Евгений Сузюмов - Четверо отважных

Работал он с увлечением. Он понимал, какое важное значение в научном и практическом отношении представляют результаты его наблюдений. Дело в том, что для высоких широт Арктики характерны большие возмущения магнитных элементов, магнитное поле там почти никогда не бывает спокойным. Другой особенностью Земли Франца-Иосифа в магнитном отношении является большое количество сильных местных аномалий. Поэтому, помимо организации магнитных определений в самой обсерватории, пришлось организовать несколько выносных пунктов наблюдений на других островах и на льду в проливах. Федоров воспользовался также рейсом промыслового судна «Смольный» в октябре 1932 г. к острову Рудольфа (там была создана выносная метеостанция) и за время стоянки судна провел там серию наблюдений.

С наступлением весны 1932 г. начались экспедиционные походы. Особенно запомнился Федорову апрельский поход, когда он вдвоем с каюром В. А. Кушнаревым за 22 дня на собачьих упряжках прошел около 400 км по девяти островам архипелага и выполнил несколько серий магнитных и астрономических определений. Это был весьма трудный поход, и Федоров так вспоминает о нем: «…наблюдения затягивались, главным образом вследствие необходимости получить больше серий, чтобы избавиться от ошибки, причиняемой возмущениями. Давали себя знать и неудобства работы на морозе — индевение прибора, неповоротливость наблюдателя в громоздкой одежде, обмерзание рук [автор работал в кухлянке и тонких шерстяных перчатках]» [8] Арктика, 1935, № 3, с. 90-91. .

На Земле Франца-Иосифа в конце прошлого и начале нашего века работало несколько зарубежных экспедиций, многие из них производили там различные исследования. В задачу Федорова входило также проверять правильность географических карт островов и определять вековой ход магнитных элементов по крайней мере за 30 лет. Для этого пришлось выполнять много магнитных и астрономических определений. Федоров выяснил, что некоторые острова архипелага были нанесены на карту с большими ошибками, а при подходе к острову Рудольфа ему и Кушнареву удалось открыть несколько не нанесенных на карту мелких островов — они назвали их Октябрятами.

Первая зимовка — экзамен на звание полярника был выдержан Евгением Константиновичем с честью. Он проявил себя мужественным исследователем в самых суровых и тяжелых условиях высоких широт Арктики, не отступившим от опасных преград, что выставляла она на его пути. Он выдержал также экзамен и на психологическую совместимость в небольшом коллективе людей, оторванных на целый год от внешнего мира. Федоров сам решил свою дальнейшую судьбу: оставаться и дальше полярным исследователем. Поэтому он с радостью принял предложение И. Д. Папанина поехать на год работать в полярной обсерватории на крайней точке материка Евразия — мысе Челюскин. Поехал он туда с молодой женой Анной Викторовной: она тоже закончила физический факультет ЛГУ и была зачислена в штат обсерватории на должность геофизика. И здесь предстояла та же работа, что и в прошлом году на Земле Франца-Иосифа: строить магнитный павильон, создавать выносные пункты, совершать экспедиционные маршруты. Осень была занята строительными работами и оснащением научных павильонов, зима — проведением стационарных наблюдений, а с наступлением весны начались походы.

Зачастую считают, что полярная зимовка — это спокойное отсиживание зимовщиков в теплом доме в ожидании прихода весны. Это далеко не так. Зимой круглосуточно ведется напряженная работа и в помещениях, и на открытом воздухе. Примером может служить зимовка полярников обсерватории на мысе Челюскин, в которой участвовал Е. К. Федоров. Метеорологи, геофизики и гидрологи вели круглосуточные наблюдения и передавали по радио в Ленинград в Арктический институт свои сводки. Весь коллектив обсерватории — 34 человека — в кромешную тьму полярной ночи готовился к весенним экспедициям: проверяли походное снаряжение, объезжали собак, а в тихую погоду при свете луны и сполохах полярного сияния совершали ближние походы, закладывали промежуточные базы. А с наступлением светлых часов начались регулярные походы на далекие острова. Почти в каждом из них принимал участие Е. К. Федоров. Первый поход был совершен в феврале 1935 г. к острову Малый Таймыр группой из пяти человек, включая Федорова. Поход продолжался две недели, исследователи собрали ценный материал. Но это был еще маршрут среднего масштаба. Вскоре состоялся и дальний поход трех зимовщиков мыса Челюскин с участием Федорова. Они отправились на собачьих упряжках по Таймырскому полуострову, дошли до устья реки Таймыр, поднялись вверх по реке и дошли до озера Таймыр, выполняя по пути геофизические и гидрологические наблюдения. А потом все новые и новые маршруты на лыжах, пешком или на нартах, запряженных собаками, как только позволяли погода и состояние льда в проливе Вилькицкого, — напряженная ежедневная работа, жадное стремление использовать для максимального сбора информации все шансы, что предоставляла Арктика.

Если в первую зимовку, на Земле Франца-Иосифа, была проба сил, первое приобщение к нелегкому специфическому труду полярных исследователей, то из второй зимовки, на мысе Челюскин, Федоров возвратился истым полярником, показавшим на деле не только силу своего характера — упорство и выдержку, но и проявившим себя как серьезный исследователь, умелый организатор и исполнитель научных работ, многообещающий ученый с блестящей перспективой, общепризнанный авторитет в области полярной геофизики.

Осенью 1935 г. Федоров вместе со всей сменой зимовщиков мыса Челюскин вернулся в Ленинград. Вскоре его пригласил к себе директор Арктического института профессор Самойлович и спросил, желает ли он принять участие в экспедиции на Северный полюс и остаться на организуемой дрейфующей станции на льду для выполнения геофизических и астрономических определений. Надо ли говорить о том, что это предложение Евгений Константинович принял с великой радостью, и ответ его был короткий и категоричный: «Да!»…

Трудно сказать, кто был автором первого предложения о создании научной станции на дрейфующем льду на Северном полюсе, где и когда родилась эта идея. Академик О. Ю. Шмидт совершенно справедливо писал: «Нельзя приписать тому или иному отдельному лицу инициативу постановки вопроса. Это было общей мечтой всех полярников…» [9] Труды дрейфующей станции «Северный полюс». Л., 1940, с. 10. . Фритьоф Нансен одним из первых сформулировал и изложил в печати конкретные предложения об экспедиции на Северный полюс. После того как закончилась неудачей его попытка достигнуть полюса на дрейфующем судне «Фрам» и затем на лыжах в 1892-1896 гг., он выдвинул в двадцатые годы идею доставки группы исследователей Северного полюса на дирижабле, с тем чтобы через год снять их со льда также с помощью дирижабля. Но из-за смерти Ф. Нансена этот проект осуществлен не был.