Коллектив авторов - История России. Учебное пособие

В 1869 г. в Петербурге, а затем в Москве возникли нелегальные кружки под руководством вольнослушателя университета С. Г. Нечаева. Целью этих революционных групп было осуществление политического переворота. Подготовкой к нему, по мысли Нечаева, должна была заниматься скованная железной дисциплиной и единоначалием организация. Любое отступление от цели, пусть даже выраженное в сомнении по поводу методов подготовки переворота расценивалось как предательство. В соответствии с этой доктриной в конце 1869 г. по приказу Нечаева был убит московский студент И. Иванов. После раскрытия убийства полицией нечаевская организация была разгромлена, а в 1871 г. над «нечаевцами» устроен показательный процесс, широко освещавшийся в печати. Сам Нечаев, скрывшийся за границей, был в 1872 г. выдан швейцарскими властями русскому правительству как уголовный преступник, а «нечаевщиной» стали называть недопустимые методы революционной борьбы, дискредитирующие ее в глазах народа.

В начале 1870-х гг. возникает ряд кружков, отвергавших принципы «диктаторства», в которых главное место занимало самообразование, а также просвещение народа путем издания и распространения социалистической литературы. Самым заметным среди них был кружок «чайковцев» (по имени одного из руководителей – Н. В. Чайковского), в который входили С. Л. Перовская, А. И. Желябов, П. А. Кропоткин и др. В 1874 г. организация была раскрыта полицией и прекратила свое существование.

В идейном отношении народничество представляло собой систему взглядов об особом «самобытном» пути России к социалистическому переустройству общества, минуя капитализм. Исходные положения народнической идеологии были сформулированы еще на рубеже 40–50-х гг. XIX в. («русский социализм» А. И. Герцена) и основывались на слабом развитии капиталистических черт в экономике, а также на существовании крестьянской поземельной общины, являвшейся, по убеждению народников, готовой уравнительной, т. е. «социалистической», формой производства и потребления. Идея народников о социализме в России была утопичной, но она отражала реакцию передовой интеллигенции на несправедливости самодержавия по отношению к крестьянству.

Сам термин «народники» появился в середине 60-х гг. и обозначал поначалу всего лишь стремление к изучению народного быта и желание облегчить тяжелое положение крестьян, страдающих от малоземелья и непосильных налогов.

В целом доктрина народничества основывалась на убеждении, что радикальное решение социальных проблем – это путь революционной борьбы народных масс, прежде всего крестьянства, за установление справедливого общественного порядка. Но оценка степени готовности народа к социализму и представление о путях достижения цели в среде народников были различны, поэтому принято говорить о трех течениях в народничестве: бунтарском, пропагандистском и заговорщическом.

Идеологом «бунтарского» направления был Михаил Александрович Бакунин – выходец из тверских дворян. В молодости он был членом кружка Н. В. Станкевича и разделял взгляды «западников». В 40-е гг. жил за границей, принимал участие в революционных событиях в Германии и Австрии. Был сторонником анархизма, так как считал источником «зла» любую государственную власть, будь то монархия или республика. Любые «избранники народа», придя к власти, неизбежно становятся «над» народом, распоряжаются общественным капиталом и становятся господствующим сословием, утверждал Бакунин. Государству он противопоставлял народное самоуправление: федерацию производственных ассоциаций – сельских и рабочих общин с коллективной собственностью на орудия и средства производства. Революционеры, по его представлению, должны лишь стать «искрой, которая зажжет пламя всенародного бунта».

Тезис Бакунина о «социальной революции» разделял Петр Лаврович Лавров – идеолог «пропагандистов». Он был профессором Артиллерийской академии, в 50–60-х гг. сотрудничал в «Современнике» и другом леводемократическом журнале «Отечественные записки», был связан с ишутинцами и обществом «Земля и воля» 60-х гг. Он так же, как и Бакунин, считал крестьянскую общину «ячейкой социализма», но отвергал тезис о готовности крестьянства к революции. По его мнению, к революции не была готова и сама интеллигенция. Последняя, по мысли П. Л. Лаврова, является носителем общественных идей, ей принадлежит первенство в социальных преобразованиях. Своим образованием интеллигенция объективно обязана труду народа и должна отплатить служением ему.

Идеологом «заговорщической» тактики в русском народничестве выступал Петр Никитич Ткачев, публицист и литературный критик. В молодости за участие в студенческих волнениях он исключался из Петербургского университета, позднее проходил на процессе по делу Нечаева. Ткачев полагал, что революционный переворот в России должен быть осуществлен путем захвата власти группой революционеров-заговорщиков. Пропаганду и агитацию среди крестьян он считал малоэффективной из-за их «дикого невежества» и «рабских инстинктов». Главное, заявлял Ткачев, следует не «готовить» революцию, а уже в настоящий момент «делать» ее, а для этого нужна глубоко законспирированная и крепко сплоченная организация.

В противоположность Бакунину, Ткачев не отрицал активной роли государства в переустройстве общества и допускал, что после победы демократическая партия станет ядром правительства.

Взгляды Ткачева импонировали революционной молодежи, жаждущей активных действий и увлеченной романтикой тайного заговора.

Летом 1874 г. стихийно началась первая крупная акция революционного народничества – «хождение в народ». Толчком к нему послужил неурожай и голод в Среднем Поволжье в 1873–1874 гг. Сотни молодых людей, вдохновляемых идеей Бакунина поднять народ на «всеобщий бунт», начали «летучую пропаганду» в 37 губерниях империи, главным образом в Поволжье и на юге России. Поодиночке или небольшими группами они ходили по селам под видом мастеровых или торговых посредников, вели беседы с крестьянами, выступали на сходках, распространяли прокламации. Но первая волна «хождения в народ» не дала никакого результата: крестьяне с недоверием, а порой и враждебно, воспринимали пропаганду социалистических идей и призывы к бунту против царя, хотя разговоры об отмене податей, переделе земли поддерживали охотно. Не имея опыта конспирации, многие народники попадали в руки полиции. В 1875 и 1876 гг. «хождение в народ» продолжалось, но уже в иной форме. Молодые революционеры обучались кузнечному, столярному ремеслу, открывали в селах мастерские, устраивались земскими врачами, учителями, писарями, статистиками, пытаясь таким образом «внедриться в народ» и создать среди крестьянства «революционные ячейки». Часть народников вела пропаганду в Москве, Туле, Серпухове, Иванове среди рабочих, в которых видели тех же крестьян, но более развитых, и, следовательно, более восприимчивых к революционным идеям. «Вторая волна» народнической пропаганды ощутимых результатов также не принесла. Для крестьян народники оставались «чужаками», но для самих революционеров хождение в народ имело несомненную пользу, так как не оставило сомнений в том, что революцию «снизу» надо долго и основательно готовить.