Семен Узин - Гремящий дым

— Нет, вы только послушайте его, Василий Петрович! — не на шутку возмутился я. — Подавай ему истину в получасовой беседе! Как будто это так просто. Можно подумать, что в его математике все проблемы решаются в два счета. Истина! Мы ее ищем, милейший Андрей Петрович, понимаете? Ищем! И со временем найдем! А пока довольствуемся тем, что удается обнаружить в книгах, преданиях, архивных материалах. Сравниваем, сопоставляем и… спорим. И право, я не знаю занятия, более интересного и увлекательного!

— Ищущие да обрящут! — заключил шутливо Андрей Петрович. — Преклоняюсь перед всеми и всяческими исследователями. И умолкаю. И готов слушать сегодня легенды сверх программы.

Мы все рассмеялись. Я подошел к двери террасы и чуть приотворил ее. Вместе с влажным воздухом на террасу ворвался шум непогоды: грозные удары волн, свист ветра в листве деревьев, шелест дождевых струй, отдаленные раскаты грома — гроза уходила на юг, в море.

— Льет как из ведра, и никаких проблесков, никаких намеков на прекращение грозы. — Прикрыв плотно дверь, я возвратился к своему месту.

— Ну и пусть себе льет, — беззаботно откликнулся Андрей Петрович. — Люблю в такую погоду сидеть дома и под барабанную дробь дождевых капель читать, размышлять, разговаривать и… слушать занимательные и поучительные истории, в том числе легенды.

— Иронизируете? — усмехнулся я.

— Ничуть, — самым серьезным тоном заявил Андрей Петрович. — Не такой уж я безнадежный скептик и рационалист, как вам могло показаться по моему поведению сегодня. Просто у меня такая манера. Ничего не могу поделать со своим характером. Нет, в самом деле я не шучу, когда прошу вас рассказать еще что-нибудь о ваших географических названиях: оказывается, это чертовски увлекательная штука.

— Что я слышу? — изумился Василий Петрович. — Поразительная метаморфоза! Мой брат обращен в нашу веру! Чудеса, да и только!

— Ну что ж, я польщен этим, — сказал я. — Но о чем же нам рассказать Андрею Петровичу? Может быть, вы сами подскажете? — обратился я к нему.

Ответ не замедлил последовать.

— Нет ничего легче. Вот вам тема: Одесса. Не знаю почему, но в моем представлении название этого города всегда ассоциируется с именем небезызвестного Одиссея.

Андрей Петрович смущенно улыбнулся и продолжал:

— Помнится, в юности я читал гомеровскую «Одиссею», и некоторые строки этой поэмы сохранились в моей памяти. Ну например, вот эти, которыми она, кажется, и начинается.

И он продекламировал:

«Гнев, о богиня, воспой Ахиллеса, Пелеева сына…»

— Все перепутал, — расхохотался Василий Петрович. — Это же не «Одиссея», а «Илиада».

— Возможно, — нисколько не смутившись, сказал Андрей Петрович. — Во всяком случае если стихи я и перепутал, то довольно хорошо запомнил, как Одиссей обманул циклопа Полифема и выжег ему единственный глаз, чтобы спастись от неминуемой гибели, как благополучно миновал остров Сирен, томился в плену у Цирцеи и нимфы Калипсо и после долгих лет отсутствия возвратился наконец на родной остров Итаку к своей верной жене Пенелопе.

— Э, любезный друг, — не скрывая удивления, заметил я. — У вас неплохая память, вы сами прекрасно все знаете. Да и не имеет смысла тратить время на более обстоятельный рассказ о странствиях Одиссея, потому что, как бы тщательно мы ни вникали в подробности, связи его имени с нашей Одессой нам не найти.

— Жаль, — разочарованно протянул Андрей Петрович. — А я как-то даже привык к этой мысли. И мне очень нравилось такое объяснение.

— Что поделаешь. Приходится вас огорчить, — с улыбкой ответил я.

— Не беда, попробую пережить, — беспечно рассмеялся Андрей Петрович. — Однако я требую компенсации. С легендой или без легенды, как угодно, но вы должны объяснить, откуда появилось название Одесса.

— В той мере, насколько это возможно, постараюсь удовлетворить ваше любопытство, если только… — я вопросительно взглянул на Василия Петровича, — если только ваш брат, давнишний черноморский житель, не пожелает сам взять слово.

— Нет! Нет! — замахал тот руками. — Мои знания об Одессе очень скудны, и я с величайшей охотой выступлю на этот раз в роли слушателя, а не рассказчика. Продолжайте, прошу вас.

— Что ж, будь по-вашему, — согласился я. — Итак, повторяю, что Одиссей здесь ни при чем. С названием Одесса не следует связывать никаких преданий, мифов, легенд, и поэтому мой короткий рассказ будет несколько суховат. Проделаем небольшой исторический экскурс.

Если бы вы могли заглянуть сейчас в «Перипл Понта Эвксинского», составленного Аррианом в 137 году нашей эры, то обнаружили бы там упоминание, что место, занимаемое нынешней Одессой, было известно и заселено еще в те далекие времена, с которых начинается счет новому летосчислению. Затем в III и IV веках гавань была разрушена варварами, и проходит большой период, прежде чем снова можно встретить в исторических источниках упоминание об этом участке Черноморского побережья.

В XIV столетии польские хронисты упоминают селение Качибей, или Коцюбиево. Косвенные сведения свидетельствуют о том, что Качибей в XV веке находился под покровительством Литвы, а впоследствии подвергся разрушению войсками турецкого султана Мухаммеда II. Еще позднее Качибей был восстановлен и стал известен под именем Хаджибея. По Ясскому миру в 1792 году Хаджибей переходит к России, а в начале 1795 года наименование Хаджибей навсегда исчезает из обихода, уступая место новому названию — Одесса.

— Все это великолепно, что вы рассказали! — нетерпеливо воскликнул Андрей Петрович. — Но откуда это название взялось? Не придумали же его!

— Вот именно придумали! Точнее, пожалуй, не выразишься.

— Но кто? Как? И почему Одесса? Ведь должно же быть какое-то объяснение?

— Разумеется, оно существует. Утверждают, что город своим названием обязан Российской императорской академии наук, которая предложила это наименование в память древнего эллинского селения Одессоса, или Одиссоса, располагавшегося некогда в пятидесяти с лишним километрах от нынешнего города к северу, на левом берегу Тилигульского лимана.

— А почему древнее селение называлось Одессос? — продолжал атаковать меня вопросами Андрей Петрович. — Может быть, все-таки Одиссей?

— Чего не знаю, того не знаю, — ответил я. — Но с Одиссеем его связывать нет никаких оснований, по моему мнению. Для этого нет даже косвенных причин, сколько бы вы ни искали… А вот название другого города, который, правда, не лежит на берегу Черного моря, но находится сравнительно неподалеку от него, по предположению некоторых исследователей, имеет прямое отношение к другому общеизвестному древнегреческому мифу — об аргонавтах. Вы его, конечно, знаете?