Андрей Косёнкин - Я познаю мир. Загадки истории

Еще в 1044 году Генрих I прислал в Киев посольство, с тем чтобы получить согласие Ярослава на брак с его дочерью. Однако Ярослав Владимирович почему-то отказал французскому королю. Как говорится в сказках, король пригорюнился, но надежды не потерял и через четыре года вновь отправил в Киев посольство. На этот раз Ярослав, видимо тронутый настойчивостью французского монарха, не отказал Генриху I.

Так решилась судьба Анны.

В апреле 1049 года по улицам весеннего Парижа проследовал богатый свадебный кортеж. Если вы думаете, что Анна была обрадована супружеством с королем и переездом во Францию, то глубоко заблуждаетесь. Видно, на Руси жизнь тогда была и веселее, и достойнее. Во всяком случае, вот что написала Анна отцу вскоре после прибытия в Париж: «В какую варварскую страну ты меня послал! Здесь жилища мрачны, церкви безобразны и нравы ужасны…»

Но как ни был убог средневековый Париж в сравнении со светлым Киевом, обратной дороги для дочери Ярослава Мудрого не было. Спустя год после свадьбы у Анны Ярославны и Генриха I родился сын Филипп, будущий король Франции.

Судя по всему, Анна Ярославна была натурой удивительно деятельной. Она принимала самое активное участие в управлении государством. Небезынтересно то, что ей было предоставлено право ставить свою подпись на документах государственного значения. Четко выписанные ее рукой латинские буквы стоят рядом с крестами неграмотных королевских чиновников и самого короля. Поражает образованность киевской княжны. Разумеется, она знала французский, но знала и латынь — официальный язык того времени. При этом, живя вдали от родины, Анна помнила и кириллическое правописание: иногда она подписывала документы на русском языке. Словом, Анна Ярославна пришлась, что называется, ко двору и заняла самое высокое положение не только во французском, но и в европейском высшем образованном обществе.

В 1060 году умер Генрих I. Сын Филипп, коронованный в Реймсе, по малолетству не был способен управлять государством, поэтому опекунские полномочия возложили на Анну Ярославну. Вот тогда она и поселилась в небольшом замке Санлис, который любила за царствовавший там благорастворенный воздух и за прекрасную охоту. Вот еще один штрих к портрету этой удивительной женщины: «она питала к охоте большое расположение».

А дальше судьба Анны совершенно неожиданно изменилась. Через два года после смерти мужа королеву Франции из Санлисского замка похитил потомок Карла Великого граф Рауль де Крепи де Валуа. В церкви замка Крепи похитителя и королеву обвенчал — не без угроз графа — местный священник.

Судя по всему, потомок Карла Великого сумел завоевать любовь киевлянки. Во всяком случае, она вернулась ко двору короля-сына уже вместе со своим новым мужем и вновь приобщилась к делам управления страной. Сохранилось немало документов, на которых ее имя стоит рядом с именем сына: «Филипп и королева, мать его» или просто «Анна, мать короля Филиппа». Последняя грамота, подписанная Анной, датируется 1075 годом.

Некоторые историки склонны считать, что в конце жизни Анна Ярославна вернулась на родину. «Анна возвратилась на землю своих предков», — выбито на пьедестале ее статуи в Санлисе. Но вряд ли русские летописцы не упомянули бы о таком событии. А летописи об этом молчат.

Иные считают, что Анна ездила в Киев, но вернулась обратно во Францию и даже привезла с собой свою библиотеку. Но если такая библиотека и была, то сохранилась от нее одна-единственная книга, известная специалистам под названием «Реймсское Евангелие». Доказано, что эта рукописная книга действительно создана в первой половине XI века на Руси. Между прочим, на этом самом «Реймсском Евангелии» французские короли, вступая на престол, приносили присягу…

Да, видно действительно киевская княжна отличалась многими добродетелями, если сам Папа Римский написал ей в письме: «Слух о ваших добродетелях, восхитительная дева, дошел до наших ушей, и с великой радостью слышим мы, что вы выполняете свои королевские обязанности с похвальным рвением и замечательным умом…»

А другая дочь Ярослава, Елизавета, вышла замуж за знаменитого викинга Гарольда Смелого, ставшего впоследствии королем Норвегии, но это уже другая история…

Вы, конечно же, знаете картину замечательного русского художника И.Е. Репина «Иван Грозный убивает своего сына». Кто-то видел это полотно в Третьяковской галерее, кому-то оно знакомо по многочисленным репродукциям. Помните, царь Иван — лицо его перекошено от боли, страха и раскаяния — поддерживает полулежащего, окровавленного царевича.

Рядом — посох, которым он только что ударил сына. Именно этот роковой удар обрек на исчезновение древнейшую русскую монархическую династию Рюриковичей.

Так за что же царь Иван убил сына? Неужели из-за нелепой, бессмысленной ссоры, случившейся в тот несчастный день в Александровой слободе? Давайте попробуем разобраться в истоках этой кровавой драмы, хотя, надо сознаться, сделать это чрезвычайно сложно. Ибо сложно понять душу человека, тем более такого, каким был царь Иван Грозный…

Царь Иван IV Васильевич (1533–1584), за необузданный нрав прозванный Грозным, — фигура в нашей истории сколь значительная, столь же и загадочная. Одни считают его выдающимся военачальником, другие — напрочь лишенным воинской доблести государем и даже трусом. Ведь дважды во время взятия Казани его умоляли двинуться со своим полком на помощь штурмующим, но он малодушно выжидал исхода сражения и появился у стен казанской крепости, лишь когда на них взвились русские стяги. Одни называют его образцом государственной мудрости, другие же — кровавым тираном и чуть ли не сумасшедшим.

Его отец, великий московский князь Василий III, умер, когда Ивану было всего три года.

До семи лет его воспитывала мать Елена Глинская. После ее смерти несколько боярских кланов развернули вокруг малолетнего Ивана борьбу за власть.

Воспитание царевича было поручено опекунскому совету, состоявшему из знатных бояр. Но что это было за воспитание? «Ласкающие пестуны» не слишком принуждали его к учению, хотя, считают историки, Иван обладал необыкновенными способностями.

Крутой нрав будущего царя проявился уже тогда. Он скоро избавился от всякой опеки и начал жить «в самовольстве». Подростком Иван предавался диким утехам. В компании боярчат он разъезжал по московским улицам, топтал конями, бил и грабил народ.