Пьер Гамарра - Двенадцать тонн бриллиантов

— Простите, мсье Брюнуа, — сказал Гаэтан. — Я… Мне нужно было уладить одно дело…

— Может, я мешаю… Я могу прийти в другой раз…

Взгляд главного редактора остановился на красной папке, лежащей перед ним. Книга Кристофа Брюнуа с места не сдвинулась… Гаэтан вздохнул… Приходилось теперь обсуждать ее с молодым человеком, предлагать ему поправки. Гаэтану надо было сделать над собой усилие, чтобы вновь заняться «Робинзонами с Ориноко». Мысли его витали далеко. Что за невероятная история! Рукопись исчезла, украли ее гангстеры, а теперь еще и автора нет в живых! В некотором смысле, ясное дело, было легче. Бедный мсье Кентен не будет протестовать по тому поводу, что его рукопись пропала. Но может быть, его наследники востребуют ее…

Машинально главный редактор открыл наконец красную картонную папку, в которой лежали «Робинзоны с Ориноко». И, вытаращив глаза, резко выпрямился, забормотав что-то несвязное.

— Вам плохо, мсье? — спросил Кристоф, повернувшись к двери, чтобы позвать кого-нибудь на помощь.

— Нет… Я… Ру… Погодите…

Гаэтан де Солис принялся в безумии листать раскрытую рукопись, лежавшую перед ним.

— Я… Нет, я не ошибаюсь… О! Ну и дела!

Все в том же безумии он стал брать со своего стола другие папки, открывая и сличая их.

— Нет, нет, я не ошибся. Здесь только одна красная папка…

Он откинулся на спинку стула с долгим нервным смехом.

— Все ясно. ОНИ УТАЩИЛИ ВАШУ РУКОПИСЬ!

— Что? — спросил Кристоф Брюнуа. — Моя рукопись исчезла?

— Да. Сейчас я вам объясню… Вы имеете право все знать. Сюда проникли бандиты, вчера вечером… Они меня оглушили… Но не это главное… Для вас хуже всего то, что они перепутали рукописи. Они явились — так мы думаем, — чтобы украсть одну рукопись, в которой, возможно, содержится научная тайна…

— А по ошибке украли мою…

— Ну да. Стопка рукописей упала со стола. Собирая их, я по ошибке вложил вашу рукопись в ДРУГУЮ красную папку, папку от «Двенадцати тонн бриллиантов»… Так называется та рукопись… Вы уловили, что произошло?

— Почти…

Раздался стук в дверь. В комнату вошел мсье Бабилас.

Директор издательства склонился к уху Гаэтана.

— Мне только что Иоланда сказала…

— Да, знаю. Мсье Кентен умер…

— Какое удручающее стечение обстоятельств…

— О, вы еще не все знаете!

— А что еще?

— Рукопись учителя не исчезла.

— Что вы говорите? Но это же прекрасно…

— Бандиты ошиблись. Они унесли «Робинзонов с Ориноко». А рукопись «Двенадцати тонн бриллиантов» на месте.

— Но ведь тогда, — сказал Бабилас с нескрываемым беспокойством, — ОНИ МОГУТ ВЕРНУТЬСЯ!

Здесь уместно будет вернуться назад и проследовать за таинственным черным автомобилем, подобравшим человека в плаще.

Машина проехала по бульвару Османи, затем по бульвару Мальзерба и направилась в сторону Аньерской заставы.

Выезжая из города, водитель все время выбирал боковые улочки, будто хотел замести следы.

В какой-то момент человек в плаще наклонился к нему.

— Эй, Толстяк, тебе не кажется, что было бы лучше как можно быстрее убраться из Парижа?

— Не суйся не в свое дело!

Похоже, водитель отлично знал этот пригородный район. Не раздумывая, он кружил плохо освещенными улочками и переулками мимо заводских стен, вдоль которых торопливо семенили прохожие. Таким образом он избегал последних вечерних заторов на больших улицах и главных перекрестках.

— Мы теряем время, — снова заговорил человек в плаще.

Его глухой голос выдавал страх, с которым он едва справлялся.

— Не психуй, Бебер, — прошептал Толстяк.

Когда они переехали мост через Сену в первый раз, Толстяк откинулся назад и, навалившись всей тяжестью на спинку сиденья, удовлетворенно хмыкнул.

— О’кей, Бебер, все идет отлично. За нами — никого… Сейчас покатим быстрее. Кстати, тебя точно никто не застукал?

— Точно!

Человек, которого назвали Бебером, протер запотевшее стекло машины и попытался определить, где они сдут.

— Слышь, Толстяк, мы сейчас недалеко от Коломба, так, что ли?

— Ну и что из того? Останавливаться не будем! Никто нас в Коломбе не ждет.

— Да, разумеется. Дело-то еще не кончено…

— Оно, ягненочек мой, еще только начинается, но я в него верю. Джо — голова. Я в эту историю с бриллиантами очень верю. Джо и справки навел. Он книги читал. Джо — ученый. Все ведь знают, что он учился. А потом у него были неприятности… Но образование-то никогда не помешает!

Толстяк притормозил и наклонился к Беберу.

— Кстати, ты куда рукопись дел?

— Она на заднем сиденье. Не улетит.

— Возьми-ка ее к себе на колени. Мне так больше нравится. Вспомни, что Джо сказал: «Лишних предосторожностей не бывает!»

Бебер пожал плечами.

— Двенадцать тонн бриллиантов! — воскликнул он. — Тебе не кажется, что писатель слишком размахнулся?

— Нас не роман интересует. Там, в книге, есть три или четыре страницы, на которых все объяснено…

— И все-таки — двенадцать тонн! Не будем преувеличивать. Хватило бы нескольких килограммов.

— Черт подери, — пробурчал Толстяк, — ты хоть пошевели немного мозгами: если способ годится, чтобы получить несколько килограммов, значит, можно и центнер, и тонну…

— Не так все просто, Толстяк! Я, конечно, не ученый, но иногда статьи в газетах читаю. Я знаю, что бриллианты искусственным путем получить можно… Но в очень маленьких количествах. И стоит это гораздо дороже, чем добывать их в шахтах. А перейти к большим количествам — это совсем не просто!

— Вот именно, а способ старика позволяет производить большие количества.

— Учитель наверняка уже попробовал. Можно было бы и обойтись его камушками!

— Джо не захотел, и он прав. Учитель бы принял меры предосторожности. Нас же не один бриллиант интересует, а сам метод.

— А разве он так и так не принял меры? Доказательства налицо. Перед смертью он уничтожил все бумаги и упрятал свой секрет в книжку… Чтобы книжка была издана и все узнали его секрет…

Толстяк радостно загоготал:

— Совершенно точно, папаша, совершенно точно… Только книжка-то теперь где? Она в наших руках и никогда не будет издана. А способом дядечкиным Джо воспользуется… И нас не забудет, я ему доверяю!

Часом позже машина ехала уже в ночи. Они миновали Мант и двигались к Эврё. Бебер, казалось, задремал.

Стрелка спидометра не опускалась ниже ста километров в час. Толстяк вел машину с ловкостью и умением, которых трудно было ожидать от этой грубой толстомордой туши.