Рудольф Итс - Камень Солнца. Рассказы этнографа

Кричала Валя, обычно спокойная и неразговорчивая, шумно радовалась своей удаче. Ее можно было понять — почти полмесяца ребята на жаре всаживали лопаты в легкий песчаный грунт и, углубляясь до материковой стерильной почвы, где нет никаких следов жизни или смерти человека, выкидывали на поверхность из раскопа многие кубометры земли. Грунт легкий, песчаный, но зато его легко развевает ветер, песчинки лезут в глаза, они всегда на зубах, их полно в пахнущем дымом чае, и в похлебке из консервов, и в традиционной гречневой каше. Полмесяца не дали практически никаких находок и превратили ежедневный землекопный труд в обязательный, но безрадостный урок, и в маленьком отряде кое-кто у вечернего костра часто теперь предавался унынию.

Ребята-этнографы участвовали в первой в своей жизни экспедиции, проходили первую археолого-этнографическую практику, далеко от дома, в непривычных условиях быта, и жили той работой, которую многие воспринимают как удачный романтический поиск золотых диадем, серебряных кубков, мраморных изваяний или пергаментов с таинственными письменами. Будни намного тяжелей и приземленней. Бывает, что за весь сезон археологи так ничего и не найдут путного, хотя и перекопают горы земли. И все-таки поиск не кончается, поиск прошлой истории, умерших жизней и судеб. Дмитрий — начальник отряда, единственный, кто точно знал, чего следует ждать от могильных холмов у Обской протоки, и то ходил понурив голову, и поэтому лицо становилось не просто озабоченным, но и хмурым. Дмитрий ждал, что оружие или орудия труда, одежда или конская сбруя, скрытые под земляной толщей, расскажут о неизвестном еще историкам-этнографам периоде жизни древних алтайцев, отстоящем от наших дней на восемь-девять веков. О предмонгольском времени степного Алтая.

Ребята поначалу жадно ловили рассказы Дмитрия, слушали его предположения и усердно старались найти хоть что-нибудь, что помогло бы раскрыть вековую тайну. Но шли дни, и просто изнурительный труд, просто усталость приводили к тому, что обычно у вечернего костра сидел один Дмитрий. Иногда к нему подсаживался Большой Володя — рослый белобрысый юноша. Володю звали Большим, так как в отряде был еще один Володя — чуть пониже ростом, в очках, с темными аккуратно подстриженными волосами, с выражением злого упорства на лице, которое особенно проявлялось в тот момент, когда он бросал трехсотую лопату земли из своего идеально расчищенного, но, увы, пустого раскопа. Володя-маленький считал число лопат или вслух, или про себя. Он был аккуратным, но в тот год ему явно не везло. Валя копала совсем рядом, и у нее оказалась первая находка.

Весь отряд собрался у раскопа, в яме которого, опустившись на колени, Дмитрий ножом осторожно расчищал захоронение. Под берестяной покрышкой лежал желтый скелет воина. Нож, наконечники стрел и копий были погребены рядом с ним. Валина находка подняла настроение, и, хотя следующий день не принес успеха, ребята работали с азартом. Дмитрий задумчиво ходил по раскопу, надеясь определить возможное размещение могил. Прошел еще день. Утро семнадцатого июля — день рождения великого русского этнографа Миклухо-Маклая, ставший днем этнографа, — должно было быть утром выходного дня, но ребята отказались от отдыха и ушли после завтрака на раскоп. К полудню трое наткнулись на захоронения. Через неделю было раскопано и расчищено более двух десятков могил воинов, причем некоторые из них были захоронены вместе с конем.

При раскопах уже были обнаружены стремена и седла, конская сбруя, украшенная металлическими бляшками, кое-где сохранилась деревянная утварь. Были найдены остатки лука, колчана и даже верхней одежды. Некоторые могилы, подобные обнаруженной в первый день, перекрывали древнейшие захоронения бронзового века с богатым бронзовым инвентарем — оружием и орудиями труда.

От расспросов ребят никуда не деться. Нужно как-то осмыслить собранный материал и рассказать студентам о своих предположениях. Дмитрию еще многое было неясно, кроме одного, — могильник дает материал по этнической истории самого «темного периода» в истории алтайских народов, периода, непосредственно предшествующего монгольскому завоеванию этих просторов. Сопроводительный инвентарь — то есть то, что было положено в могилу с умершим, — несомненно, представлял культуру прямых предков современных телеутов, одного из племенных подразделений алтайцев. Захоронения бронзового века свидетельствовали о длительном обитании здесь человека. Соображения очевидные, но как объяснишь, что в одной из телеутских могил лежит довольно хорошо сохранившийся лук, но не тюркского, а монгольского типа? Монгольский тип в домонгольский период? Было над чем поломать голову.

— Дмитрий, вы, возможно, ошиблись в датировке могильника, — произнес Саша несколько менторски и безапелляционно, когда за обычным вечерним костром Дмитрий не спеша подводил итоги прошедшего дня.

Иронические и немного удивленные взгляды обратились к Саше. Ребята притихли.

— Вы предполагаете, что могильник домонгольский, а он на самом деле монгольского периода, — Саша гордо тряхнул шевелюрой: волосы постоянно падали ему на лоб и лезли в глаза.

Дмитрий начал объяснять, что в монгольское время не только один лук мог попасть в могилу, но и другие предметы монгольского быта; что находка лишь одной вещи из сопроводительного инвентаря говорит о первых контактах древних алтайцев с монголами, а не о завоевании последними первых. Возможно, Дмитрию удалось убедить Сашу, но причина появления лука монгольского типа в телеутской могиле оставалась неясной. Можно было строить любые предположения, придумывать события тех дней и той, давно ушедшей, жизни. Если бы только один лук задавал загадку. Отряд натолкнулся на большой могильник, и «отчего?» и «почему?» приходили снова и снова.

И лишь одна Аня — человек удивительно упрямый и самовольный — нарушила строгие правила. Уже давно погасла вечерняя заря и все ребята вместе с Дмитрием покинули раскоп, а она, освещая себе фонариком захоронение, продолжала осторожно расчищать его. Так уж случилось, что всем девушкам в отряде повезло больше, чем ребятам. Валя первая наткнулась на могилу, Оля нашла захоронение с луком монгольского типа, а Аня вскрыла необычно богатое и странное захоронение. Она никому не сказала, что привлекло ее внимание, и пыталась тайком продолжать работы, не дожидаясь утра. В третий раз Большой Володя приходил за ней из лагеря, и только суровый голос Дмитрия заставил ее прекратить расчистку.

Утром, когда лучи солнца ударили в могильную яму, в захоронении, вскрытом Аней, заблестели россыпи бисера. На костях сохранились большие куски зеленого шелка — следы истлевшего богатого одеяния. В ногах погребенной — по костяку было ясно, что это молодая женщина, — была захоронена собака. Когда все погребение удалось расчистить, оказалось, что оно находится рядом с той могилой, где Оля нашла лук монгольского типа.