Фрауке Шойнеманн - Дело о невидимке

Перед каждой остановкой мужской голос объявлял название станции. Из нашего укрытия всё действительно было хорошо слышно. Когда поезд остановился несколько раз, Раггети предупредил нас:

– Внимание! Сейчас мы выйдем, потому что нам нужно пересесть на другую линию метро. Эта часть нашей поездки довольно сложная, поэтому держитесь возле меня и не отставайте!

Заскрипели тормоза, и поезд замедлил ход. Не успел он полностью остановиться, как Раггети протиснулся мимо нас и с криком «За мной!» спрыгнул на платформу. Мы сразу же спрыгнули следом за ним и спрятались в туннеле ещё до того, как открылись двери поезда.

– И что дальше? – спросила Одетта.

– Мы перейдём в другой туннель и окажемся на другой линии метро, – ответил Раггети.

– Ага, – фыркнула Лорелея. – Что-то мне не верится. Как же мы незаметно перейдём в другой туннель? Представляю, какой ад начнётся, когда люди увидят трёх кошек и одну крысу. Вас, крыс, они особенно не любят!

Хм, она права, не поспоришь. Но я надеялся, что у Раггети есть хороший план. Толстяк выглядел так уверенно, что я немного успокоился.

– Эй, чего ты такая недоверчивая? – усмехнулся он. – Разумеется, мы не пойдём по платформе и не поедем на эскалаторе. Мы воспользуемся вентиляционной системой, которая соединяет разные линии метро. Вторая линия проходит вон там, прямо под первой. Надо лишь найти нужное место, и тогда мы спокойненько соскользнём вниз и окажемся там, где надо.

Лорелея смерила его сердитым взглядом, но промолчала. Раггети встряхнулся и показал лапой куда-то в туннель:

– Вентиляционная шахта находится вон там. Идите за мной!

Мы послушно двинулись за Раггети по тёмному лабиринту. Я отчаянно надеялся, что он действительно хорошо знает дорогу – ведь сами бы мы никогда отсюда не выбрались и не сумели бы даже вернуться домой, не говоря уж о том, чтобы найти квартиру Вадима.

Через пару метров Раггети остановился и провёл лапой по стене:

– Ну, вот и она. Эта труба – часть вентиляционной системы, которая проходит через всю станцию. Где-то здесь должен быть вход… Минутку, сейчас я его найду! – Он постучал лапой вокруг трубы, потом над трубой, потом под ней. – Ха! – воскликнул он. – Вот и люк. Вперёд, кошки!

– Нет, ни за что! – фыркнула Лорелея. – Лезь ты первый!

– Ты мне не доверяешь?

– А почему я должна тебе доверять? Кто знает, что там внизу на самом-то деле? Может, ты хочешь таким образом от нас отделаться? – заявила Лорелея, явно уже на грани нервного срыва.

– Не нервничай! – сказал я, пытаясь её успокоить. Не хватает ещё кошачьей истерики! – Давай первым пойду я, раз ты отказываешься. Зачем Раггети заманивать нас в ловушку? Какая ему от этого выгода?

Лорелея нервно дёргала хвостом.

– Какая выгода? Ну, не знаю. Может, он злой и подлый и с удовольствием делает нам гадости.

– Эй! – возмутился Раггети. – Что ты такое мелешь? Я хочу вам помочь, вот и всё. И вовсе не потому, что вы мне нравитесь – вы совсем мне не нравитесь! Но этого хочет мой дорогой дядюшка!

– Я тебе верю, – ласковым голосом сказала Одетта. – Поэтому я пойду первая. Пропустите меня вперёд. – Она протиснулась мимо меня к трубе и уже хотела залезть в неё, но Раггети её остановил:

– Подожди. Возможно, действительно лучше, если первым пойду я. Мне всё равно придётся найти внизу кого-нибудь из моих сородичей, кто согласится нарушить контакт в силовом кабеле, чтобы остановить поезд. Если они увидят кошку, для них это будет просто шок.

Сказано – сделано. Раггети нырнул в дыру и исчез. Прошло какое-то время, и снизу до нас донёсся его голос:

– Всё, ныряйте сюда!

– Сначала дамы, – предложил я. – Я не хочу, чтобы кто-то из вас остался здесь в одиночестве.

– Ты хочешь сказать – без своего защитника Уинстона? – насмешливо мяукнула Одетта.

– Совершенно верно, любовь моя, – ответил я и ласково подтолкнул её лапой. – Наши дети попали в беду. Я не хочу, чтобы и с тобой что-нибудь случилось.

– А за меня ты совсем не беспокоишься? – фыркнула Лорелея, и её голос прозвучал как-то странно.

– Нет, конечно, с тобой тоже не должно случиться ничего плохого, – ответил я. – Поэтому я и пропускаю вас вперёд.

Кот благородных кровей, каким я являюсь, остаётся джентльменом в любой жизненной ситуации, даже если он вместе с крысой торчит в вентиляционной шахте туннеля метро!

– Эй, что вы так долго? – послышалось снизу. – Спускайтесь же наконец!

Одетта вздохнула и полезла в дыру. Последнее, что я увидел – кончик её хвоста. Я напряжённо вслушивался и вскоре услышал голос Одетты.

– Я спустилась, – крикнула она. – Всё в порядке!

– Ну хорошо, теперь я, – пробормотала Лорелея и, осторожно потрогав лапкой края трубы, исчезла в ней. Вскоре я услышал голос Лорелеи:

– Всё нормально!

Мне и самому было жутковато протискиваться в вентиляционную шахту. Сначала я сунул туда голову. В трубе было абсолютно темно, но снизу доносились голоса. Кажется, Раггети разговаривал с Одеттой и Лорелеей. О чём, я не расслышал, но предположил, что Раггети рассказывает кошкам, что будет дальше, потому что я различил отдельные слова – «пересадка», «линия» и «выход».

В конце концов Раггети меня поторопил:

– Уинстон, прибавь газу! Сколько нам ещё здесь торчать? А может, тебе страшно?

Что такое?! Ну и бесстыдство! Я быстро сунул в трубу передние лапы и мощно оттолкнулся от пола задними. Через секунду я уже скользил вниз. Спуск был крутой, и я набирал скорость. Всё быстрее и быстрее – мне уже казалось, что мне навстречу бьёт свежий ветер, как вдруг…

ЗАСТРЯЛ! Святые сардины в масле, я действительно застрял в проклятой вентиляционной шахте! Причём вниз головой! ПОМО… ПОМО… ПОМОГИТЕ!

– Уинстон, что с тобой? – крикнула Одетта. – Почему ты так долго не спускаешься? Где ты?

– Я застрял!

– Что?! – воскликнул теперь и Раггети.

– Я! ЗАСТРЯЛ! – заорал я. У меня прилила к голове кровь, шумело в ушах. Это катастрофа!

– Как ты мог застрять? Ведь мы все благополучно спустились! – удивилась Одетта.

– Ну, он же довольно толстый, – ответил жирный Раггети. – Хотя я не мог и предположить, что он толстый настолько, что может застрять в трубе.

– Да, по нашему Уинстону заметно, что его любимое занятие начинается с буквы «п», а заканчивается пустой миской, – пошутила Лорелея. – Он любит пожрать. – Кажется, все трое засмеялись над этим неуместным замечанием.

– Любимая еда Уинстона – паштет из куриной печёнки, – сказала Одетта. – Он может есть его круглые сутки. Паштет очень вкусный, но ооочень жирный! Если бы я ела его так же часто, я бы тоже моментально растолстела.

Что такое?! Я застрял вниз головой в узкой трубе, а они там подробно обсуждают мои гастрономические предпочтения! К тому же моя печальная ситуация никак не связана с паштетом из куриной печёнки. Просто в этом месте труба слегка изгибалась влево и была немного у́же, чем на прямом отрезке.