Пьер Гамарра - Двенадцать тонн бриллиантов

Молодой человек промямлил что-то в знак приветствия.

Арлетта посмотрела им вслед.

«Странно! — подумала она. — Он сразу же принимает его, хотя ему и не было назначено. Сам выходит его встречать. Значит, рукопись у него замечательная».

Входя в свой кабинет, главный редактор пропустил вперед Кристофа Брюнуа. Он указал ему на кресло, а сам сел за стол.

— Мсье Брюнуа, я счастлив видеть вас… Стало быть, вы автор «Робинзонов с Ориноко»?

— Я… Хм… Да, мсье.

— Это ваша первая книга?

Тон Гаэтана де Солиса был вежливым, но холодным.

— Да, мсье.

— Могу ли я поинтересоваться вашей профессией? Насколько я понимаю, вы не профессиональный писатель…

— Я учитель физкультуры.

Главный редактор часто-часто заморгал ресницами.

— Учитель физ… Надо же! Впрочем, почему бы и нет! И вы любите литературу… Прекрасно… Вы молоды…

— Мне двадцать три, я холост, живу в Коломбе, с родителями, — залпом выложил молодой человек.

— Да, в Коломбе… У меня на карточке есть ваши данные. Вы живете в Коломбе, на улице Дюма, дом 114… Вы знаете улицу Акаций?

— Я… Нет… Хотя погодите-ка… Может это… Маленькая улочка рядом с Аржантейским мостом…

Лицо Гаэтана де Солиса стало непроницаемым.

— Это не имеет значения. Поговорим о том, что вас интересует, то есть о вашей рукописи.

Кристоф Брюнуа кивнул головой, выражая бесконечное внимание и почтительность.

— Я буду четок. Я прочел вашу рукопись и, не откладывая в долгий ящик, скажу вам, что она меня заинтересовала…

— Вы будете издавать ее? — спросил молодой человек с таким волнением в голосе, что на губах у Гаэтана появилась улыбка.

— Немного терпения, дорогой мой, немного терпения… Я сказал вам, что ваша рукопись меня заинтересовала. Отзывы рецензентов благожелательные… История затерявшихся путешественников сама по себе не нова, но мы были изумлены глубоким знанием предмета, которым отличается ваше повествование. Климат, флора, фауна, жители этих краев, джунгли — все это описано с великолепными деталями и очень точно… Вы путешествовали по Америке, жили в районах реки Ориноко?

— Нет, никогда! — прошептал Кристоф Брюнуа.

Брови главного редактора поползли вверх.

— Хм! В таком случае вы, должно быть, кропотливо собирали материал в книгах, в отчетах о путешествиях.

— Конечно, мсье.

— Поздравляю вас.

— А еще у меня были прямые свидетельства…

— Как это — прямые?

— Да, мой дядя, один из маминых братьев, долго жил в Америке… Он умер несколько лет назад, он много рассказывал мне о своих путешествиях. Он был минералогом и занимался геологической разведкой для разных обществ.

— Понятно.

— Его рассказы произвели на меня сильное впечатление.

— Не буду от вас скрывать, однако, что в вашем романе кое-что не дотянуто. Некоторые сюжетные ходы порой наивны, кое-какие описания несколько тяжеловесны, иногда страдает слог… Я знаю, это ваша первая книга. Вам еще не хватает опыта. Профессией романиста — впрочем, как и любой другой — овладевают не сразу.

— Хм… Вы считаете, нужно все начать сначала? — с тревогой спросил молодой человек.

— Все сначала? Да нет. Но я попрошу вас перечитать все очень внимательно, с пером в руке. Вот ваша рукопись…

Длинная белая рука Гаэтана де Солиса потянулась к красной папке, лежащей перед ним на столе.

— Вы увидите здесь разные пометки карандашом на полях… И постарайтесь прислушаться к этим замечаниям, если сочтете, что они справедливы…

— Я… Разумеется… Безусловно… Я буду править… А после этого, вы думаете, что?..

— Что мы сможем это напечатать? Возможно.

Кристоф Брюнуа, не выдержав, вздохнул:

— Я очень рад… Спасибо, мсье.

— Не благодарите меня, это моя работа.

— Значит, я должен забрать свою рукопись? — спросил кандидат в романисты.

— Подождите минуточку. Мы можем вместе посмотреть несколько замечаний на полях.

Гаэтан де Солис на секунду задумался. Забавно! Этот молодой человек живет в Коломбо… Но не знает улицу Акаций. Интересно, знает ли он учителя?

— Вы случайно не знакомы с Филибером Кентеном, бывшим учителем? Он тоже живет в Коломбо.

— Хм… Нет.

— Он тоже прислал нам рукопись.

Кристоф Брюнуа слушал вежливо и внимательно.

— Ну что ж, — продолжил Гаэтан де Солис. — Кристоф Брюнуа — это ваше имя или псевдоним?

— Это мое имя… Я решил, что незачем менять…

В ту самую минуту, когда главный редактор собрался открыть красную папку, в которой лежала рукопись «Робинзонов с Ориноко», чтобы попросить автора сделать некоторые исправления, в дверь постучали.

— Да, — сказал Гаэтан.

В дверном проеме показалось топкое и миловидное личико Иоланды.

— Простите, пожалуйста, — прошептала девушка. — Это очень важно.

— Входите же, прошу вас… Мадемуазель, позвольте представить вам одного из наших будущих авторов, мсье Кристофа Брюнуа… Мсье Брюнуа, это мадемуазель Ламбер, которая проходит у нас стажировку, она будет техническим редактором. И может статься, будет иметь удовольствие взять в свои руки вашу рукопись, чтобы превратить ее в красивую книжку…

Молодые люди поклонились друг другу. Кристоф слегка покраснел.

— Я… Здравствуйте, мадемуазель… Мне кажется, я знаю вас… Я, верно, видел вас в поезде, по дороге из Коломба…

— Да, — сказала Иоланда, — мне тоже знакомо ваше лицо… Я живу в Коломбе… Так бывает… Те, кто живет в пригороде, часто знают друг друга, не будучи знакомыми…

— Ну конечно, — сказал Гаэтан, нахмурив брови, — вы ведь тоже живете в Коломбе, мадемуазель Иоланда… Действительно…

Иоланда подошла к столу, наклонилась прямо к уху главного редактора и сказала ему:

— Я узнала только что очень важную новость, мсье де Солис… Речь идет о нашем деле…

— Вы хотите сказать?..

— Что я, — прошептала девушка, — нашла в справочнике телефон Филибера Кентена…

— Вы говорили с ним?

— Я бы не позволила себе…

Кристоф Брюнуа отошел от стола. Он рассматривал гравюры на стене.

— Дайте мне этот номер, мадемуазель, — вполголоса сказал Гаэтан.

— Хм… Я уже звонила по нему… Чтобы навести справки…

— Ну и что?

— Я выяснила, что мсье Кентен был одиноким человеком и при нем жила женщина, которая была его экономкой.

— Вы с этой женщиной говорили? Но позвольте, почему вы говорите «был»? Почему в прошедшем времени?

Иоланда грустно покачала головой:

— Потому что мсье Кентен умер примерно два месяца назад.

— Что вы говорите!

Брови Гаэтана де Солиса поползли вверх.

— Я говорю то, что сказала мне эта женщина. Мсье Кентен умер.

— Вот оно что! — глухо воскликнул главный редактор. — Рукопись исчезла, а ее автора нет больше на свете!

Иоланда вышла из кабинета. Гаэтан де Солис вернулся на свое место. Кристоф продолжал изучать гравюры на стене.