Колетт Вивье - Дом на улице Четырех Ветров

Дед-Мороз бросил конфету на стол.

— Это мосье Жан! — закричала Норетта. — Я узнала его по голосу!

— Мосье Жан, — повторила Эвелина Селье, — мосье Жан…

Она растерянно обернулась к Алену. Юноша ответил ей удрученным взглядом. Лицо его сразу стало суровым; он нервно покусывал губы.

— Ну что ж, — сказал своим обычным голосом Дед-Мороз, — кажется, я могу, наконец, снять мое облачение! Самое время: я уже думал, что задохнусь в нем!

Сбросив халат на стул, Жан точными, аккуратными движениями стал приводить в порядок свой костюм. Казалось, он чем-то смущен. Фанфан сердито наблюдал за ним.

— Плохой Дед-Мороз! — объявил он под конец. — Плохой! И я не хочу леденец! Хочу звездочку!

— Ах да, — всполошилась Норетта, — вот тебе звездочка! На, Фанфан, держи!

Сняв с елки звезду, она протянула ее брату.

Фанфан обеими ручонками схватил звезду и прижал к груди. Потом он робко потянулся за леденцом и, радостно взвизгнув, сунул его в рот.

— Эх жаль, не вышел номер! — вздохнул Мишель, прищелкнув пальцами. — Не думал я, что вы так быстро догадаетесь!.. Но мосье Жан здо́рово играл свою роль, верно? Халат сделан из красной шторы мадам Кэлин, из той самой, которой завешена ее дежурка. Узнаешь, Норетта? А бороду мы сделали из ваты. — Мишель расхохотался. — Она удалась только со второго захода. А в первый раз Жорж так перестарался, что разорвал бороду!

— Выйди со мной на кухню, — тихо позвала его мать.

Она тщательно закрыла кухонную дверь.

— Что такое? Что-нибудь случилось? — недовольно спросил Мишель.

— Замолчи! Разве ты не понимаешь, Мишель, что ты натворил? Как можно было приводить Жана, когда у нас Ален?!

— А почему нельзя?

— Да ведь Ален тайком пришел сюда — его же разыскивает гестапо, не понимаешь, что ли! Разве ты не слышал его рассказ? Ты что, хочешь, чтобы его и вправду расстреляли?

Мишель растерянно смотрел на нее, и она тут же поправилась:

— Да нет, я вовсе не хочу сказать, будто Жан — предатель, но уж очень он всего боится… Ален пришел к нам, зная, что здесь будут одни друзья, но вот этот Жан…

— Да что ты, мама, — сказал Мишель, — он очень хороший человек, уверяю тебя! Он сразу согласился сыграть Деда-Мороза!

— При чем тут Дед-Мороз? Дело идет о жизни и смерти, пойми ты, наконец! Ну почему ты не предупредил меня о своем сюрпризе? Я бы не пустила его сюда! А теперь поздно, но, по крайней мере, не болтай лишнего! Ни слова о Сопротивлении! Передай это, кстати, Норетте и Жоржу. Соланж и так будет молчать. Смотри, Мишель, будь осторожен!

— Хорошо, мама, — ответил Мишель, все еще не осознавая до конца, что произошло.

Они вместе вернулись в столовую. Жан тем временем подсел к Алену.

— Послушайте, — сказал он, — если уж говорить о сюрпризах, то самый лучший сюрприз устроили нам вы. Вот уж кого я не ожидал встретить!

— Да, знаете, — холодно ответил Ален, — дела…

— Ах да! Правда! Вы же по парфюмерной части. Видно, туго вам приходится! Не то что в нашей аптеке: лекарства всегда нужны людям, а вот духи… Куда же вы ездили с вашим товаром?

Ален заколебался. Мадемуазель Алиса заерзала на стуле.

— Ален только что рассказывал нам об этом — как раз перед тем, как вы пришли. Подумайте только, он объездил чуть ли не всю страну! Он говорит, что в клиентах недостатка нет, товара мало — вот что! Представляете, флаконы и то невозможно раздобыть!

— А мыло, — подхватила мадемуазель Мари, — Ален говорит, что мыло…

— Но как же так, — воскликнул Жорж, — ведь Ален совсем не…

Мишель дернул его за рукав и прошептал ему на ухо несколько слов. Жорж замолчал.

— Пора тебе привести к нам своих родителей, Жорж, — сказала Эвелина, — я сейчас подам кофе.

Жорж повиновался, но едва он приоткрыл дверь, как в квартиру влетела консьержка и, задыхаясь, метнулась в столовую.

— Немцы! — крикнула она. — У Кутюров в квартире немцы!

Эвелина Селье зажала рукой рот, чтобы заглушить крик, который чуть-чуть не вырвался у нее. Соланж кинулась к брату.

— Они пришли за тобой! — закричала она, цепляясь за него. — Они тебя уведут! Я не хочу, не хочу! На помощь!

— Замолчи! — сурово приказал Ален, высвобождаясь из ее рук. — Значит, немцы у нас в квартире, мадам Кэлин?

— Да.

— Если так, я смываюсь!

— Невозможно! Они оставили у входа своего шпиона, и машина их там стоит. Я говорила тем двум, другим, что у вас никого нет, но они мне не поверили. Тогда я решила, что пусть лучше они обыскивают квартиру, а я тем временем сбегаю вас предупредить, и я отперла им дверь моим собственным ключом — он и к вашей двери подходит. Что вы решаете, мосье Ален? Они придут сюда, уж это как пить дать, вот только обыщут вашу квартиру!

— Н-да, — стиснув зубы, ответил Ален, — решить не так-то легко. Хотел бы я знать, кто на меня донес! Я уверен, что за мной никто не шел!.. Погодите, а что, если в окно?.. Нет, с третьего этажа не спрыгнешь…

Эвелина Селье взяла его за руку. Она уже успела овладеть собой. Властным жестом она указала на красный халат, который валялся на стуле.

— Наденьте его, — сказала она, — и предоставьте остальное мне. Мальчики вам помогут. Мадам Кэлин, я думаю, вам лучше пойти к себе: нельзя, чтобы немцы вас здесь застали. А вы, девочки, подойдите к елке и притворитесь, будто вы ее украшаете. Мы все останемся за столом. Мосье Жан, займите место Алена. Я сейчас подам кофе.

Консьержка вышла. Эвелина Селье в последний раз оглядела комнату и начала разливать кофе — рука ее чуть дрожала. Ален прикрепил к своему подбородку белую бороду, а Жорж и Мишель, стоя на коленях, старались застегнуть на нем булавками красный халат.

— Согнитесь немного, Ален, — сказала Эвелина, — надо, чтобы вы казались меньше ростом. Я скажу, что вы мой деверь. Документы ваши на какое имя?

— Пьер Сенеша́ль.

— Хорошо. Нельзя допустить, чтобы…

В дверь постучали. Раздался грубый окрик:

— Откройте!

— Открой! — сказала мать Норетте.

Она продолжала разливать кофе. Вошли два немца, оба в военной форме. Один — толстый, с багровым лицом; другой — тощий, в очках. Они остановились на пороге комнаты.

— О господи! — воскликнула Эвелина Селье, изображая растерянность и словно бы в испуге ставя кофейник на стол. — О господи, что это?

— Ален Кутюр… — медленно выговорил толстый. — Знаете ли вы Алена Кутюра?

— Ну конечно, господа, конечно! Этот молодой человек наш сосед! Вы его разыскиваете? Господи, что же он натворил? А вы не звонили к нему в квартиру?

Она умело изображала растерянность и страх. Тощий немец шагнул к ней.

— Ваши документы! — приказал он.

— Да, да, господа, хорошо, одну минуточку… Ох, куда же это я дела сумку! Боже мой, я совсем голову потеряла от волнения! Понимаете, мы празднуем рождество. Мой деверь вот переоделся Дедом-Морозом, чтобы позабавить детей… А-а, вот и сумка… Пожалуйста, господа, вот мои документы…