Александр Власов - Белый флюгер

— Не сомневайтесь! — Семён Егорович для верности пристукнул кулаком по столу. — Только прикажите, что делать!

Александр Гаврилович не любил торопиться. Он знал, какое задание даст Семёну Егоровичу, но решил сообщить об этом не сейчас, а перед самым началом событий, которые готовились такими, как он, ярыми врагами Советской власти.

— Скажу в своё время, — сдержанно ответил он. — А сегодня мне хотелось бы узнать всё о ваших соседях.

И Семён Егорович, показав незаурядную наблюдательность, подробно рассказал о жителях деревни. Он не скрыл, что появление семьи Дороховых сначала испугало его. Их непонятная связь с чекистами невольно возбуждала тревогу. Дороховы, предупреждённые Крутогоровым, так и не сказали, что произошло с ними на полустанке. Но по отдельным случайным словам Семён Егорович сумел всё-таки понять, что они были задержаны чекистами, а потом почему-то отпущены. Причём получили в подарок коня. За что? Уж не согласились ли они помогать чекистам? На всякий случай Семён Егорович постарался сблизиться с Дороховыми в надежде, что кто-нибудь выболтает тайну, если она есть.

Александр Гаврилович одобрил поведение Семёна Егоровича, но совсем по другим соображениям. Он знал: работники ЧК хотя ещё и не имеют опыта, но такого промаха не допустят. Если бы Дороховы обязались помогать им, то не было бы дарёного коня, и о чекистах никто бы и словом не обмолвился. Скорей всего Дороховых задержали по ошибке. Спутали с кем-нибудь. Не с семьёй ли Семёна Егоровича?

Но даже такое предположение не пугало Александра Гавриловича. Кадровый офицер, он верил, что второй снаряд не попадает в воронку от первого. Чекисты не станут интересоваться соседями Дороховых, с которыми только что произошла досадная ошибка.

— Больше используйте детей, — посоветовал он Семёну Егоровичу. — Очень удачно вы обзавелись ими. В этом возрасте для друзей секретов не существует. Пусть дружат, но только палка всегда о двух концах… Ваши воспитанники лишнего не скажут?

Семён Егорович замялся. Это был тот момент, когда он хотел сказать, чьи у него дети. Но помешал Яша. Нарушив строжайший запрет приходить домой раньше обеда или ужина, он вбежал в комнату с новостью: к берегу прибило тяжёлую закупоренную бочку.

Недобро и выжидательно взглянул на него Семён Егорович, но Яша не узнал Александра Гавриловича. Он видел его лишь один раз — в другой одежде, мельком, из окна родного домика на Средней Невке.

— Ксюша, сходи, посмотри!.. А ты, — Семён Егорович покосился на висевшую у двери верёвку, — будешь наказан. До обеда ещё далеко.

— Я не хотел… — пролепетал Яша.

— Я понял! — Семён Егорович указал на дверь. — Иди.

Мужчины остались вдвоём.

— Дисциплинка у вас строгая! — одобрительно произнёс Александр Гаврилович.

— Без этого нельзя… Со своими нельзя, а уж с чужими… — Медленно выговаривая слова, Семён Егорович подумал, что будет лучше, пожалуй, если Александр Гаврилович не узнает всей правды. — С чужими ой-ой как надо!

Они условились, что вскоре Александр Гаврилович снова побывает у Семёна Егоровича и тогда скажет, какой конкретно помощи ждёт от него. Если же до этой встречи произойдёт что-либо важное, неотложное, то Семён Егорович может воспользоваться старым тайничком на Елагином острове.

— Там всё спокойно, — собираясь уходить, сказал Александр Гаврилович. — Дом ваш цел, лодки — тоже, и причал на месте… Ну, а за сим — разрешите откланяться! — Он многообещающе улыбнулся и добавил: — Елагинский вельможа!..

В приплывшей к берегу бочке была смола. Она могла пригодиться в хозяйстве. Только поэтому Семён Егорович смилостивился над Яшей — всего раз пять стеганул его верёвкой перед обедом, да и то больше по рукам.

Бугасов и не подозревал, что попал под надзор двух пар острых глаз. Наблюдать за ним было нетрудно. Из окон дома Дороховых хорошо видна калитка с железным кольцом. А с чердака, на котором мальчишки решили ночевать до морозов, виднелось и крыльцо дома Бугасова.

Удивлялись братья: к нему часто заходили деревенские мужики, а он ещё ни разу не вышел за калитку. Но однажды к вечеру Бугасов с лопатой, мешком и широкой доской захромал в сторону холма.

— Сейчас мы его накроем! — сказал Федька.

Наскоро одевшись, они выскочили на улицу.

Пробегая мимо знакомого забора, братья увидели на калитке большой амбарный замок. Бугасов был уже далеко. Его зимняя шапка мелькала в кустарнике на склоне холма. Пока ребята добирались до этого кустарника, Бугасов скрылся в лесу.

— Хромой, а прыткий! — прошептал Карпуха.

— Догоним! — ответил Федька.

Под ногами зашуршали опавшие листья. Идти пришлось медленно, чтобы не шуметь. Мальчишки долго бродили меж деревьев, пока не услышали скрежет лопаты о камни. Бугасов копал яму.

Братья залегли в кустах и, затаив дыхание, ждали, что он достанет из земли. Ведь недаром с собой у него мешок! А он копал и копал, и не яму, а ров вокруг густого куста можжевельника.

— Место плохо приметил! — догадался Карпуха. — Забыл где…

Федька не ответил, лишь строго взглянул на брата.

Когда ровик стал довольно глубоким, Бугасов отложил лопату, взял доску и подсунул её под корни можжевельника. Куст качнулся, двинулся кверху и с комом земли целиком вышел из ямы. Бугасов спихнул его с доски корнями в мешок и присел отдохнуть.

Ребята лежали в кустах и уже без особого интереса следили за тем, как он сворачивает махорочную самокрутку.

Послышалось шуршанье листьев, и к Бугасову подошёл один из деревенских мужиков. Они поздоровались.

— Можжевел промышляешь?

— Можжевел — куст полезный, — ответил Бугасов. — Хочу у себя посадить. Люблю, чтобы всячина во дворе росла.

— Люди о хлебе, а ты…

— О хлебе пусть Советы пекутся!

— Да уж напеклись — дальше ехать некуда! Тупик!

— Найдётся дорожка! — хрипло сказал Бугасов. — На развёрстке и заградиловке никакая власть долго не устоит. Спяхнут!

Он выговорил эти слова с такой злобой, что мальчишкам стало страшно. Федька потянул Карпуху за рукав. Они потихоньку вылезли из кустов, отползли шагов на двадцать, вскочили и — бежать, пока лес не остался позади.

— Вот это вражи-ина! — всё ещё шёпотом произнёс Карпуха. — И чего он так на Советскую власть взъелся? Хуже, что ли, стало?

— Дурак! — буркнул Федька.

Карпуха не рассердился. Ему очень хотелось разобраться во всём, и он спросил:

— Ты… царя помнишь?

— Ещё как! — усмехнулся Федька. — Вместе за грибами ходили.

Вот теперь Карпуха обиделся.

— Иди ты!.. Ему — серьёзно, а он…

— А ты не спрашивай по-глупому! — ответил Федька. — Откуда мне царя помнить?.. Жрать было нечего — это помню… Помню ещё, как отца в кровь били… Сапогами!