Александр Власов - Белый флюгер

— Они и по Питеру могут! Ка-ак шарахнут!

— Откуда ты знаешь? — подозрительно спросил Федька.

— Вся деревня говорит!

Паренёк обрадовался, что про сахар больше никто не вспоминает, снял с плеча коромысло, поставил вёдра на снег и зашептал:

— Нас-то, наверно, не тронут! А по Питеру саданут! По большевикам!

— По большевикам? — переспросил Федька и сильно ударил паренька в грудь.

Тот пошатнулся, попятился и, зацепившись за коромысло, упал. Вёдра опрокинулись. Федька подскочил к нему.

— Саданут, значит?

— И так скользко, а они воду льют! — сказал кто-то сзади мальчишек.

К колодцу подошёл красноармеец — с усиками, в потрёпанной шинели. Он нагнулся, одной рукой взял паренька за воротник и поставил на ноги.

— Твои вёдра?

— Мои!

— Забирай, пока не отняли.

Паренёк подхватил ведра, коромысло и побежал.

— А ты чего заступаешься? — спросил Федька. — Ему — за дело!

— Ладно, ладно! Не злись! — Красноармеец примирительно пошлёпал Федьку по плечу. — Храбрецы!.. Трое против одного!

— А они? — не вытерпел Карпуха. — Их сто против нас троих! И сахар на днях отняли!

— Жаль, меня не было! Я б вам помог! — красноармеец улыбнулся и пошёл дальше.

Ребята постояли ещё немного у колодца и тоже двинулись вниз, домой. Услышав за собой скрип снега, красноармеец обернулся и пошёл медленнее, чтобы мальчишки могли его догнать.

— Где живёте, разбойники?

— Там! — Карпуха кивнул на свой дом, над которым теперь белел петух-флюгер.

— Что же это вы на самый край деревни забрались? Как на хуторе! Не страшно?

— Мы ничего не боимся! — ответил Федька.

Тропка была узкая. Красноармеец шёл впереди, ребята гуськом сзади.

— Давно здесь живёте?

— Не так давно, — сказал Федька и почувствовал, как Гриша толкнул его в спину,

Толчок был слабый, но Федьку кольнуло, как штыком. Стало жарко и страшно. Он схватил Карпуху за хлястик и обогнал его. Теперь Федька шёл вторым. Всё в нём напряглось, сжалось. А язык точно распух. Ему не хватало места во рту. Федька прикусил его зубами и решил так: прежде чем отвечать, он каждый раз будет кусать себя за язык. Слева был забор Бугасова. Отсюда виднелся и двухэтажный флигель.

— Кто это там возится? — спросил красноармеец.

Федька прикусил язык и только после этого открыл рот.

— Где?

— На крыльце.

И Федька увидел на крыльце флигеля отца. Дверь была приоткрыта. Дорохов рассматривал замочную скважину. Он собирался чинить замок.

— Что? Соседей не узнаёшь? — удивился красноармеец.

Федька прохихикал, стараясь придать голосу весёлую насмешливость.

— Это не сосед. Это наш батя!

Красноармеец остановился.

— Что же он на чужом крыльце делает?

Федька опять прикусил язык.

— Почему на чужом? Этот дом тоже наш. Только зимой в нём холодно. Дует, как в трубе. Не натопишься!

— Богато живёте! — задумчиво произнёс красноармеец.

— Ничего.

— И как же ваша фамилия, богатеи?

Пока Федька нащупывал зубами язык, Карпуха сказал:

— Егоровы.

— Три брата, значит?

Гриша замотал головой.

— Нет! Я — соседский. Я у них временно.

Красноармеец оттопырил нижнюю губу, поймал на зуб кончик уса и покусал волосинку.

«Вроде, как я! — мелькнуло в Федькиной голове. — Боится!»

— Чего стоим? Пошли, разбойники! — по-приятельски сказал красноармеец и крупно зашагал по тропе.

Подойдя к раскрытым воротам флигеля, он не очень громко окликнул отца, вынимавшего из двери замок:

— Семён Егорыч!

Степан Дорохов был из тех людей, которые, занимаясь делом, по сторонам не глазеют. Он слышал, что позвали какого-то Семёна Егоровича, но никак не связал это имя с собой. Он думал о замке, а не о том задании, которое дал Крутогоров и о котором напомнил сегодня Алтуфьев.

— Папа! Папа! Тебя!.. Слышишь? — прокричал Федька.

В его голосе было что-то такое, отчего отвёртка у отца соскочила с шурупа. Ещё не обернувшись, Степан понял: явился тот, о ком предупреждали, чьего прихода он побаивался и втайне надеялся, что встреча с ним так и не состоится. Он неохотно повернулся, хмуро ответил:

— Слышу! — и, разглядывая красноармейца, недовольно спросил: — Кого бог принёс?

Красноармеец вошёл во двор.

— Неласково гостя принимаешь, хозяин!

— Как умею.

Отец стоял на крыльце и сверху вниз смотрел на красноармейца.

— В хату хоть пригласил бы!

— Пойдём.

Отец стал спускаться с крыльца.

— А в этой не всех принимаешь? С выбором?

— Тут с осени не топлено.

Красноармеец сунул правую руку в карман и не пошёл по ступенькам, а прямо прыгнул на крыльцо. Левой рукой распахнул вторую — внутреннюю дверь и заглянул в комнату.

— Нахальный нынче гость! — произнёс отец.

Человек в красноармейской шинели не обиделся. Заглянув в комнату и удостоверившись, что в ней давно никто не живёт, явно повеселел.

— Веди, где тепло.

Мальчишки побежали вперёд, но отец заставил их вернуться.

— Выньте пока замок и — в керосин. Пусть ржавчину отъест.

Гостю это понравилось. Когда оставшиеся у крыльца ребята уже не могли его слышать, он похвалил Степана Дорохова:

— Люблю таких людей, Семён Егорович!

— Каких?

— Спокойных, хитрых, осмотрительных. Ты с виду увалень, а есть в тебе секрет с пружинкой.

— Пружинка у каждого имеется, — не оглядываясь, ответил Дорохов. — Ты вот тоже с пружинкой в кармане.

Гость рассмеялся и больше не заговаривал до самого дома.

Только мать сразу приняла красноармейца за того, кем он действительно был. О приходе гостя её предупредило карканье Купри. Выглянув в окно, она увидела мужа с незнакомцем. Сердце у ней стукнуло и зачастило. Она отошла к печке, взяла ухват и начала сгребать в кучу ещё горячие угли.

— Здравствуй, Ксения Павловна! — приветливо поздоровался гость, переступив порог.

Мать с таким оскорблённым достоинством взглянула на него, что он сам же поправился и перешёл на вы:

— Извините, ошибся! Не Павловна, а Борисовна.

Мать смягчилась, ответила:

— Здравствуйте.

— Я вас долго не задержу. — Гость поклонился не по-солдатски. — Где разрешите присесть?

Мать указала на табуретку у стола.

— Чай приготовить?

— Спасибо, ничего не надо… Семён Егорович, присаживайся!

Дорохов сел за стол напротив гостя. Тот тихонько ладонью с длинными пальцами похлопал по клеёнке и, растягивая слова, внушительно произнёс:

— А теперь… очень честно, очень подробно — всё об Александре Гавриловиче… И только без этого без тумана… Я жду!

К этому вопросу Дорохов был подготовлен. Крутогоров рассказал ему, как было на самом деле, и просил ничего не прибавлять и не убавлять. Дорохов так и пересказал гостю всю историю. Тот внимательно выслушал. Ни разу не перебил. Сидел и покачивал головой.