Антон Иванов - Загадка бронзового льва

— Погоди. Не открывай! — тут же предупредила старушка. — Кто там? — спросила она.

— Мы от Марии Игнатьевны! — хором ответили юные детективы.

— Господи! Что случилось? — воскликнула старушка и немедленно отперла дверь.

Женька несколько раз икнул.

— Что случилось? — повторила Екатерина Семеновна.

— Да все в порядке, — поторопились успокоить ее ребята.

Тут на площадку вылетел рыжий мальчик с пистолетом в руках.

— Стоять! Руки вверх! — скомандовал он. — Все арестованы!

Женька громко икнул.

— Кому сказано? Руки вверх! — крикнул еще раз мальчик и неожиданно выстрелил прямо над Женькиным ухом.

Женька вздрогнул.

— Чокнулся? — поглядел он на рыжего мальчика.

— Если враг не сдается, его уничтожают, — тоном победителя отвечал тот.

— Насчет врага не знаю, а вот Женькину икоту ты точно уничтожил, — с довольным видом отметил Темыч.

— Я икоту уничтожил, я герой, ура! Ура! — воинственно пропел мальчик и, печатая по-военному шаг, удалился в квартиру.

— Ну не ребенок, а сущее наказание, — вздохнула бабушка. — Ни минуты покоя. Глаз да глаз за ним.

Тут, словно в подтверждение ее слов, из квартиры послышался страшный грохот.

— Ну все! — воскликнула Екатерина Семеновна. — Беда!

Она ринулась в квартиру. Остальные устремились за ней. Из ванной комнаты доносились стоны.

— Митенька! Ты жив? — вскрикнула бабушка.

Тут из ванной вылетел вполне целый Митенька и несколько раз выстрелил любимой бабушке в живот.

— Попалась! Обманный маневр прошел.

— Жив, и слава Богу, — облегченно вздохнула бабушка.

Митенька удалился куда-то в комнаты.

— Так что там стряслось с Марией Игнатьевной? — спросила Екатерина Семеновна.

— Ах, это не с ней, а с моей собственной бабушкой, — горестно изрекла Катя.

— А кто твоя бабушка?

Лидия Арсентьевна Ветрова. Актриса.

— Ну да? — ахнула старушка. — У меня с ее фильмами вся молодость прошла. Неужто померла?

— Жива, — ответила Катя. — Но очень болеет, — не без угрызений совести добавила она. И тут же, поторопившись перевести разговор, сказала: — Мы ищем ее подругу Светлану Валериановну.

Далее последовала история о частичной потере памяти после инсульта с инфарктом, из-за которых Катина бабушка забыла номер квартиры, где живет подруга.

— Видать, твоя бабушка дом тоже попутала, — с уверенностью откликнулась Екатерина Семеновна. — У нас ни одной Светланы Валериановны никогда не было.

— А во дворе подъезд? — продолжала расспросы Катя. — Может быть, там?

— Спохватилась, — всплеснула руками Екатерина Семеновна. — Там всего три квартиры было. Из нижних уже два года как всех выселили. А в верхней Максим живет. Художник. Он одинокий.

— Художник? — хором воскликнули остальные.

— Ну да, — кивнула Екатерина Семеновна. — Художник от слова «худо».

— Почему? — не поняли шестеро друзей.

— Таланта нет? — спросила Таня.

— Насчет таланта вам не скажу, — ответила Екатерина Семеновна. — Не знаток я в этих делах. А только Максим Коваленко своим рисованием ничего не нажил. Одно богатство — квартира. Да и оттуда видать скоро выселят.

— Зачем? — решил уточнить Олег.

— Да он у себя в подъезде последний остался. Все добивается, чтобы ему предоставили жилплощадь в центре. Говорит, пока не добьюсь, никуда не выеду.

— Ясно, — кивнула Таня.

— А кроме него там, значит, больше никто не живет? — разыграла сильное разочарование Катя.

— Говорю же, давно всех переселили. Ах ты, поганец! А ну, положи!

Последние два восклицания относились к рыжему Митеньке, который вновь появился из глубины квартиры, держа обеими руками над головой фарфоровую супницу.

— Не положу! — агрессивно выкрикнул Митенька. — Я — Терминатор.

Не успела бабушка до него добежать, как он нацепил супницу на голову. Она накрыла голову внука до самой шеи.

— А-а! Баба Катя! — истошно завопил он. — Я ничего не вижу!

Баба Катя попыталась избавить его от супницы, но та с головы «терминатора» сниматься не желала. Мальчик от страха заревел. Голос его под супницей сильно смахивал на вой каких-то потусторонних существ.

— Мать честная! — суетилась вокруг ребенка Екатерина Семеновна. — Чего же делать? Пропал мой Митенька!

— Молоток есть? — вмиг оказался рядом Женька. — Сейчас вдарим по этой штуковине и порядок.

— Что ты! — замахала руками Екатерина Семеновна. — Нельзя молотком. Это ж старинная. Кузнецовская. Из сервиза! А, главное, разве можно по голове молотком?

Митенька продолжал исторгать из-под кузнецовской супницы истошные вопли.

— Я знаю, — с важностью произнес Пашков. — И молотка не надо. И супница останется. Жидкость для мытья посуды есть?

— Зачем жидкость? — поглядела на него Екатерина Семеновна.

— Успокойтесь. Все будет четко, — заверил Пашков. — У меня тут настоящий компьютер, — постучал он себя пальцем по голове. — Несите жидкость.

— Предупреждаю. Лучше не надо, — счел своим долгом вмешаться осторожный Темыч.

— Он просто не понимает, — с жалостью поглядел на него Пашков.

— Сними-и! Сними-и, баба Катя! — завывал под супницей Митенька.

— Успокойся, маленький! Сейчас баба Катя что-нибудь придумает! — горестно воскликнула Екатерина Семеновна.

— Надо срочно ему помочь, — участливо воскликнула Таня.

— Ты мне сперва скажи, что с жидкостью для посуды собрался делать? — осведомилась с подозрением Екатерина Семеновна.

— Проще пареной репы, — ответил Пашков. — Берем жидкость. Переворачиваем вашего парня вниз головой. Жидкость заливаем внутрь супницы. Она намылится и соскочит.

— А Митенька мой в этой жидкости захлебнется? — с ужасом воззрилась Екатерина Семеновна на Лешку.

— Ну если быстро сработаем, то не должен, — как-то раньше не думал Пашков о судьбе Митеньки.

— Нет уж, ребята, вы погодите, а я пойду его отцу с матерью на работу звонить. Пусть в больницу везут.

Олег, Катя и Таня взяли Митеньку за руки.

— Тише. Тише, — старалась успокоить его Таня. — Сейчас мама твоя придет.

— Не хочу маму! — принялся сучить ногами Митенька. — Хочу быть Терминатором, но чтобы все видеть.

Темыч, устав от истошных воплей, потянул супницу вверх. Супница с головы Митеньки не слезла. А вот заорал он гораздо громче.

— Оставь ребенка в покое, — отпихнула Катя от супницы Темыча. — Не видишь? Митеньке больно.

— Больно! — немедленно провыл Митенька. — Не хочу маму! Не надо в больницу!

— А там врач с тебя эту штуку снимет, — попыталась его урезонить Катя.

— Я этого врача из пистолета! — послышался злобный голос из-под супницы.

— Ничего. Врач тебе укольчик сделает, — очень некстати встрял Пашков.

При слове «укольчик» Митенька на мгновение замер, затем с такой силой рванулся вперед, что девочки не смогли его удержать. Никто даже не успел пошевелиться, как раздался звон. Это Митенька, ударившись головой о входную дверь, разбил вдребезги супницу.