Жорж Байяр - Мишель - Морской волк

Вскоре, к своей великой радости, мальчик обнаружил в полу люк, достаточно широкий, чтобы в него прошел человек. Крышку люка придерживали с одной стороны две кожаные петли.

Подойдя поближе, Мишель услышал голоса.

"Почему же я до сих пор ничего не слышал?" — удивился он.

Видимо, люк выходил прямо в комнату, где находились пираты… или пленники.

Мальчик прислушался. Ему показалось, что говорят по-испански, но ни единого слова разобрать не удалось.

Мишель довольно долго выжидал — ведь если ты подвергаешь себя такому риску, не так уж просто сразу решиться на действия, которые в одну минуту могут свести на нет все твои усилия.

Разглядывая люк, Мишель понял, почему услышал голоса только теперь. Потолок комнаты под ним покрывал слой штукатурки, глушившей шум. И только в этом месте мальчика отделяли от обитателей дома лишь тонкие доски.

"Надеюсь, никому из этих господ не придет в голову шальная мысль подняться на чердак!" — подумал он.

Внизу кто-то прошелся, отодвинул стул, потом наступила тишина.

Осторожно, без единого шороха Мишель опустился на колени возле люка.

"Хорошо, что ременные петли не скрипят!"

Он ухватил крышку за поперечину, которая держала доски, и медленно приподнял. Люк бесшумно открылся.

Заглянув в щель, Мишель увидел лестницу.

В нос ему ударила горячая волна аппетитных запахов.

"Ага, значит, обед готовят на втором этаже, прямо подо мной".

Этот факт был очень важен: теперь сомневаться не приходилось — по крайней мере часть пиратской шайки находилась на ферме. А… пленники?

Больше ему ничего не удалось разглядеть из-за толстенной балки, заслонявшей обзор.

"Значит, и те, кто внизу, не видят люк. Вот удача!" — обрадовался мальчик.

Послышалось звяканье кухонной утвари, зашипело кипящее масло.

"Однако не слишком-то я продвинулся, — подумал Мишель. — Отсюда почти ничего не видно. И по лестнице спуститься я тоже не могу…"

Он приоткрыл люк пошире, собираясь просунуть туда голову и посмотреть, что происходит в глубине комнаты.

Мальчик уже наклонился, как вдруг, вздрогнув всем телом, выпустил из рук крышку; она с громким стуком захлопнулась. Мишель вскочил на ноги — так резко, что ударился спиной о балку и минуту или две не мог вздохнуть.

Чердачная дверь распахнулась, и в помещение один за другим ввалились двое мужчин.

Мишель, едва оправившись от удара, поднялся и отпрыгнул в сторону, надеясь обогнуть противников и выскочить за дверь — пусть даже ему придется прыгать с высоты.

К несчастью, чердак оказался недостаточно просторным для такого маневра.

В отчаянном рывке ему удалось обойти одного из врагов, но Мишель тут же наткнулся прямо на мешок с фасолью. Мальчик покачнулся… На ногах он устоял, но две огромные ручищи уже схватили его за локти.

Подскочил второй пират — Мишель брыкнул его несколько раз, но что толку? Теперь мальчика держали крепко.

Обрушившиеся на него оплеухи сопровождала брань, но Мишель почти ничего не чувствовал — так он злился на самого себя и на своих противников.

Те открыли люк, подтащили к нему Мишеля и столкнули вниз по лестнице.

Оказавшись в комнате, мальчик удивился, как здесь темно. Закрытые ставни почти не пропускали солнечный свет.

В комнате мальчика ждал неприятный сюрприз. Если не считать тех двоих, что перекладывали буры из ящиков в мешки, и часового, все пираты были налицо. В комнате сидело пять человек.

Правда, белокурого летчика Мишель не обнаружил.

Мальчика продолжали крепко держать за руки.

Послышались насмешки, ироничные возгласы, но мальчик не понимал ни слова.

Он был взволнован, но старался держаться спокойно и с достоинством.

Однако, когда один из пиратов схватил его за больное запястье, мальчик громко вскрикнул — может быть, даже слишком громко, не такой уж острой была боль, — да еще скорчился. И тут же с удовольствием отметил про себя, что хитрость удалась. Как ни был груб его обидчик, он тут же выпустил запястье мальчика и перехватил его за локоть.

В бедственном положении все средства хороши.

Затем к Мишелю подошел какой-то верзила, смуглый, с тонкой полоской усов и огромными кулаками; среди пассажиров "Бура" его не было. Он упер руки в бока и улыбнулся.

Маленькая спиона! Что делать тут, а?

У Мишеля мелькнула одна идея. А что, если… сказать правду? По крайней мере, отчасти?

Он не стал заставлять себя упрашивать — наоборот, мальчик изо всех сил старался показать, что страшно испуган. Стараясь говорить как можно проще, он рассказал, что убежал с "Бура", когда корабль прошлой ночью стоял недалеко от острова.

Верзила пират недоверчиво посмотрел на него, потом улыбнулся с убийственной иронией.

Ты болтать, много болтать! Не надо моя голова забивать глупости! Сейчас ты по-другому говорить…

Мишель даже шевельнуться не успел, как пират залепил ему две такие пощечины, что у мальчика в ушах зазвенело.

Он не смог сдержать слезы, градом покатившиеся из глаз, но упрямо сжал зубы.

"Что бы со мной ни произошло, не скажу больше ни слова!"

Он потряс головой, как боксер после нокаута, сделал глубокий вздох и, подняв глаза, смело посмотрел в лицо грубияну. Мишель старался, чтобы в его взгляде читалась решимость.

Видимо, это ему удалось. Так или иначе, больше бить мальчика бандит не стал.

Он схватил Мишеля за плечо и, сильно встряхнув, спросил:

— Donde estan los demas? [6] Где остальные? (исп.)

Мишель молча продолжал глядеть ему в глаза.

Тут вмешался один из тех, кто поймал Мишеля. Он говорил на языке, похожем на испанский, но совершенно непонятном: вероятно, это был какой-то диалект. Минуту или две они оживленно о чем-то дпорили, потом верзила буркнул что-то сквозь зубы, повернулся к Мишелю спиной и удалился.

А двое пиратов, что поймали Мишеля, взяли веревки и связали мальчику сначала руки, потом ноги.

Мишель специально погромче застонал, когда пират, связывавший ему кисти, хотел затянуть узел покрепче, и даже дернулся, словно бы от боли. Уловка удалась: тот не стал особенно усердствовать.

Вид бинтов и пластыря на ногах тоже оказал должный эффект. Веревка легла на повязку не слишком туго.

Мишель отметил про себя, что даже самые бессовестные люди бывают иногда непоследовательны в своей подлости. Пираты не задумываясь отправили на дно целый экипаж корабля, но проявили сострадание при виде забинтованных ног.

Все это показалось мальчику очень странным. Он ведь не знал, что в среде преступников это как раз явление весьма распространенное: их так называемая отвага есть не что иное, как замаскированная трусость. Трусость перед жизнью — хотят разбогатеть без труда, трусость перед жертвами — стараются убить, не глядя в лицо противнику, на расстоянии.