Александр Муранов - Величайшие реки мира

Испанские конкистадоры, вторгнувшиеся в Перу в XVI веке, немало удивлялись тому, как искусно индейцы шпаклевали свои лодки той же смолой и изготовляли из нее различные предметы обихода. Но тогда никто из них не знал подлинную цену драгоценному лесному продукту, который несколькими веками позднее стал цениться на вес золота.

Некоторый интерес к каучуку появился после того, как французский исследователь Амазонки Шарль Мари де ла Кондамин, совершивший вторым после Орельяны путешествие по этой реке, прислал в 1736 году Парижской Академии наук образцы каучука с подробными пояснениями.

Кондамин писал, что в амазонских лесах в изобилии растет дерево гевея. Если сделать разрез в его коре, то выступает сок молочного цвета, который постепенно затвердевает и приобретает темный цвет. Из застывшей смолы индейцы делают факелы, ярко горящие в течение целых суток, непромокаемые ткани, сапоги, не пропускающие воду, различные сосуды.

Однако прошло более столетия, пока лесной дар был полностью оценен и его научились использовать для разных нужд.

Немало пришлось поработать ученым, чтобы устранить природную хрупкость и непрочность каучука. Лишь после долгих исследований был получен твердый каучук, обладающий замечательными свойствами. Это вызвало подлинную революцию в промышленности. Началось триумфальное шествие каучука по Европе, и вскоре он завоевал весь мир.

Каучуком заинтересовались многие промышленные фирмы Европы и Америки. Как грибы стали возникать многочисленные каучуковые компании. В бассейн великой реки из разных стран устремились толпы авантюристов, бродяг, дельцов. Сюда стали прибывать разорившиеся крестьяне и безработные.

Из таких людей составлялись группы и под начальством «старших», или «управляющих», отправлялись на поиски каучука в амазонские леса. В местах скопления деревьев гевеи они строили хижины и целыми днями занимались изнурительным трудом.

Чтобы поскорее «выдоить» дерево, с него сдирали кору, вместо того чтобы делать небольшие надрезы, как требовалось по закону. Немудрено, что от такого варварского обращения деревья быстро погибали. Тогда группа снималась с «использованного» участка и отправлялась в другие места, где повторялось то же самое. Таких искателей, оставлявших за собой следы разрушения, называли «каучуковыми пиратами».

С приходом каучукоискателей бассейн Амазонки оживился. Возникло много населенных пунктов. А никому неведомый ранее Манаус, небольшое поселение у устья Риу-Негру, превратился в каучуковую столицу и быстро вырос до небывалых размеров. В нем построили прекрасные здания, отели, увеселительные здания, роскошный оперный театр.

В погоне за прибылями каучуковые компании обязывали местных жителей-индейцев сдавать на сборные пункты каучук по чрезмерно завышенным нормам. При невыполнении норм применялись пытки, избиения, виселицы; не щадились даже дети, женщины и старики. Эпохой кровавого каучука называют историки это время.

Каучуковый бум нарушил свободную жизнь вольных сынов Амазонки — индейцев. Они стали рабами белого человека. Их, как скот, продавали по цене 100–200 долларов за голову.

От голода, побоев, жестоких карательных рейдов, когда сжигались целые деревни вместе со всеми жителями, погибали десятки тысяч индейцев.

Целыми племенами снимались люди с обжитых мест и уходили в дебри амазонских лесов. Но и там их не оставляли в покое. Чтобы добыть дешевую рабочую силу, на индейцев устраивались охоты и облавы.

В одном из официальных сохранившихся до нашего времени документов говорится: «К сожалению, голод и плетка не единственные средства, с помощью которых туземцев принуждают к работе. В последние десять лет были разработаны неслыханные методы пыток. Мне совершенно непонятно, как можно в условиях острой нехватки рабочей силы за малейший проступок калечить человека. Я заметил, что среди туземцев отсутствуют старые мужчины и женщины. По слухам, их просто убивают без всякого снисхождения, чтобы избавиться от бесполезных для белых голодных ртов. Во время моих поездок по Амазонке, Игара-Паране и Потумойо я видел то тут, то там неизвестно за что повешенных на деревьях вниз головами женщин и детей. Никакой медицинской помощи туземцам не оказывается. Мне самому приходилось видеть, как избитых плетью туземцев оставляли лежать на солнце, пока их раны не разъедали черви…» Так докладывал инспектор, посланный компанией на место, чтобы выяснить, почему так резко упала добыча каучука. Кровь леденеет в жилах, когда читаешь этот потрясающий документ.

Даже по официальным, явно преуменьшенным данным, было установлено, что в период с 1880 по 1885 год каждая тонна собранного каучука стоила жизни восьми индейцам.

Бразилия была монопольным поставщиком каучука на мировом рынке.

Чтобы сохранить свое господство, бразильское правительство издало в 1871 году суровый закон: смертная казнь уготована каждому, кто осмелится явно или тайно вывезти из Амазонии хотя бы несколько семян гевеи. Все суда, выходившие из бразильских портов, тщательно обыскивались. Особенно следили за английскими судами, так как англичанами уже однажды была сделана попытка похитить семена гевеи.

И все же, несмотря на столь строгий запрет, нашелся один ловкий делец, опять-таки англичанин, Генри Уикгэм, который, обманув таможенных надсмотрщиков, вывез тайным образом из Бразилии несколько тысяч семян чудесного дерева гевеи.

Выведенные в оранжереях лондонского ботанического сада саженцы каучукового дерева были отправлены на Цейлон. Бразильская гевея прижилась на новой родине, а затем распространилась по многим странам — Индокитаю, Малайе, Филиппинам, Индии. Вскоре бассейн Амазонки перестал быть единственным поставщиком каучука на мировой рынок.

Цены на амазонский каучук стали катастрофически падать. Компании разорялись одна за другой. Поднялась паника. Началось повальное бегство людей из амазонского бассейна. Опустела каучуковая столица Манаус.

Разразился небывалый кризис, от которого страна так и не смогла оправиться.

Были попытки организовать в бассейне Амазонки искусственные каучуковые плантации, но из этого ничего не вышло. С такой затеей провалился даже автомобильный король-миллиардер Форд. Он построил в долине реки Тапажос город на 10 тысяч жителей и заложил вокруг большие каучуковые плантации. Весь этот район он назвал Страной Форда — Фордляндией.

Однако в нездоровой местности люди гибли. Привезенные из Европы специалисты бежали отсюда. Саженцы приживались плохо. Потерпев немалые убытки, Форд бросил это дело. Город опустел и превратился в руины.

Сбор латекса продолжается и в настоящее время, но в гораздо меньших размерах, чем прежде. По-прежнему все делается крайне примитивными способами.