Р. Стайн - Пропавшая девушка

Она накрыла рукою мою ладонь.

— Майкл, ты ужасно бледный.

— Не могу не думать о… — Я не договорил.

— Давай сменим тему, — сказала она. — Понимаешь? Чтобы как обычно. Давай поговорим обо мне.

— Как хочешь, — пробормотал я.

— Знаешь, что меня бесит? — спросила она.

— Что?

— Бесит, что все твердят мне день напролет, как я здорово выгляжу в этой шапчонке. О, Пеппер, она восхитительна! О, Пеппер, где ты такую достала? О, мне так она нравится! Неужели все, кого я знаю, такие ужасные лицемеры?

— Они стараются быть к тебе добры, — сказал я. — И ты действительно симпатичная в этой шапочке.

— Заткнись.

— Люди к тебе добры, а тебя это злит? — сказал я.

— Меня все злит, — пробормотала она и стукнула кулачком по ежегоднику, взметнув тучу пыли. — Как же, по-доброму. Говорят, будто им нравится моя шапчонка, а сами рады-радешеньки, что не приходится смотреть на эдакую лысую страхолюдину.

— Неправда, — сказал я. — Между прочим, твои волосы потом отрастут.

Она долго молчала, глядя в окно. Наконец, она снова повернулась ко мне.

— После всего что произошло, ты все еще грезишь о Лиззи Уокер?

— Давно ее не видел, — солгал я. — Мы будем просматривать эти старые ежегодники, или как? У меня, если честно, душа не лежит, но, возможно, так мы сумеем отвлечься от… всего этого.

— Хорошо. Посмотрим ежегодники. Вот. Я тебе подарочек принесла, — сказала Пеппер. И вручила мне небольшую упаковку.

— Салфетки?

— Ну, в последний раз, когда мы смотрели эти старые альбомы, ты чихал до одури. Так что…

— Спасибо, — сказал я, кинув салфетки на стол. — Откуда начнем?

Она сняла с верхушки кипы один из ежегодников и положила на стол между нами.

— Почему не начать с этого? 1950 год.

— Ого. Почти семьдесят лет назад, — сказал я.

— Тю, да ты и считать умеешь.

Я угрюмо посмотрел на нее.

— Пеппер, твои выходки не прибавляют мне работоспособности.

— Извини.

Она подняла обложку старого ежегодника и раскрыла его примерно на середине. От книги веяло затхлостью, как из чулана на чердаке. Пеппер показала на страницу с фотографиями.

— Выпуск 1950, — прочитала она. — Тема — «Волшебник страны Оз». — Она прыснула. — Посмотри на этих ребят. Девчонки все так коротко стрижены. Вау. Посмотри на эти длинные юбки. У меня такое бабушка носит.

— Нужно разместить несколько этих фоток в блоге, — сказал я. — Они такие клевые.

Пеппер пролистывала страницы назад. Лица, снятые семьдесят лет назад, смотрели на нас.

— Вроде наши ровесники, а выглядят гораздо старше, — проговорила она.

— Это потому что парни сплошь в пиджаках да галстуках, — сказал я.

— А девушки все носили вычурные белые блузки с воротничком. Ну дела… И посмотри. У всех на шее нитка жемчуга.

Я засмеялся:

— Как думаешь, они носили одни и те же бусы? Передавали друг дружке для фото в ежегоднике?

— Ого. На этой свитер в обтяжечку. И посмотри, какая помада темная. Должно быть, она слыла чудачкой.

— Взгляни на этого парня с галстуком-бабочкой и прыщами по всей физиономии. Держу пари, он был очень популярен.

Я перевернул страницу.

— Как думаешь, когда-нибудь потом, через семьдесят лет, другие ребята тоже будут смеяться над нашими фотографиями? — спросила Пеппер.

Я не ответил. Я во все глаза глядел на фото наверху страницы.

— Э… Пеппер… — выдавил и показал пальцем на фото. — Взгляни вот на это.

Она оттолкнула мой палец в сторону. Поглядела на фотографию. Несколько раз моргнула. Приблизила лицо к странице.

— Глазам не верю, — прошептала она. — Эта девушка…

— Она точная копия Лиззи Уокер, — произнес я.

— Это безумие, — промолвила Пеппер. Она подняла ежегодник и поднесла поближе к лицу. — Она не просто выглядит как Лиззи. Она по-любому Лиззи и есть.

Я вцепился в альбом.

— А ну-ка, дай посмотреть. — Я изучал фото. — Те же черные волосы. Те же большие темные глаза. То же серьезное выражение лица… Может, это мать Лиззи.

— Семьдесят лет назад? — спросила Пеппер. — Мать Лиззи не может быть такой старой.

Мой палец переместился на подпись внизу.

— Тут сказано, что ее зовут Бет Пальмьери. — Я повернулся к Пеппер. — Почему это имя кажется мне таким знакомым?

— Без понятия, — сказала она. — Бет Пальмьери. Мне оно знакомым не кажется.

Я смотрел на темные глаза, на мрачное лицо девушки на фото. Лиззи ни с кем нельзя было спутать. Однако это фото было сделано семьдесят лет назад…

— Бет… Бет… — бормотала ее имя Пеппер. Она потянула меня за руку. Лицо ее приобрело задумчивое выражение. — А знаешь… Бет и Лиззи… Это же две части одного и того же имени.

— Что? Ты о чем? — Я никак не мог уловить связь.

— Это две части имени Элизабет. То и другое — уменьшительное от Элизабет. Лиззи и Бет.

Я кивнул, не сводя глаз с фото.

— Верно. И что с того?

И вдруг мелькнуло воспоминание. Кладбище. Надгробья, с которых мы делали оттиски для мисс Бич. Лиззи, замершая в печали над двумя могилами…

— Я тут кое-что вспомнил, — сообщил я Пеппер.

— А именно?

— А именно — надгробие, с которого Лиззи хотела взять оттиск. Помнишь тот странный туманный день на кладбище?

— А что? — спросила Пеппер.

— Ты сегодня на машине?

Она кивнула.

— Поехали, — сказал я. — На старое кладбище. Я совершенно уверен, что не ошибся.

Пеппер выглянула в окно.

— Майкл, уже темнеет. И снег, похоже, вот-вот опять зарядит. Честно говоря, мне абсолютно не хочется ездить на кладбище.

— Поехали, — настаивал я. Положив ей руки на спину, я слегка подтолкнул ее к двери. — Эту тайну необходимо раскрыть.

Пеппер остановила машину возле ворот, и мы начали пробираться сугробами ко входу на кладбище. Небо было угольно-серым, штормовые тучи низко нависали над головой. Настойчивый ветер завывал среди деревьев, заставляя голые ветви дрожать и скрипеть.

— Как в старом ужастике, — пробормотал я, оглядываясь по сторонам. Дрожь пробежала по спине. Я затянул тесемки капюшона.

Пеппер взглянула на меня исподлобья.

— Зачем мы здесь, Майкл? Чай, не помрешь, если потрудишься объяснить.

Обеими руками я натянул ей на лицо капюшон.

— Лучше покажу. Давай за мной.

Снег здесь оказался глубоким. Никто не расчищал дорожку среди могил. Неожиданно ветер утих, и на смену ему пришла зловещая тишина. Единственным звуком теперь был хруст снега у нас под ногами, да мое тяжелое дыхание.

— Какая жуткая тишина, — произнес я, беря Пеппер за руку и поворачиваясь к невысокому холму.

— Заткнись, Майкл. Ты хочешь меня напугать?

Мне вдруг представились волны тумана в тот день, когда наш класс был здесь. Клубы тумана, поднимающиеся с земли и расплывчатый силуэт Энджела, выбравшегося из-за высокого надгробья и застывшего, будто мираж, в серой угрюмой мгле, неподвижного наблюдателя… молчаливое воплощение холодной угрозы.