Роберт Стайн - Чудовищная кровища [litres]

Он вспомнил странную кость, которую Кэтрин постоянно носила на шее.

Таинственные книги, выстроившиеся вдоль стен его спальни.

Сарабет, черную кошку с мерцающими желтыми глазами.

Черную шаль, в которую Кэтрин всегда куталась по вечерам.

«Это я сотворила. И теперь должна ответить за это жизнью».

Все это явственно предстало перед Эваном, и он начал многое понимать.

Ему вспомнился день, когда они с Энди принесли банку с «Чудовищной кровищей» из магазина игрушек. Кэтрин тогда потребовала показать ее.

Разглядывала ее.

Ощупывала.

Он вспомнил, как она поворачивала банку в руках, тщательно изучая. Беззвучно шевелила губами, читая этикетку.

Что она делала? Что говорила?

В голове у Эвана промелькнула догадка.

Быть может, она накладывала на банку заклятие?

Заклятие, чтобы заставить «Чудовищную кровищу» расти? Заклятие, чтобы запугать Эвана?

Но зачем? Ведь она даже толком не знала его.

Зачем она хотела его запугать? Чтобы… сжить со свету?

«Будь осторожен,– сказала она ему после того, как вернула банку.– Будь осторожен».

Это было серьезное предупреждение.

Предупреждение насчет колдовства.

– Это ты сделала! – закричал Эван не своим голосом. Слова буквально вырвались у него. Он не мог сдерживать их.– Ты это сделала! Ты заколдовала! – кричал он, обвиняюще указывая на тетку.

Внезапно он увидел, как ее голубые глаза заблестели… словно она все-таки умела читать по губам. А потом наполнились слезами, которые хлынули по бледным ее щекам.

– Нет! – закричала она.– Нет!

– Ты что-то сделала с банкой! Ты это сделала, тетя Кэтрин!

– Нет! – снова крикнула она, заглушая мерзкое урчание и хлюпанье зеленой громады, скрывавшей ее из виду.

– Нет! – выкрикнула Кэтрин, вжимаясь спиной в каминную полку.– Я этого не делала! Это она!

И дрожащим пальцем показала на Энди.

Энди?

Неужели тетя Кэтрин обвиняет Энди?

Эван обернулся, готовый дать ей отпор.

Но Энди обернулась тоже.

И тогда Эван понял, что тетка указывает вовсе не на Энди. Она указывала мимо Энди… на Сарабет.

Стоявшая в дверях гостиной черная кошка зашипела и выгнула спину, сверкая желтыми глазами на Кэтрин.

– Это она сделала! Это все она! – твердила Кэтрин, лихорадочно тыча пальцем в нее.

Огромный зеленый сгусток «Чудовищной кровищи» отпрянул назад, как будто слова Кэтрин ожгли его. Тени заколыхались внутри, когда шар задрожал, отражая свет, льющийся из окна гостиной.

Эван посмотрел на кошку, потом перевел взгляд на Энди. Она пожала плечами, на ее лице застыли ужас и смятение.

Тетя Кэтрин сумасшедшая, горестно подумал Эван.

Она совершенно рехнулась.

Она не соображает, что говорит.

Ее слова напрочь лишены смысла.

– Это все она! – твердила Кэтрин.

Кошка снова зашипела в ответ.

Шар подскочил на месте, удерживая неподвижных Беймеров внутри.

– Ой, смотри! – вскрикнул Эван, когда кошка вдруг поднялась на задние лапы.

Энди ахнула и стиснула руку Эвана. Ее ладонь была холодна, как лед.

Продолжая шипеть, кошка росла, словно тень на стене. Она раскинула когтистые лапы. Ее глаза закрылись, и она слилась с темнотой.

Все замерли.

Единственными звуками, которые слышал Эван, были бульканье зеленой слизи да стук собственного сердца.

Все взгляды были устремлены на кошку, которая росла, вытягиваясь и увеличиваясь в размерах. И вместе с ростом менялись ее черты.

Она становилась человеком.

С сумеречными очертаниями рук и ног в зловещей темноте.

А потом этот сумеречный силуэт вышел из темноты.

И теперь Сарабет была молодой женщиной с огненно-рыжими волосами, бледной кожей и желтыми глазами, теми самыми желтыми кошачьими глазами, что преследовали Эвана со дня приезда. Одета она была в кружевное черное платье до щиколоток.

Она стояла, преграждая выход и обвиняюще глядя на Кэтрин.

– Ну что, убедились? Это все она,– произнесла Кэтрин уже совершенно спокойно. И следующие ее слова были обращены лишь к Сарабет: – Твое заклятье надо мною разрушено. Я больше не буду тебе служить.

Сарабет откинула рыжие волосы за окутанное черным плечо и расхохоталась:

– Это я решаю, что ты будешь делать, Кэтрин.

– Нет,– настаивала Кэтрин.– Двадцать лет ты использовала меня, Сарабет. Двадцать лет ты держала меня в заточении под властью своих чар. Но теперь я использую эту мерзость для избавления.

Сарабет снова захохотала.

– Не видать тебе избавления, дуреха. Теперь вы все должны умереть. Все до одного.

– Все вы должны умереть,– повторила Сарабет. Судя по улыбке, она явно наслаждалась своими словами.

Кэтрин повернулась к Эвану со страхом в глазах.

– Двадцать лет назад я считала ее своей подругой. Ведь я осталась совсем одна… Я считала, что могу доверять ей. А она наложила на меня заклятье. И следом – еще одно. Ее черная магия сделала меня глухой для всех, кроме нее. Она запрещала мне читать по губам или учить язык жестов. Только так она могла сделать меня своей пленницей.

– Но, тетя Кэтрин… – начал Эван.

Она поднесла палец к губам, веля ему замолчать.

– Сарабет вынудила меня наложить заклятье на банку с «Чудовищной кровищей». Понимаешь, она строго-настрого запретила мне принимать гостей… Я была ее рабыней. Ее персональной прислугой все эти годы. Она хотела, чтобы я принадлежала лишь ей одной, чтобы выполняла все ее жестокие приказания. Когда ты только приехал,– продолжала Кэтрин, по-прежнему прижимаясь спиною к каминной полке,– она сначала хотела тебя отпугнуть. Но это оказалось невозможно: тебе некуда было уйти. Тогда она вознамерилась во что бы то ни стало устранить тебя. Ее страшила мысль, что ты можешь раскрыть ее тайну, что каким-то образом освободишь меня из-под ее чар. И Сарабет решила, что ты должен умереть.

Кэтрин опустила глаза. И тяжко вздохнула.

– Прости меня, Эван. У меня не было ни выбора, ни собственной воли.– Она перевела взгляд на Сарабет.– Но теперь все. Все. Все. Как только я брошусь в это ужасное вещество, Сарабет, я положу конец твоему заклятью… твоей власти надо мной…

– И тем не менее дети должны умереть,– промолвила Сарабет тихо и безжалостно.

– Но зачем? – Взгляд Кэтрин вспыхнул гневом.– Меня не станет, Сарабет. Ты можешь отпустить детей. У тебя нет причин губить их.

– Они слишком много знают,– мягко ответила Сарабет, скрестив изящные руки на груди и сверкая глазами.

– Надо выбираться отсюда,– шепнул Эван Энди, глядя на бурлящий зеленый сгусток.

– Но как? – прошептала Энди в ответ.– Сарабет преграждает выход.

Взгляд Эвана метался по маленькой комнате, выискивая пути к спасению.

Ни единого шанса.

Сарабет подняла руку и плавно приблизила ее к себе, словно подзывая зеленый шар.