Валерий Гусев - Часы с лягушкой

Мы опустились рядом с дедом на травку и стали мечтать о чем-то хорошем.

Господин Шульц приехал один, без охраны, только с водителем. Тот остался в машине, а Шульц направился к дяде Гене, который скучал, сидя на дальнем конце фундамента, и что-то ему сказал. Дядя Гена вскинул дубинку на плечо и поплелся к лесу. А Шульц исчез в лабиринте. Как дневное привидение.

Алешка привстал – мне показалось, что он волнуется. Минуты шли. Час настал.

– Акимыч, коровы готовы?

– Всегда готовы! – Дед вскочил, взял свой длинный кнут и щелкнул так, будто раздался выстрел: – Становись!

Коровы дружно вскинулись, взмахнули кто хвостами, кто головами и, на ходу выстраиваясь вереницей, будто в ногу зашагали вдоль фундамента, отчаянно пыля копытами, радостно взмыкивая, роняя лепешки. Среди них шагал и Акимыч-аист, важно заложив крылья за спину.

И надо же – точный расчет: посреди стада нарисовался испуганный господин Шульц. Вот и мой час настал!

Лавируя между коровьими рогами и хвостами, я приблизился к нему и сказал:

– Не волнуйтесь, они не все бодаются. Некоторые только лягаются.

– Обрадовал! – Шульц громко чихнул. И заорал водителю: – Давай сюда! Не видишь – шеф в опасности.

Отвлекать Шульца мне не пришлось – он так волновался среди стада коров, что ничего, кроме них, не видел. И вот у него за спиной появились двое – аист Акимыч и мой брат Алешка. Сквозь вопли Шульца и коровий мык я ничего не услышал, никакой команды. Зато хорошо видел, как Акимыч шагнул вперед и профессионально запустил клюв в карман Шульца, что-то вытащил из него, бросил на землю с той же брезгливостью, что и соленый огурец, снова сунулся уже в другой карман пиджака. Шульц обернулся и еще больше испугался, замахал на Акимыча обеими руками и заорал:

– Иди отсюда! Брысь!

Акимыч ничего ему не сказал, а просто важно пошел за стадом. Шульц ввалился в машину, хлопнул дверцей – и пыль столбом!

Когда стадо прошествовало на водопой, Алешка подобрал что-то с земли, подошел ко мне и гордо сказал:

– Операция удалась! Благодарю за внимание.

Он протянул мне ладошку, на которой лежала какая-то штучка. Размером со спичечный коробок, с двумя кнопочками – красной и белой. И с короткой оборванной цепочкой.

– Это что? – тупо спросил я.

– Золотой ключик, – скромно ответил Алешка. – От заветной потайной дверцы. – И рассмеялся от души. – У тебя на лбу написано, что ты ничего не понял! – Он достал из кармана значок с видом замка «Ампир». На значке тоже болтался кусочек цепочки. – Этот Шмульц, Дим, такой растеряха! Потерял сначала брелочек от своего ключика, а сегодня у него украли и сам золотой ключик.

Я молчал, капитально прибалдев.

– Мы с тобой как ща откроем этой штучкой заветную дверцу, как выгребем из заначки денежки – и ни копеечки Шмульцу не оставим. У него замок в горах есть, с голоду не похудеет.

– Лех, – я грустно покачал головой, – ты украл эту штуку.

– Ничего я не крал! Это все Акимыч. И он ее выронил, а я нашел! Съел? Очень вкусно?

Очень, даже тошнит.

– Этот Шмульц, – горячился Алешка, – обокрал людей! А мы им эти деньги вернем. Это будет справедливость! Нам еще спасибо скажут. Пошли!

– Куда?

– Деньги считать. Чтоб все было честно.

Тут я усмехнулся:

– А ты, Лех, до скольких миллионов считать умеешь?

Он тоже усмехнулся во весь рот:

– Я, Дим, и до одного-то миллиона не насчитаю. У меня старший брат есть.

Ага, старший брат… Сказал бы уж прямо – соучастник.

– Ладно, пойдем. – Мне тоже хотелось если уж и не пересчитать миллионы, то хоть посмотреть на них. Наверное, целая куча. Или две.

– Быстренько, – поторопил меня Алешка, – пока Гена не вернулся.

Все получилось, как и обещал Алешка. Или почти все…

Мы остановились перед глухой стеной, в которой едва заметными трещинками определялась заветная дверца. Алешка протянул к ней руку с приборчиком, вздохнул прерывисто и нажал красную кнопку… – и ничего. Ни звука, ни движения.

– Ошибился немного, – пробормотал он и нажал белую кнопку.

Что-то пискнуло, щелкнуло, и дверца отошла в сторону. Из получившейся дыры пахнуло холодком, а вдобавок и темнотой.

– Дим, – шепнул Алешка, – у тебя есть фонарик?

Здрасьте! У меня прямо привычка такая – белым днем ходить в чистом поле с фонариком.

– Так я и знал, – с осуждением вздохнул Алешка. – У тебя никогда ничего нет.

Мы просунули голову в дыру. Темнота и сквозняк. Ну и страшновато немного. Кто знает – что там за этой дырой. Уж конечно не кукольный театр.

– Пошли домой, – малодушно предложил я.

– Ага, – живо согласился Алешка. – Правильно, Дим. Ты погнал домой за фонариком, а я пока буду Гене зубы заговаривать. И не забудь Акимычу крыло пожать.

– Этому жулику? Который прямо из кармана украл…

– Дим, когда у врагов крадут – это не кража вовсе, а похищение. И не парься: мы с тобой ничего не украли. Это птичка ключик сперла.

Я выбрался в поле и побежал за фонариком. Когда я вернулся, Алешка что-то рассказывал охраннику Гене, а тот хохотал от удовольствия.

Мы забрали свои удочки и пошли «в лес на рыбалку». Незаметно вернулись и остановились возле дыры.

Как-то было не по себе. Мало того что «ключик» украли, так еще и деньги собираемся забрать. Какие бы они ни были, но они не наши.

Я включил фонарик, и мы вошли внутрь. Никаких денег там не было, а была бетонная лестница, которая вела вниз. Второй этаж парковки. Или первый – как правильно?

Там был такой же широкий «калидор» с гаражными боксами по бокам. И никаких денег. Но мы все-таки дошли до самого тупика. А там еще одна дверца. Стальная. Как танковый люк. И тоже без дверной ручки и без замочной скважины.

Алешка снова нажал белую кнопочку. Сработало. И что там за этой дверью? Украденные миллионы?

Это была такая маленькая комнатушка, у стены которой стоял большой сейф, на колесиках.

И как мы ни «пикали» ключиком, он не распахнулся. И никуда не покатился.

– Я так и знал, – сказал Алешка. – Мы его не откроем. Ну и ладно. И никто его теперь не откроет. Только папа. Это ему будет подарок от нас. Не то что картошка жареная от тети Зины.

Я подумал, что он стал заговариваться, от темноты. И не ошибся.

– Теперь, Дим, главное, чтобы эти денежки Шмульц не уволок в свой замок. Который в германских горах. – Он встряхнул пакет, в котором что-то брякнуло, будто проверил его содержимое.

– Все, Лех, пошли. – Мне не терпелось выбраться из этого подземелья. Вдруг папа Шульц уже спохватился и сейчас примчится сюда со своими амбалами искать свой брелок? А найдет нас. А если он нас найдет, то тогда нас уже не найдет никто. Даже классный опер капитан Павлик.

– Пошли, Дим, – сказал Алешка, – выходи первый. А у меня маленькая проблема.