Елена Усачева - Пятница – game over

– А я чего? – радостно вещал Костомаровский. – Я подумал…

На этом слове Каринка слабо ухмыльнулась. Ха, подумал он!

– Я подумал, – с нажимом повторил Владик, – отличников осталось раз-два и обчелся. Можно, конечно, еще за Пугачевым посмотреть. Но он какой-то странный. Я к нему, а он от меня бежать.

– И правильно сделал, – слабым голосом произнес Митька. – От тебя не убежишь – потом всю жизнь мучайся.

– Спокойно. – Владик выставил вперед ладонь. – Все под контролем. И чего вы, отличники, так суетитесь? Вот Митька не хотел никуда идти. На себя бы посмотрел! Он уже от своих книжек и знаний позеленел, пускай хоть проветрится.

– Ну да. – Каринку удивляли совершенно пустые рассуждения Костомаровского. – А я от этих знаний покраснела.

И она показала на исцарапанную ногу.

– Ты не понимаешь, – с азартом продолжал говорить Владик. – Мне еще во вторник Стриж все очень хорошо объяснил. Мы по-любому преступника найдем.

– Это почему еще? – недовольно буркнула Сидорова.

– Ну, вот смотри. Какая вероятность того, что ты на улице встретишь инопланетянина?

Каринка покрутила пальцем у виска и выразительно покосилась на Емцова. Тот молча брел, не поднимая глаз от земли.

– Ага, не знаешь! – обрадовался Костомаровский. – Думаешь, никакой? Пятьдесят на пятьдесят! Либо встретишь, либо нет.

– При чем тут инопланетяне?

Активность Владика уже начинала утомлять.

– А при том! – Костомаровский несся вперед, не замечая, что собеседники не в восторге от его откровений. – Что инопланетянина мы фиг встретим. А преступника – легко.

Сидорова с Емцовым остановились одновременно.

– А чего не так? – засуетился под тяжелыми взглядами одноклассников Владик. – Все ведь верно. Не я придумал, это ученые открыли.

– Ты бы лучше узнал, кто «бэшек» отравил, – покачала головой Каринка и пошла дальше.

– А чего тут узнавать? – пожал плечами Костомаровский.

Скучная история с отравлением его не трогала. Ему очень хотелось настоящей погони, перестрелки и взятия заложников. Но ничего подобного пока почему-то не происходило. Земля продолжала вращаться в положенную сторону, солнце грело с нужной температурой, кислород легко вдыхался в легкие. Словом, все шло обычно и неинтересно.

– Там и так все понятно! – Владик не заметил, как отличники отстали. А когда заметил, оказалось, что две пары глаз смотрят на него недружелюбно. – Я думал, вы знаете, – растерянно забормотал он. – Их накормили каким-то лекарством, отчего у них все это и началось. Там у лекарства особенность есть – пока голодный, ничего. А как только поешь – все, понеслось. Их всех уже из больницы отпустили. Вместе со своими домой и поехали. Это географичка кипеш подняла, милицию вызвала. А так и шуму не было бы.

– А кто им принес это лекарство?

В разговоре принимала участие одна Каринка. Митька оставался безучастным, только иногда вздыхал, всем своим видом показывая, что компанию эту ему навязали.

– Да они сами запутались. – Костомаровскому надоели все эти расспросы. – В пирожках оно, наверное, было. Скидывались, бегали, покупали, потом эти пирожки куда-то делись, потом нашлись. Носили их два раза. Кто-то отнес, кто-то не донес. Они их даже потеряли. Но им потом «вэшки» помогли найти пакет.

– Значит, эти пирожки прошли через много рук? – уточнила Каринка и зашагала вперед.

– Ага! Мойте руки перед едой, – захохотал Владик.

Митька в ответ в который раз вздохнул.

– Ты мне пофырчи! – прикрикнул на него Костомаровский. – Завтра в школу пойдем. Хватит прогуливать!

Весь оставшийся вечер они провели вместе. Владик честно охранял Емцова, не спускал с него глаз, ходил по пятам. Даже на ночь из квартиры отказывался выходить. Однако спать у Емцова было негде, только если на коврике в прихожей. Влад легко расположился бы там, тем более что коврик этот был гораздо чище некоторых кроватей. Но Митькины родители уже косо посматривали на странных гостей: у их сына отродясь не было такого столпотворения. Так что пришлось одноклассникам расходиться по домам. Но ушел Костомаровский не просто так. Сначала он удостоверился, что Митька надежно заперся в своей комнате, и только после этого согласился покинуть емцовскую квартиру.

Вместе с ним ушла и Карина. Она оставалась с мальчишками из любопытства. Хотя понимала, что зря теряет время. Ничего с Митькой не произойдет, да еще когда вокруг топчется столько народа. Ей почему-то казалось, что все плохое случается либо в школе, либо около дома Стриженова, словно неприятностям там медом намазано. Поэтому ей лучше было бы не здесь торчать, а побыть дома. Первый раз за всю неделю нормально сделать домашнюю работу, подготовиться к завтрашним занятиям и наконец-то засесть за алгебру. А то ведь так и четверку схлопотать недолго. Вот смеху-то потом будет…

Утро следующего дня началось с невероятных новостей.

В 7-м «Б» на занятия пришли все отличники. Смотреть на них собирались целые экскурсии. Все четверо были бледны, на вопросы не отвечали и держались отчужденно.

Исчез Митрофанов. Вчера вечером ему пару раз звонили, встревоженный отец отвечал, что Вити нет и никто не знает, где он. Зато в красках расписывал, что он со своим блудным сыном сделает, когда тот наконец заявится домой. Утром к телефону уже никто не подходил.

Зато в классе объявился Лавренко. Он как ни в чем не бывало протопал по проходу, бросил портфель на свою парту и уселся рядом с ним, болтая ногами.

– Где ты был? – ахнула Каринка. Вчера она достаточно наслушалась рассказов о таинственных исчезновениях.

– Дома сидел, – ответил Макс. И только после долгих выспрашиваний сознался, что сбежать вчера его заставили…

– Я же не знал, что с Митрофанычем беда, – оправдывался он. – Я сижу в лифте, никого не трогаю. Что я, в лифте первый раз застреваю? Ерунда, когда-нибудь поедет. Не прошло и минуты, как он заработал. Останавливается на первом этаже, а дверь не открывает. И тут я слышу голос откуда-то сверху. Говорит, чтобы я немедленно топал домой и до утра никуда не ходил. А то кирдык мне придет. Ну, чего я, глупый, что ли? Я и пошел. Подумал, вы и без меня справитесь.

Стриженов поджал губы и ничего не сказал. Было видно, что ему самому стыдно за вчерашнее бегство, а рассказ Макса о том, что тот просто ушел, доконал его окончательно.

– Так и Митрофаныча тоже куда-нибудь послали, – легкомысленно предположил Лавренко. – Ничего, скоро вернется.

Но возвращаться Митрофанов не спешил.

Уроки шли своим чередом. Казалось, учителя договорились не обращать внимания на временное сумасшествие седьмых классов. Посещаемость в этот последний перед пятницей день была практически стопроцентной. Ребята подозрительно косились друг на друга. Уроки проходили в гробовой тишине.