Артем Кораблев - Кто съел кенгуру?

Походив вокруг вольера, я вернулся к Светке, которая перекочевала от пруда опять к тому самому дереву, у которого я ее застал в поминальной компании.

— Ну что? — спросила она меня.

— Ничего, — пожал я плечами и добавил: — Пока ничего.

— Ладно, пошли в слоновник, я переоденусь, и домой. Мне что-то сегодня гулять не хочется.

Я не стал с ней спорить, хотя как раз в тот день собирался зазвать ее к себе в гости. Я купил в прошлое воскресенье новый альбом Сюткина, а Светка у меня немного на нем сдвинута. Ей вообще если что-нибудь нравится, так уж она почти и фанатка. Вот я и хотел, используя в качестве приманки Сюткина, заманить ее еще раз к себе в гости. Но в тогдашнем настроении Светке было не до музыки…

Скоро мы уже были в слоновнике. Светка ушла переодеваться в служебное помещение, а я ходил, общался с ушастыми исполинами. Все слоны в Московском зоопарке азиатские, они помельче, ни одного африканского нет, те бы еще крупнее были и ушастее. Но и эти тоже не маленькие. Я уже с ними со всеми перезнакомился. Их временное пристанище не очень просторное. Загоны в нем с широкими проемами между столбами загородки, и слоны через эти щели протягивали ко мне хоботы. Но я не реагировал, кто знает, что они так в своих здоровенных черепках думают. Вон у Светки шапку-то слопали.

Я прямо пошел в другой конец слоновника, противоположный входу. Там сидел в самом углу маленький слоненочек. Совсем малыш. Едва доставал мне тогда до пояса. С ним и мамаша его обитала в том же угловом загончике. С этим морщинистым пацаном можно было и за хобот поздороваться, и глазом он всегда косил, с таким любопытством разглядывал подходивших к нему. Маленькие, они всегда самые симпатичные.

Хоть во временное помещение слоновника посетителям вход был закрыт, но если кто приходил, скажем, по знакомству к служителям, так всегда задерживались именно у клетки, где слоненок живет. Так и в этот раз там стояли двое сотрудников, я их уже знал в лицо, и какая-то семья: мать, отец и маленькая девочка. Явно пришли на слоненка посмотреть, наверное, как я уже говорил, по договоренности.

Девочка не сводила со слоненка глаз, то и дело брала из копны сена у загородки вольера клочок и протягивала его малышу. Тот неизменно аккуратно забирал своим хоботком именно этот клочок и отправлял его себе в рот, хотя до кучи сена и так без труда дотягивался. Для того так оно и было навалено. Но общаться с девочкой ему было интереснее. Взрослые же, видать, уже насмотрелись на слоненка и просто стояли разговаривали со служителями. Тема бесед в тот день в зоопарке была одна.

— Собака, конечно, собака, — были первые слова, коснувшиеся моего слуха, когда я приблизился. Их произнес высокий, совершенно седой человек с простым лицом, с такой же сивой бородкой и в очках. Я с ним лично не был знаком, только видел здесь несколько раз, но подозревал, что он в слоновнике за главного. Потому что остальные служители разговаривали с ним всегда с подчеркнутым уважением. То ли он знал, что я приятель Светки, то ли просто добрый человек, но он меня из слоновника никогда не гонял и даже не спрашивал, откуда я взялся, и что тут делаю. Не обратил он на меня внимания и в этот раз.

Я подошел и пристроился рядом, глядя на идиллию, установившуюся между слоненком и девочкой, а заодно слушая беседу или, точнее, почти монолог, который сразу же меня заинтересовал.

— Безусловно, собака, и притом одна, — продолжал седой человек в очках. — Но только не простая шавка, что наши рабочие прикармливают. Те бы так не смогли. Тут все сделано профессионально. Все кенгуру убиты одинаково. Один прыжок на горло, потом тряхнет, видимо, и все — труп. Тогда за следующую. Ни у одного животного ничего не отгрызено, ран больше никаких нет, только на горле, один укус. И следы только одной собаки. Это кто-то хотел проверить свою собаку в деле, может быть, притравить. И забраться в вольер помог, и вылезти. Тут без человека не обошлось.

— Может быть, кто-то из охраны, они ведь у вас ночью ходят с собаками? — предположил отец семейства.

— Может быть, — согласился седой. — Хотя вряд ли. Что они, не понимают, что ли, что делают? Все профессионалы, люди трезвые. Не знаю кто, но без человека тут не обошлось.

Седой замолчал.

— А может, забежала какая бешеная? — спросила женщина.

— Нет, — тут же возразил седой. — Зимой бешенства почти не бывает. Да и по поведению не похоже. Бешеная покусала бы, изгрызла, а тут всего один укус.

Они опять помолчали.

— Неужели всех кенгуру? Ни одной не осталось? — прервала паузу опять женщина.

— Одной повезло, — ответил седой. — У нее на морде нарыв был, и ее прошлым вечером отправили в ветлечебницу, она и уцелела. Да еще двух кенгурят в сумках живыми нашли, но они еще совсем маленькие, скорее всего не выживут.

— Может, их этой, уцелевшей, в сумку подсадить? — с сочувствием предложила женщина.

— Да что толку, у нее и молока-то нет. Не первый раз уже такое, — сокрушенно вздохнул он. И закончил: — Не везет кенгуру.

Тут подошла Светка. Посетители слоновника стали прощаться со служителями и благодарить за прием. Мы со Светкой тоже пошли на улицу.

— Ты меня только в метро на поезд посади, ладно? — сказала мне Светка, когда мы вышли из слоновника. — И не обижайся, ладно?

— Ладно, — вздохнув, согласился я. Вот те и Валентинов день.

Так мы и сделали. Я посадил ее на поезд в сторону «Белорусской», но сам домой не поехал. После рассказа седовласого служителя слоновника мне еще раз захотелось взглянуть на место трагедии, а может, и преступления. Теперь я уже не был так уверен, что делать мне там нечего.

Я поспешил ко входу в зоопарк, теперь я готов был истратить еще одну десятку, лишь бы попасть внутрь к пустующему вольеру. Увы, и этого мне в тот день было уже не суждено. Кассы закрылись, зоопарк прекращал работу. В некотором смущении я отошел от касс и вместо билета купил себе мороженого, невзирая на холодную зимнюю погоду.

Домой идти не хотелось и куда-нибудь ехать без Светки — тоже. Я стоял на морозе, грыз чуть ли не заледенелое эскимо, как вдруг увидел знакомую мне фигуру, ковыляющую прихрамывающей походкой со стороны Большой Грузинской.

Это был Димка, парень из нашей школы. Когда-то, около года назад, мы ходили с ним вместе в секцию мини-футбола в нашей же школе. Но потом Димка сломал ногу, она как-то неправильно у него срослась, врачи ее сломали по-новому, он долго лежал в больнице — и вот с тех пор хромает. Мини-футбол ему пришлось оставить, а играл-то ведь неплохо, хоть и младше меня почти на два года. Младше-то он младше, да ростом такой же, хотя я и высокий. Короче, Димка — это акселерат, и силы у него почти как у моих сверстников. Здоровый парень, среди своих одногодок он всех у нас в школе отметелит, коли надо. Да и старших некоторых может. Мы не то чтобы с ним дружили, но вот — играли в футбол вместе и в одной команде, так что, можно сказать, были приятелями, несмотря на разницу в возрасте. В тот час я ему обрадовался.