Линн Понтон - Сексуальная жизнь подростков. Открытие тайного мира взрослеющих мальчиков и девочек

В Соединенных Штатах ВИЧ еще воспринимается как запретная тема. В 1913 году в книге «Тотем и табу» Зигмунд Фрейд писал: «В качестве отправной точки я снова возьму простой факт. У примитивных народов существует страх, что за нарушением табу последует наказание, как правило, серьезной болезнью или смертью. Наказание падает на любого, кто нарушит табу». В глазах Лары и многих других зараженные ВИЧ нарушили табу. Как же тогда можно ввести в действие план предотвращения СПИДа там, где он считается заслуженным наказанием за плохое поведение?

Распространенность ВИЧ в Соединенных Штатах падает, но не среди молодежи. По оценкам Центра контроля заболеваний, половину из сорока тысяч ВИЧ-инфицированных составляют люди в возрасте не более двадцати четырех лет. И Лара не одинока. Девочки более подвержены инфекции, чем мальчики. У них шейка матки и вагина еще находятся в процессе развития и во многом отличаются от соответствующих органов зрелых женщин.

Гетеросексуальные отношения, включая вагинальный и оральный контакты, являются наиболее распространенными путями заражения девочек. Очень многие девочки говорили мне, что хотят предохраняться, но их решимость слабеет из-за протеста партнеров. Жизненно важно научить девочек быть сильными и предохраняться. Необходимо лучше понимать, какая борьба происходит между девочками и мальчиками за использование презервативов. Доктор Джина Вингуд из университета Эмори беседовала с девушками из разных слоев общества о том, какую борьбу они вели со своими партнерами за использование презервативов. Она говорит, что многим девочкам легче отказаться от секса, чем уговорить своих партнеров использовать презервативы. Большинству труднее всего даются «переговоры», являющиеся важной частью сексуальных контактов. Этому есть много причин. Чаше всего сексуальные партнеры девочек старше их на три или четыре года. Один только этот факт сдвигает баланс сил, обеспечивая социальное и часто физическое преимущество старшему партнеру. Доктор Вингуд отмечает также, что девочки занимаются сексом, чтобы подтвердить свою физическую и сексуальную привлекательность. Эта не самая сильная позиция делает их более уязвимыми перед требованиями партнеров. Если девочка уверена в себе, ей легче ответить на вызов и настоять на своем. Важную роль играют также сексуальные злоупотребления. Девочек, с которыми плохо обошлись, легче запугать, они реже рассказывают об этом. Подготовка девочек к «переговорам» является важной частью их сексуальной готовности.

Мы с Ларой разговаривали о том, что она обсуждала с партнерами или кем-либо еще, когда была подростком. Большинство партнеров были старше ее и уверяли, что это совсем «безопасно». В конце концов она призналась мне, что не беспокоилась об этом, ей достаточно было секса. Настаивать на том, чтобы парень использовал презерватив, было так трудно.

Лара не отказалась от сексуальных отношений, хотя всегда использовала презервативы и сообщала партнерам, что она ВИЧ-инфицирована. Она боролась с проклятием ВИЧ-положительной. Пожалуй, наиболее важным было то, что она прекратила самобичевание. Вопреки чудесам медицины она остается ВИЧ-позитивной, но много работает над изменением другой части своего «наследия» для себя и других подростков.

— Я здесь только по одной причине. Я не хочу, чтобы это случилось еще с кем-либо. Вы понимаете? — спрашивал восемнадцатилетний Гарт. В ожидании ответа он стоял у двери моего кабинета. Я интуитивно почувствовала, что он не собирается входить, если я не скажу, что поняла его. Я ответила утвердительно и пригласила пройти и сесть.

Гарт сел и принялся усердно развязывать тесемки на заляпанной коричневой кожаной папке, которую он вытащил из рюкзака. Со своего места я увидела стопку квитанций о вкладах, сообщений полиции и несколько подборок с вырезками из газет. Гарт аккуратно разложил их в ряд возле себя и снова взглянул мне в лицо.

— Сколько вы видели случаев, подобных моему?

— Ты двадцать пятый, Гарт.

— Двадцать пятый! Мой адвокат сказал мне, что вам известно много случаев, но двадцать пять... Двадцать пять мальчиков, обесчещенных священниками?

-Да.

— Так что я не единственный, — сказал он.

— Нет, не единственный.

— Почему так много?

— Я много раз задавала себе этот вопрос, Гарт. Никто не хочет выслушивать мальчиков, и многие годами ждут, чтобы рассказать свои истории. Это требует большого мужества.

— Да. У меня это заняло пять лет. Мне хотелось бы поговорить об этом быстрее, — придвинувшись к разложенным бумагам, он добавил: — Я сохранил эти чужие истории.

— Это помогло тебе?

- Да.

— И ты хочешь предотвратить подобные случаи с другими.

— Я делаю это, но двадцать пять, боже мой... Это кажется безнадежным, — он сглотнул. — И никто не говорит об этом.

— Ты говоришь об этом.

— Я хочу говорить об этом...

— Ты здесь. И это начало.

— А другие рассказывают об этом открыто?

— Нет, не рассказывают. Некоторые ждут больше десяти лет.

Я пока не хотел говорить об этом, но подумал о других детях. Боже, если этот парень еще делает это, то я покончу с собой.

Подобно многим другим подросткам, которые стали жертвами сексуального злоупотребления, Гарт нес на своих плечах слишком тяжелую ношу. Не Гарт, а злоупотреблявший священник был ответствен за то, что он сделал с другими детьми. Хотя Гарт должен был поверить, что он может что-то изменить. Он не был способен предотвратить злоупотребление по отношению к себе. Но у него была сильная потребность прекратить это по отношению к другим детям. « Я здесь только по одной причине ».

— Гарт, то, что случается с другими детьми, важно, но не ты отвечаешь за это.

Он посмотрел на газетные вырезки, разложенные на коленях.

— Если бы они сказали что-нибудь...

— Если бы они сказали что-нибудь, то этого могло бы не случиться с тобой.

— Да. Глупо сердиться на них. В конце концов, как вы говорите, это сделали не они, а священник.

Гарту было нелегко выразить злость на других мальчиков, которые молчали. Сказав это наконец вслух, он не мог смотреть мне в глаза до конца сеанса. Все шло нормально. Мы сидели на полу, и Гарт читал мне выдержки из своей коллекции статей. Он еще не мог разговаривать о том, что произошло с ним, но по крайней мере мог читать истории о злоупотреблениях священника, а я слушала. Среди них были истории двух мальчиков, которых обесчестили в летнем лагере. Обоим было по тринадцать лет, в таком возрасте многие мальчики проходят период созревания. Это возраст начала, а не завершения развития, когда, по моим наблюдениям, пристают ко многим мальчикам. Первый рассказ Гарт прочел без видимых эмоций. Я заметила, что это потребовало от него больших усилий, даже нейтральный тон журналиста не мог замаскировать случившегося: содомский грех, физическое насилие, унижение священником, впоследствии благословившим одного из мальчиков. Эти истории было тяжело читать и тяжело слушать. Пока Гарт читал, я чувствовала, как в моем теле нарастает напряжение. Когда он отложил первую статью и принялся за вторую, я спросила, не хочет ли он сделать перерыв. Гарт покачал головой и продолжил чтение. С самого начала второй истории я поняла, что случаи обоих мальчиков очень похожи, по крайней мере жестокие действия описывались одинаковыми грубыми словами. Это был тот же самый священник. Гарт читал монотонно, и вдруг я услышала слово «ублюдок», произнесенное глубоким низким голосом. Гарт прочел истории других мальчиков и ушел, ничего не сказав.