Леонид Савельев - Следы на камне

В это же время появились новые птицы: утки, ястребы, куры, вороны, страусы.

Уже в самом начале неогена появились настоящие хищники, более крупные и опасные, чем нынешние хищные животные: появились махеродус и дафенодон.

Махеродус — это был тигр с острыми, изогнутыми, как сабли, клыками (стр. 187). Это был, так сказать, «царь зверей» тех времен. Он охотился на предков нынешних лошадей, и был, сам не зная того, как бы браковщиком лошадей: все лошади, которые бегали недостаточно быстро, поступали в брак, то есть попросту попадали в зубы махеродусу.

Махеродус — тигр с клыками точно сабли.

Дафенодон, — или, как зовут его иногда, «медведь-собака», — был тоже опасным хищником; от него произошли наши собаки и волки.

Дафенодон, или медведь-собака.

И во времена палеогена и во времена неогена вулканические извержения были часты и сильны. Те пятнадцать этажей окаменелого леса, которые можно увидеть в Иеллоустонском парке в Америке, были засыпаны пеплом извержений как раз в начале неогена. В это же время какой-то вулкан в Америке засыпал пеплом озеро; катастрофа произошла так быстро, что тысячи растений и животных оказались неожиданно погребенными под толстым слоем пепла и погибли совершенно так же, как через двадцать миллионов лет погибли жители Помпей. Они погибли, но окаменевшие тела их сохранились и были недавно откопаны.

При раскопках нашли окаменевшие сплющенные цветы, листья и целые стволы; нашли дикие розы, астры, лианы, чертополох, душистую камедь, остролист, тополя, дубы, сосны, ольху. Кроме того, нашли насекомых — слепней и разных мух.

Окаменелое насекомое, найденное в вулканическом пепле.

Окаменелые листья, найденные в вулканическом пепле.

1 — тополь, 2 — роза, 3 — клен, 4 — можжевельник, 5 — дуб.

Среди этих окаменелых мух оказалась и муха це-це, та самая муха, которая и сейчас живет в Африке и, жаля людей и животных, заражает их сонной болезнью. Очевидно, в третичный период муха це-це водилась не только в Африке, но и на других материках; может быть, она и была причиной гибели многих крупных млекопитающих в те времена, вымирания целых родов животных.

Муха це-це, пролежавшая в пепле вулкана пятнадцать миллионов лет.

Почему эта страшная муха в наши времена сохранилась только на сравнительно небольшом куске Земли, мы не знаем; конечно, мы можем только радоваться этому и должны постараться истребить ее до конца.

Таким образом, в неогене продолжалось то, что началось уже в палеогене; животные и растения постепенно приближались и тому виду, какой они имеют теперь. Многие роды животных, особенно тех, которые стали в прошлом периоде гигантами, вымерли, на их место появились другие. В общем, около половины всех животных тех времен были уже такие, как теперь.

Но нас, конечно, больше всего интересует судьба тех животных, от которых ведет свое происхождение человек. Что это были за животные?

Чтобы понять это, нам придется вернуться назад, далеко назад.

Вы помните, что млекопитающие произошли от зверообразных ящеров в самом начале мезозойской эры, а, быть может, даже еще раньше, на исходе палеозойской эры. За сто тридцать пять миллионов лет мезозойской эры они, конечно, как-то менялись. Но как именно они менялись, сказать довольно трудно: от всех этих ста тридцати пяти миллионов лет до нас почти не дошло скелетов млекопитающих. Все, что мы имеем, это челюсть, найденная в триасовых пластах Северной Америки, челюсть млекопитающего, которого мы назвали дроматерием, и несколько черепов, найденных недавно в меловых пластах Монголии.

Однако, сравнивая эти две находки между собой, мы можем установить важную вещь: мы можем наверняка сказать, что те остромордые зверьки, которые жили в меловом периоде в Монголии и оставили нам свои черепа, эти зверьки могли быть предками высших млекопитающих, но никак не могли быть предками сумчатых. Очевидно, разделение млекопитающих на два ствола, на предков высших млекопитающих и предков сумчатых, произошло гораздо раньше, где-то на полпути от дроматерия к монгольским насекомоядным зверькам; наверное, это первое разделение млекопитающих на два великих рода произошло очень давно — в конце триасового периода или в юрском.

Смилодон, саблезубый тигр. Он вымер уже в четвертичном периоде.

Мы входим в кайнозойскую эру и застаем оба рода млекопитающих живущими рядом и как будто спорящими за первенство. В начале палеогена преобладают, несомненно, сумчатые, их гораздо больше; но скоро сумчатые оказываются побежденными и исчезают отовсюду, кроме Австралии.

Высшие млекопитающие победили, но они в свою очередь успели уже разделяться на несколько родов.

Мы говорили об этом втором разделении млекопитающих; одни стали морскими животными, другие наземными хищниками, третьи травоядными копытными животными; оказались и такие, которые мало изменились по сравнению со своими предками, жившими в меловом периоде в Монголии: эти зверьки остались и поныне ловцами насекомых или грызунами, они только измельчали, выродились, приспособились к жизни в земле, где только изредка видишь солнечный свет.

Гиенодон.

Четыре разных пути — морские, хищные, копытные, грызуны, — и ни один из этих путей не ведет и не может вести к человеку. Но есть еще пятый путь.

Вы помните, в древнейшие времена жизни некоторым мелким рыбам, чтобы избавиться от преследования своих крупных родственников и хоть как-нибудь прожить, пришлось покинуть глубины моря и отступить в мелкие, прибрежные части морей? И как раз эти, можно сказать, обиженные рыбы потом дали начало животным суши. Нечто подобное случилось и сейчас, при разделении млекопитающих.

Среди млекопитающих оказались такие, которые не приобрели ни острых зубов и когтей хищников, ни копыт травоядных бегунов и не стали такими большими, как те, что ушли в море; этим небольшим и беззащитным млекопитающим, чтобы спасти свою жизнь, приходилось все время отступать и отступать. Их последним прибежищем стал лес, его деревья, они научились взбираться на деревья и отсиживаться там во время опасности. А так как опасность была почти всегда, то они и стали проводить на деревьях почти все время, жить на деревьях, так сказать, в верхнем этаже леса.