Р. Стайн - Десять историй ужаса

Перемежая бег с ходьбой, мы добрались до школы. Ночь была ветреной и прохладной. Деревья трепетали, сбрасывая побуревшую листву. Тени причудливо сплетались и изгибались у нас на пути, пока мы крались к темному зданию школы.

— Зайдем сзади, — прошептала я.

Ночью школа, полностью погруженная во мрак, казалась очень огромной и пугающей.

Мы нашли свой кабинет. Бенджи включил фонарик.

— Нет, выключи! — приказала я. — Нас могут увидеть.

Он послушно выключил свет. Мы увидели открытое окно, то самое окно, которое мистер Бланкеншип всегда оставляет открытым.

Мои руки совсем закоченели, когда я ухватилась за каменный подоконник и втащила себя на него. Оказавшись в комнате, я помогла забраться и Бенджи.

— Ну и темень, — прошептал он, сильнее прижимаясь ко мне. — Может, включим фонарик?

— Ладно, — ответила я. — Но не поднимай высоко.

Круги желтого света осветили пол. Мы медленно преодолели расстояние до стола с мышиными клетками. Половицы тихо скрипели под кроссовками.

Я нервно оглядела комнату. В темноте поблескивали крошечные огоньки. Я не сразу поняла, что этими огоньками были змеиные глаза.

— Они… они за нами наблюдают, — прошептала я Бенджи. — Змеи… они…

Так много сверкающих глаз. Так много змей! Куда ни глянь. И все пристально смотрят на нас.

Я забыла, что нужно смотреть под ноги, и споткнулась об стул.

— Ой! — вскрикнула я. Я попыталась удержать равновесие, но все же упала на стол.

Террариум свалился на пол с оглушительным грохотом. Я опустила глаза и увидела двух змей, ползущих по полу. В дрожащем свете фонарика они развернули кольца. А затем поползли прямо ко мне.

— Бенджи, помоги! — Я всплеснула руками и повернулась, чтобы бежать. И опрокинула еще одну клетку.

Длинная черная змея бесшумно перекатилась по полу, изогнулась дугой и, распахнув пасть, устремилась ко мне.

— Бежим! — завопила я. — Бенджи, я выпустила змей!

— Но как?.. — начал Бенджи.

Я подпрыгнула, когда змея проползла у меня между кроссовками. Мы побежали, однако вынуждены были остановиться. Свет фонариков выхватил из темноты громадный пустой террариум, который больше не был пустым.

Чудовищная черно-белая кобра грозно взирала на нас. Она выгнула шею, открыла пасть и зашипела. Ее красные глаза возбужденно сверкали.

«Когда она успела туда попасть? — спросила я саму себя. — Клетка была пустой еще днем!»

— Б-бежим! — заикаясь, произнесла я и схватила Бенджи за плечо.

Но никто из нас не мог пошевелиться. Мы застыли от ужаса, когда и без того гигантская кобра стала расти, поднимаясь из клетки.

Она высилась перед нами — по меньшей мере два метра в высоту. Глаза ее горели. Толстый язык трепетал в открытой пасти.

И пока она росла, ее кожа менялась и растягивалась. Голова запрокинулась. Тело стало шире. Выросли руки и ноги.

Тут мы узнали его.

Мы уставились на мистера Бланкеншипа.

Мистер Бланкеншип был змеей!

— Не-е-е-е-ет! — неужели это я издала такой нечеловеческий вопль? Или это Бенджи орал не своим голосом?

Я помню только то, как мы убегали. Прошмыгнули через открытое окно в ночную тьму и просто бежали, пока не оказались дома. В безопасности. Вдали от змей. Подальше от гигантского змея — мистера Бланкеншипа.

Но надолго ли? Ведь завтра утром снова в школу…

Дрожа от страха, мы с Бенджи замешкались в дверях класса. Что сделает с нами мистер Бланкеншип? Что скажет?

Он ухмылялся, когда мы вошли, и ни слова не сказал. День шел как обычно. Он ничего не говорил о том, что случилось прошлой ночью.

Пока не прозвенел последний звонок. Тогда он отпустил класс и повернулся к нам с Бенджи.

— Мне нужно с вами поговорить, — произнес он сурово, перегородив дверной проем.

Теперь мы остались с ним наедине. Он закрыл дверь и шагнул нам навстречу, потирая костлявые руки. Темные глаза его зловеще сверкнули.

Мистер Бланкеншип оказался не таким уж плохим. Мы заключили с ним сделку. Он сказал, что никому не расскажет, как мы вломились в школу. И пообещал не цепляться к нам, если мы будем держать в тайне его ужасный секрет.

Разумеется, мы с Бенджи тут же согласились.

Но есть и другая часть договора, которая мне ненавистна.

Мы должны каждый день приносить белых мышей и кормить его.

Мне тошно смотреть, как корчатся и извиваются зверьки, когда я держу их за розовые хвосты.

Но есть ли у меня выбор?

Сделка есть сделка.

— Вот так, мистер Бланкеншип. Открывайте рот пошире…

День, когда мама привезла из роддома нового ребенка, навсегда переменил мою жизнь. Моя младшая сестренка — не обычный ребенок.

Если б только она была обычной!

Я сидел на крылечке с миссис Морган и ждал, когда мама и папа вернутся домой с младенцем. Миссис Морган жила с нами, пока мама лежала в больнице.

Я думал о ребенке. Ханна. Младшая сестренка.

Тьфу.

Вздыхая, я постукивал палочкой по каменным ступеням.

— Перестань ерзать, Николас, — попросила миссис Морган. — Почему бы тебе не почитать комикс, пока родители не вернутся?

Я открыл «Железного Человека» и нашел страницу, на которой остановился. Железный Человек загнал в угол злодея, переодетого доктором. «Маску долой!» — потребовал Железный Человек.

Он сорвал с него маску, открыв отвратительную физиономию безумного ученого. Железный Человек ахнул. «Печать Зла! — вскричал он. — Доктор Погибель!»

Никогда прежде Железный Человек не видел Доктора Погибели, но он сразу узнал злодея по родимому пятну — Печати Зла.

Услышав звук подъезжающего автомобиля, я поднял глаза. Папин зеленый «Вольво» сворачивал на подъездную дорожку. С пассажирского сиденья радостно улыбалась и махала мне рукой мама.

Миссис Морган легонько подтолкнула меня вперед.

— Давай, — сказала она. — Иди познакомься со своей новой сестричкой!

«Фу», — подумал я. Впрочем, я все равно был рад увидеть маму. Так что я встал и поплелся к машине.

Папа галантно открыл заднюю дверцу. Мама вылезла из машины, прижимая к груди небольшой сверток. Она наклонилась ко мне и проговорила:

— Смотри, Николас. Ну разве она не прелестна!

Я смотрел на сморщенное красное личико. Голову покрывал пушок темных волос. Глаза у нее были синие-синие, а губки — красные и мокрые. Зубов не было вовсе. Она помахала сморщенным кулачком, после чего засунула его себе в рот.

Я не нашел ее прелестной. Я нашел ее чрезвычайно уродливой.

А потом я чуть не подавился. На щечке у Ханны красовалась маленькая коричневая родинка в форме сердечка.

Показав на родинку, я выдохнул:

— Печать Зла! Совсем как у Доктора Погибели!

— Так, хватит! — отрезал папа. — Сейчас не время для твоих бредовых разговоров о комиксах. — И повернулся ко мне спиной, чтобы полюбоваться Ханной.