было ужасно. Даже Аня молчала. Больше не пыталась говорить что-то примирительное.

Максим какое-то время ходил по комнате. Несколько раз ткнул грушу, затем сел на ковёр и упёрся спиной в стену. Кажется, ему самому было паршиво после всего, что он наговорил.

– Прости. Я… я только хотел сказать, что всегда можно подозревать друг друга. И это ни к чему не приведёт. Мы лишь разругаемся.

Ему никто не ответил.

В тишине было слышно, как на кухне шумит микроволновка.

Становилось душно, но Дима не хотел открывать окно и пускать сюда гул Ленинградки.

Чувствовал, как в груди ворочается едкая липкая обида. По рукам шёл холод. Кончики пальцев покалывало. Так бывает, когда заболеваешь. И Дима с жадностью тянулся к этой обиде. Она придавала ему силу. Теперь знал, что не уступит. Будет до конца держаться своей правоты.

– Ты, Ань, спрашивала, есть ли у меня девушка. – Дима прикрыл глаза, потому что не хотел никого видеть. – Так вот, девушки у меня нет. Может, никогда и не будет, если только не встречу такую же калеку, как и я.

– Дим…

– А в прошлом году мне вдруг показалось, что у нас с Алиной что-нибудь получится. Ты её не знаешь. Мы вместе учимся. И она… теперь встречается с Артуром. И я рад за них. Но тогда я подумал… Людей по-настоящему объединяет ситуация. А какую ситуацию я могу предложить? Алина любит велосипеды. Они ведь с Артуром так и сошлись. Я видел это. Наверное, сам виноват… Мы полгода общались, а я даже не попытался… А когда увидел их вместе, решил доказать себе, что ещё могу вести нормальную жизнь. Знаю, глупо, но тогда мне это показалось важным. Нестерпимо важным. Срочно доказать! И я взял напрокат велосипед.