И. Старцев - К новой философии

Данная концепция как философская интерпретация научного феномена сама научной не является, так как её цель не состоит в доказательстве или исследовании данных феноменов, которыми должны заниматься соответствующие науки.

Поэтому в данной книге я не буду предлагать иную гносеологическую теорию, а начну организовывать новую систему так, чтобы она, на данном этапе, лишь развивала терминологию, миновав гносеологию как объект полного изучения.

Чтобы объяснить возможную проблемную область здесь, которая может привести к нежелаемой путанице, следовало бы упомянуть, что, метафизически, понятие «сознание» не так уж далеко от метагносеологического Восприятия, независимого от конкретных объектов и безотносительного, близкого с гносеологическим восприятием, формирующимся вокруг тела, в данном случае, пока сознание рассматривается как изначальная структура без содержания, включая структуры мозга при рождении (Пузац, 2011), но со структурирующими характеристиками. Понятия «сознания» и «восприятия» также не сильно отличны, так как их референты обычно одновременны. Однако, технически, в моей философии, «сознание» также относится к отнологической интеграции седьмого уровня, то есть Органа и Ауры (смотрите следующую главу). Следует заметить, что живое тело, а не труп, уже подразумевает сознание.

Нужно заметить, однако, что эссенции противоречат Канту на нескольких уровнях выведенных различий: 1) эссенции связывают синтетическое, интегрируясь из ощущений, и аналитическое, впоследствии выражаясь самоочевидным (смотрите параллель между индуктивным и дедуктивным подходами, соответственно, у Аристотеля, Аналитика первая ); 2) эссенция мысли также связывает формы мысли, понимания ли или суждения, и функции мозга воедино, что подтверждается нейрологическими сведениями о нелинейной многофункциональности нейронов.

Изначально Кант удалил своё понятие о восприятии из второго издания Критики Чистого Разума (смотрите Кант, 1994, т. 1, стр. 18). Понятие схем им рассматривается там со страницы 177. Также стоит заметить отличие восприятия от синтетического единства апперцепции: «Эмпирическое же, т. е. то, благодаря чему существование предмета представляется данным, называется ощущением (sensatio, impressio). Оно составляет содержание опыта и, когда сознается, называется восприятием. Для того чтобы получился опыт как эмпирическое познание, к восприятию должна ещё присоединиться форма, т. е. синтетическое единство апперцепции восприятия в рассудке» (т. 7, стр. 399; сравните с т. 8, стр. 543). Недопонимание восприятия посредством схем Кантом ещё критиковал Артур Шопенгауер в приложении к своему Мир как воля и представление .

У Канта нет трансцендентальной реальности, потому что он находит противоречия в своём разуме, когда пытается думать о ней, поэтому такая реальность необходимо сводится у него к идеям.

Я называю ощущения мыслями, а не лишь психическими событиями или ментальным содержанием, потому что они проходят по нервным тканям. Когда у нас сон, особенно сновидение, мы переживаем не психические события, а реальные мысли, которые, в противном случае, были бы подсознательны или бессознательны. Такого рода мысли предвиделись ещё Лейбницем, а также рассматривались Кантом.

Внутренние фотоны называются «внутренним светопредставлением» А. Д. Смитом в Проблеме Восприятия (2002). Смит ещё упоминает, в связи с этим, что видение в темноте (после привыкания глаз) – это тип внутреннего ощущения, схожего с «внутренним светопредставлением». Кроме этого, слышание звуков в тишине является ещё одним типом ощущения, а не просто ничем.

Такой случай напоминает «непроизвольную память» у Марселя Пруста.

Отличающаяся от понятийного суждения, иллюзия – это подмена ощущения, интегрируемого к восприятию, неинтегрируемым ощущением. Подобным образом, галлюцинация – это подмена восприятия, интегрируемого к понятию, неинтегрируемым восприятием. В умах анти-реалистов, однако, иллюзия и галлюцинация являются подменами восприятий (целостностей) ощущениями (частями). Объяснение причины иллюзии, с моей точки зрения, заключается в том, что контраст вызывает дезинтеграцию или разрушение чувственных данных, интегрированных в восприятие, разделяя их на тех, которые остаются неизменными из-за их близости к некоторым особенностям восприятия, и на изменившихся от контраста. Причина галлюцинации заключается в мисинтеграции чувственных данных через ассоциацию с перцептом, то есть результатом восприятия, предмета, который нигде не существует, кроме головы под галлюцинацией, а беспочвенные представления о данном предмете закореняются верой в него.

Такое объяснение можно было бы применить и к способу закрепления имён собственных к определённым отсылкам даже в тех случаях, когда семантически имя собственное устарело или потеряло смысл. В таком случае, такое творческое понимание памяти отличается от того, которое употребляет Крипке.

Эта идея схожа с мультиординальностью Альфреда Коржибски, которая предполагает множественность пониманий одних и тех же слов, исходя из разных контекстов (смотрите, к примеру, Коржибски, 2000, стр. 14–15).

Мы знаем, что не все категории представлены Кантом. Есть другие категории, например, в онтологии Николая Гартмана. Каждая наука, в основном, пользуется своими собственными категориями. Хотя кантовские категории выбраны по гносеологическим признакам, они не являются универсально применяемыми, так как потребуются более определённые категории для каждой науки, а также для новых наук, а категорические аппараты меняются в зависимости от изменений в научных теориях. Сказать проще: категории внутренние и уникальные у каждого пользующегося ими человека. Поэтому, гносеология является системой отсчёта, проводимой с помощью категорий.

Можно было бы здесь упомянуть синтетическое единство апперцепции Канта, но спорно утверждать, что оно может быть выделено как особая категория единства.

В восьмой главе этой книги, термин «масштаб», по отношению к сознанию, будет иметь более абстрактное значение, ограничивающееся элементами, которые включаются в представления, но не обязательно сознаются или даже соотносятся друг с другом.

Хоть это и ощущение, оно граничит с восприятием, так как оно столь резко ворвалось в наше сознание снизу, что мы пытаемся найти ещё ощущения, с которыми его можно интегрировать. Однако, если мы находим недостаточно ощущений недостаточно быстро, то наше сознание обращается за помощью к примерно соответствующим понятиям, которые могут показаться такими же резкими и случайными, как и приведённый случай.