Джоди Андерсон - Пташка Мэй — королева воинов

— Какое?

— Приглядывать за тобой. — Уголок бледных губ изогнулся в едва заметной грустной улыбке. — Когда ты была совсем крохой… и потом, до школы. Когда жила в Седых Мхах. — Он кивнул, глядя большими печальными глазами. — Это у меня получалось.

Мэй снова сжала его холодные пальцы.

— Но ты уже не маленькая, — прошептал он.

Мэй не знала, что ответить.

— Ты мне все равно нужен, — наконец ответила она. — Так что приглядывай за мной и дальше, ладно?

Широкий рот искривился в грустной улыбке. Мэй понимала, что это он пытается ее ободрить.

Кресло занял Пессимист, который взял привычку сворачиваться на нем клубком вместе с Фасолькой. Поэтому Мэй заснула у Тыквера на плече. Они лежали, как две горошины в стручке. Единые духом и неразлучные вовек.

На следующий день пестрая толпа из двадцати живых и тридцати призраков — расплывчатых эфемерных привидений, мрачных духов, стайки сияющих мальчишек и тусклого домового с тыквой вместо головы — двинулась через Пустынное плато на северо-восток.

Они петляли по заброшенным деревушкам, стараясь держаться как можно дальше от гигантской тени Бо Кливила. Даже забирая все дальше на север, некоторые то и дело оглядывались на оставленный позади уют.

Наконец, после долгих дней пути, они дошли до границы между сумерками и густым туманом, окутавшим Равнину Отчаяния. Вокруг стоял какой-то несмолкаемый, едва слышный заунывный вой. Дополняла мрачную картину покосившаяся и обшарпанная зеленая будка, над единственным окошком которой значилось: «ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ НА РАВНИНУ ОТЧАЯНИЯ. ВАЛИТЕ ОТСЮДА».

Мэй подплыла к будке. Прибитая к расшатанной двери деревянная рука сжимала стопку листовок. «ВОЗЬМИТЕ», — предлагала надпись над рукой. Мэй взяла. Рука слегка ослабила хватку, а потом сжалась еще крепче, показав большой палец в знак одобрения.

«Добро пожаловать на Равнину Отчаяния, последний рубеж Навсегда. Вам не уйти от злого рока, если продолжите путь». Дальше шла сплошная чернота, а в самом низу на черном фоне горела пара красных глаз. При виде Мэй они моргнули, и у нее мороз пошел по коже.

Впереди клубился туман. На расстоянии вытянутой руки уже ничего не видно. Что подстерегает их в этой белой мгле?

— Вроде особого отчаяния и не чувствуешь… — нарочито бодрым голосом сказала Беатрис. Тыквер всхлипнул.

Мэй оглянулась на пустынный горизонт, словно надеясь увидеть там Хозяйку, которая скажет, что можно смело идти вперед. Но там ничего не было. Все смотрели на Мэй, ожидая окончательного решения.

Она окинула взглядом равнину:

— Ладно. — Отойдя от будки, Мэй шагнула в туман. — Наверное, надо…

— Вперед! — Фабио, выставив вверх указательный палец, отважно проскочил между Мэй и дверцей.

Внезапно будка заскрипела. Дверь сорвалась с петель, с грохотом придавив Фабио к земле, а сверху повалились еще призраки.

— Я же просил не щекотать меня усами!

— Я, что ли, виноват, что ты такой неженка?

— Слезьте с меня. Вы мне ногу отдавили!

— Мамма мия! Помогите!

Барахтающиеся тати наконец огляделись и поняли, какой цирк устроили. Отряхиваясь от пыли, Безголовая Гвеннет, Колченогий Пити и еще несколько незнакомых неуклюже поднялись на ноги. Фабио выкарабкался из-под двери и принялся с возмущенным видом чистить мундир, украдкой посматривая на друзей в надежде, что никто не заметил его позора. Гвеннет подобрала с земли отрезанную ступню и сунула в карман, испепелив Пити взглядом.

Мэй медленно вытащила лук из-за спины и, натянув тетиву, прицелилась в татей.

— Убирайтесь, оставьте нас в покое! — прорычала она. Пессимист на всякий случай прикрыл собой Фасольку.

Тати, числом одиннадцать, резво спрятались за спину Колченогого Пити, который замахал перед своим помятым лицом мозолистыми руками:

— Да ты что, цыпа! Мы не по твою душу. Мы пришли на подмогу!

— Разве так друзей встречают? — возмущенно встряла Гвеннет, но тут же снова скрылась за спиной Пити, вот ретив взгляд Мэй.

— Мы вас тут три дня дожидаемся, — пояснил Пити. — Шкиппи с нами, конечно, больше нет. Он тогда сгинул в лапах вампира. — Тать скорбно склонил голову. — Но наш брат мастак прятаться, хоть в какой угол его загони. Мы, не будь дураки, смекнули, что ты тут рано или поздно появишься. Так что принимай подкрепление. Желаем влиться в твои ряды.

— Враки, — высказался Люциус.

— Мью, — подтвердил Пессимист.

Пити чертил своей деревяшкой круги на земле, обливаясь потом и не сводя глаз с серебряной стрелы.

— Да, пожалуй, у тебя найдется причина-другая нам не доверять. — Он поковырял в носу и вытер палец о тельняшку. — Но ты сама посуди, кто еще-то в стране остался? Никогошеньки и ничегошеньки. Мы — последние. — Он смахнул скупую слезу. — И вот я говорю своим ребятам: пойдем-ка мы пособим малышке Мэй, раз Книга Мертвых говорит, что она спасет нашу землю. Нам нужна такая подруга, как ты. И еще… — Он вытащил из-за пазухи книгу герцога Синей Бороды, эсквайра, «Как завоевывать друзей, оказывать влияние на призраков, научиться хорошим манерам и отыскивать клады». — Тут говорится, что лучший способ завоевать дружбу — это дружить.

— А еще ты не прочь поживиться спрятанными в крепости сокровищами, — закончил за него Люциус.

Пити, помявшись, расплылся в смущенной золотозубой улыбке:

— Ну разве что самую малость.

Мэй переглянулась с остальными. Люциус покачал головой. Беа благосклонно кивнула. Тыквер, словно загипнотизированный, смотрел на блестящие очки, болтающиеся у Пити на шее. Фабио с обычным своим негодующим выражением лица подкрутил усы.

— Да, и мы ведь не с пустыми руками. — Гвеннет выудила из заплечной котомки две полных пригоршни пузырьков.

— Мама родная! Это еще что такое? — изумилась Берта Бретуоллер, выступая из рядов.

Гвеннет с ухмылкой снова нырнула в котомку и вытащила несколько склянок с темной маслянистой морской водой.

— Ну что ж… — Мэй обвела взглядом свой отряд. — Мы не в том положении, чтобы отвергать помощь.

Пити, просияв, подплыл к Мэй и горячо пожал ей руку. На щеках его обозначились глубокие ямочки.

— Все за одного и каждый сам за себя, а? Как-то так вроде. — Он задумчиво наморщил лоб.

Мэй закинула лук за спину:

— Вроде того.

Она с гордостью обернулась на стоящих за ней призраков. И весь отряд, последние Духи свободы — хорошие и плохие, — дружно двинулся в туман.