Борис Тебиев - …И в просвещении стать с веком наравне. Том I

Особо следует отметить увлечение книгой женщин, причем не только женщин выдающихся по их вкладу в культуру, но и женщин, не отличавшихся особыми талантами, простых женщин-матерей. «И хотя имена их остались неизвестными, – писал Ю. М. Лотман, – их роль в истории русской культуры, в духовной жизни последующих поколений огромна. Домашние библиотеки женщин конца ХVIII – начала ХIХ века сформировали облик людей 1812 года и декабристской эпохи, домашнее чтение матерей и детей 1820-х годов – взрастило деятелей русской культуры середины и второй половины ХIХ века».

В книговедении есть очень интересный и ценный исторический источник – владельческие записи на книгах, маргиналии, пометы. Они свидетельствуют не только о принадлежности того или иного издания, о смене хозяев, но и о тех настроениях, мыслях и чувствах, которые испытывали читатели при соприкосновении с чудом книги. Эти мысли и чувства, рожденные мудрой книгой, выплескивались здесь же на полях, шмуцтитуле или даже титульном листе. (В те времена такое обращение с книгой еще не считалось «дурным тоном», как позднее, когда наступила эра общественных библиотек и строгих библиотекарш.) В Вологодской областной библиотеке под инвентарным номером 2103 хранится книга французской писательницы С. Ф. Жанлис «Новое детское училище», изданная в Петербурге на русском языке в 1792 г. [9]. Эта книга принадлежала местной дворянке Софье Афанасьевне Брянчаниновой и была куплена ею в 1794 г. Прочитав педагогическое сочинение талантливой французской романистки, она сделала на книжном листе такое поэтическое признание:

Этот маленький факт наглядно свидетельствует о том, что знакомство с европейской литературой, познания во французской словесности не были для русской читающей публики пустой формальностью, «повинностью светского приличия». Произведениями С. Ф. Жанлис в России увлекались не только женщины, но и вполне почтенные мужи. Их читал, например, полководец М. И. Кутузов, о чем упоминает в «Войне и мире» Л. Н. Толстой [10].

Серьезное увлечение чтением, по свидетельству историка Ключевского, активно способствовало существенному изменению нравов российского дворянского общества второй половины ХVIII в. Культ умной начитанной женщины и образованного светского мужчины начинал постепенно вытеснять культ кокеток и щеголей - петиметров , сформировавшийся еще в елизаветинскую эпоху. Кокетками в те времена называли великосветских дам, воспитанных по-французски, пустых и трагикомичных в своей пустоте. Такая дама, писал Ключевский, «чувствовала себя везде дома, только не дома; весь ее житейский катехизис состоял в том, чтобы со вкусом одеться, грациозно выйти, приятно поклониться, изящно улыбнуться». Под стать кокеткам были и их великосветские кавалеры – петиметры. Поклонники всего иностранного, они насмешливо и с презрением относились ко всему отечественному, в том числе к родному языку, называя его не иначе как «скаредным». Производя на свет себе подобных, они фактически не уделяли внимания воспитанию детей, отдавая его на откуп полуграмотным гувернерам и гувернанткам.

Появление в русских семьях образованных и высококультурных женщин, значительно поколебавших как патриархальные, так и ультрамодные профран-цузские нравы, было связано также с развитием в стране женского образования. Его первенцем стал Смольный институт благородных девиц , учрежденный Екатериной II в 1764 г. в Петербурге. Это было первое в отечественной истории специальное учебное заведение для женской молодежи из дворянского сословия. В качестве ближайшего образца для Смольного института был взят известный во Франции и Европе католический институт благородных девиц в местечке Сен-Сир близ Версаля, учрежденный в 1686 г. Людовиком ХIV и маркизой Ментенон на основе идей Франсуа Фенелона. Однако в отличие от Сен-Сира, где преобладал монашеский дух и общеобразовательная подготовка воспитанниц была более чем скромной, Смольный институт с первых своих дней являлся чисто светским учебно-воспитательным заведением с широкой общеобразовательной программой. Главная задача Смольного института состояла в том, чтобы сделать воспитанниц добрыми хозяйками, верными супругами и попечительными матерями. В этих целях для них разрабатывались различного рода наставления, в том числе и о том, как вести себя в период беременности и кормления ребенка грудью.

В институт принимались девочки с 6 лет и учились здесь на протяжении двенадцати лет. Наряду с основами российской словесности, математики, физики, географии, истории, архитектуры, геральдики и других наук, иностранными языками воспитанницы института изучали педагогику, правила светского обхождения и учтивости. С 13 лет воспитанниц готовили к семейной и светской жизни. Они приглашались на придворные праздники, балы, концерты и спектакли, принимали участие в воспитании младших учениц. Первый выпуск «смолянок» состоялся в 1776 г. Всего же за период правления Екатерины II из Смольного института были выпущены 440 воспитанниц. Наряду с благородным (дворянским) отделением в институте с 1765 г. действовало мещанское отделение, где обучалось примерно такое же количество воспитанниц.

«Смолянки» умели не только читать и переводить книги, служить арбитрами литературного вкуса, но и учить своих детей, выращивать свой сад и ухаживать за ним. Они делали много добра крестьянам, лечили их, обучали крестьянских детей. За «смолянками» тянулись и те, кто получал образование в частных пансионах или дома. Они также стали проявлять интерес к чтению полезных книг, домоводству, педагогическим наукам, что не могло не повлиять положительно на семейный уклад тех лет. Во многом благодаря образованным женщинам удавалось рассеивать азиатский бытовой мрак и заменять его европейски утонченным личным и семейным бытом.

С особой теплотой вспоминал городскую семейную атмосферу конца ХVIII – начала ХIХ в. большой друг Пушкина поэт Петр Андреевич Вяземский. Для этой атмосферы было характерно «более домоседства в жизни родителей, менее суетности». Утро отцов уходило на службу, вечер посвящался семье. Родители нередко сами учили своих детей основам наук. Дочери помогали матерям в хозяйственных делах и заботах о младших детях. За обедом, который проходил, как правило, ближе к вечеру, и к чаю собиралась вся семья, велись общие разговоры.