Елена Усачева - Пятница – game over

– Надеюсь, теперь все согласны, что Максик ни при чем? – лукаво спросила Каринка.

Сказать честно (но только между нами, девочками, и только под большим секретом), Лавренко Каринке нравился. Не так чтобы очень. Чуть-чуть. Но этого было достаточно, чтобы не дать его в обиду.

– Ни при чем, ни при чем. Найдется твой Лавренко, никуда не денется, – успокоил ее Жека. Без Макса было на удивление спокойно, поэтому Стриженов не сильно рвался искать сбежавшего одноклассника.

Но Лавренко нашелся сам. Все еще живо обсуждали случившееся, когда неожиданно на пороге пугачевской квартиры возник Макс.

– А я слышу знакомые голоса, – крикнул он, картинно останавливаясь в дверном проеме. – Вдруг, думаю, наши…

– Лавренко!

Все кинулись к нему. Макс испуганно отступил назад, но, заметив, что лица одноклассников радостные, а не озлобленные, вновь переступил порог.

– А что, все уже закончилось? – Лавренко конфузливо улыбался.

– Ну, закончится все только завтра. – За спинами ребят возник Викентий Михайлович. – А вам, сыщики, я советую все-таки посидеть за учебниками. Расследование расследованием, но контрольную написать надо.

– Да напишем мы эту контрольную, – протянул Костомаровский, и семиклассники засмеялись. Таланты Владика по части написания контрольных знали все.

Ребята пошли на выход.

– А как же я?

После такого массового нашествия квартира Пугачева выглядела особенно сиротливой и безжизненной, а сам Илья – маленьким и несчастным.

– Дыши через нос, жуй морковку! – отмахнулся от отличника Костомаровский.

– Завтра в гости приду, в шахматы доиграем, – пообещал Митрофанов.

– К контрольной готовься, – мрачно посоветовал Стриженов. – Только по-честному.

– Постарайся больше ничего плохого не делать, – хитро сощурилась Каринка.

– Ты только, это, – наверное, впервые за весь вечер подал голос Емцов, – сильно не переживай. С кем не бывает…

Говорили ребята одновременно, поэтому Илья ничего не расслышал. Он согласно кивал всем и улыбнулся. По щекам его текли слезы.

– В школу я позвонил. – Викентий Михайлович подошел последним. – Сергей Юрьевич пишет заявление об уходе. Как педагог, он не имел права так поступать. Ну а ты, если пообещаешь, что больше так делать не будешь, оставайся дома, спокойно занимайся. Дальше нас эта история не уйдет. И, если хочешь, я могу попросить директора, чтобы с осени тебя перевели в мой класс.

– А как же завтра? – всхлипнул Пугачев.

– Завтра ты будешь писать контрольную со своими. Не лишай их шанса выиграть поездку.

Историк потрепал Илью по голове и тоже ушел.

На улице темнело.

Четверг подходил к концу.

Пятница началась с сюрпризов. А как еще могла начаться пятница, которую ждали и боялись?

Встречавший всех на входе Стриженов насчитал полный комплект учеников седьмых классов. Такого не было даже на новогодних праздниках!

Пришли все. Отличников вели чуть ли не под конвоем. У семиклассников вид был серьезный и сосредоточенный. Троечники шуршали шпаргалками, вспоминая, в каком кармане какая лежит. Хорошисты морщили лбы, мысленно повторяя основные формулы. Отличники старались ни с кем не говорить, чтобы не выболтать какую-нибудь ценную информацию. Все косились друг на друга с недоверием, заранее пытаясь предсказать, кто какую оценку получит.

К началу занятий атмосфера накалилась до того, что температура в классах начала подниматься. Ошалевшие от жары мухи носились над головами учеников, тяжело гудя, как перегруженные бомбовозы. Чернила в ручках плавились. На лбах выступал пот.

Прозвенел звонок. Все взгляды устремились на доски.

Еще чуть-чуть, и створки распахнутся, открывая задания.

Время тянулось невыносимо медленно.

Секунда. Еще. Еще.

По коридору простучали быстрые каблучки. Один кабинет. Снова дробный топот.

Второй кабинет.

7-й «А» замер. Дверь распахнулась. На пороге возникла завуч. В руках у нее был большой конверт.

– Сидите? – строго спросила она. – А контрольной не будет. Только что звонили из РОНО. Откладывается на некоторое время.

Она помахала конвертом и побежала дальше по коридору. Зацокали жизнерадостные каблучки.

Долгую минуту 7-й «А» переваривал сказанное. А потом произошел маленький взрыв. Все выскочили из-за парт, стали носиться по кабинету и оглушительно орать.

– Чему вы радуетесь? – удивился Викентий Михайлович. – Вы же не сможете выиграть поездку на море!

– Да ну ее, эту поездку! – Костомаровский прыгал на стуле, ему было необычайно хорошо.

«И правда, кому она сдалась, эта поездка? – подумал историк. – От нее одни неприятности».

Викентий Михайлович облегченно вздохнул, расправил плечи и широко улыбнулся. Он бы сейчас тоже с удовольствием побегал и покричал. Но он был взрослым, и поэтому приходилось соблюдать приличия.

– Так! – Тяжелая ладонь учителя с громким хлопком легла на стол. – Достали листочки, пишем самостоятельную!..

Но разбушевавшийся класс его не услышал.

Цитата из романа Достоевского «Преступление и наказание».