Игорь Минутко - Костры на площадях

Так медведь стал Мишкой-печатником, и вопрос о том, что его нужно куда-то отдавать, отпал сам собой.

Но теперь возник новый, не менее сложный вопрос — чем кормить медведя? В тот первый год Советской власти тяжко жилось революционным рабочим. Скупой паек: непременная осьмушка хлеба с примесями, немного сахара и махорки и иногда по талонам самые неожиданные вещи — эмалированные тазы, плиты жмыха, ящик спичек или невесть откуда взявшиеся соломенные дамские шляпки.

В такое время кормить Мишку — мудреное дело. Неожиданный выход придумал Федя.

— Пап, — сказал он однажды, — а что, если Мишку сделать рабочим типографии?

— Как это? — не понял дядя Петя, который находился тут же.

— А очень просто! Прийти к начальнику типографии и сказать, что к нам поступил новый рабочий. Михаил ну… Топтыгов. Ему паек дадут. И деньги получать станет.

— Обман? — усомнился отец.

— Какой же обман! Ведь он правда у нас работает!

Начальником типографии в то время был рабочий с оружейного завода, испытанный революционер. Но он слабо разбирался в тонкостях печатного дела, в цехах редко бывал и больше следил за политической жизнью рабочих: проверял, как они учатся, как проходят военные занятия на плацу за городом.

Вместе с дядей Петей к начальнику типографии пошел Федя: ведь он к Мишке приставлен. Ну — и ответственность на двоих. В здоровущем холодном кабинете сидел за письменным столом огромный дядя в шинели, накинутой на плечи; и видно было, что ему неудобно и непривычно сидеть за этим столом и очень скучно. В кабинете, кроме письменного стола, была еще между окнами странная картина в резной тяжелой раме: два быка с человеческими головами приготовились броситься друг на друга. Феде она показалась страшной. А над дверью висел плакат: «Вся власть Совѣтамъ!»

Начальник типографии, конечно, знал дядю Петю, да и Федю тоже. Он только так, для порядка, полистал партийный билет дяди Пети, и дальше все получилось очень просто.

— Значит, как фамилия нового товарища? — спросил начальник типографии.

— Топтыгов… Михаил, — чуть смутившись, сказал дядя Петя.

— А как у него с сознанием? В порядке?

Дядя Петя совсем растерялся, но тут Федя вовремя подоспел.

— Очень даже революционное сознание!

— То хорошо. Оружием владеет?

— Да вроде нет… — развел руками дядя Петя.

— Обучите.

— Всенепременно обучим! — Федя даже зачем-то встал по стойке «смирно».

И тут дядя Петя во всем признался. Долго хохотал огромный дядя в шинели. Даже слезы у него выступили на глазах. Потом сказал:

— Ладно. Раз все товарищи — «за», возражать не буду.

На этом процедура оформления на работу нового «рабочего» типографии Михаила Топтыгова закончилась.

Так Мишка-печатник стал получать паек. Хлеб и сахар поедал сам, махорку отдавал своим новым товарищам — рабочим типографии. (Посудите сами, зачем медведю махорка? Ведь курить он, чудак, не умеет.) Получал Мишка и зарплату, и на эти деньги ему покупали дополнительный корм, а ел он все — и овощи, и порченое мясо, и овес, и жмых, потому что, как известно, медведь — животное всеядное.

Первый раз Мишка-печатник увидел ее через щель в двери сарая.

Был жаркий летний день, во дворе было пусто и душно. Мишка дремал у себя на подстилке. И вот тогда он услышал ликующее урчание. Вставать не хотелось, и медведь, вытянув шею, посмотрел одним глазом в широкую щель.

Он увидел странное животное, маленькое, серое, пушистое. Это животное хищно урчало, пятясь задом. Оно тащило за холку жирную крысу. За крысой волочился длинный хвост, оставляя в пыли ложбинку.

До сих пор Мишка никогда не видел кошек и поэтому был чрезвычайно удивлен. Он шумно потянул носом воздух: «Что это за тварь такая?»

Серое животное пахло аппетитно.

«А не съесть ли мне его вместе с крысой?» — подумал Мишка-печатник и, навалившись на дверь, вышел во двор.

Серое животное зашипело, бросило крысу и легко взлетело на поленницу березовых дров. На медведя смотрели зеленые глаза, сердитые и любопытные.

Медведь подошел к крысе. Крыса пахла терпимо. И тогда он съел ее, правда, с некоторым отвращением. Пока продолжалась эта трапеза, серое животное возмущенно рычало на дровах и делало злую мордочку.

Тут пришел Федя, увидел происходящее и сказал Мишке:

— Это кошка Ляля. Вы должны подружиться.

Федя взял кошку на руки и стал ее гладить по мягкой шерстке. Кошка продолжала рычать, но уже не так сердито.

И тут Мишка-печатник понял, что серую кошку Лялю есть нельзя. Он вздохнул: «Ладно, что же делать?»

Несколько дней медведь чувствовал, что за ним наблюдают зеленые любопытные глаза. Но откуда? Нигде кошки Ляли не было. Потом он все-таки ее увидел: кошка сидела на крыше сарая и умывалась лапкой. Умываться-то она умывалась, но и на Мишку смотрела своими зелеными глазами. Глаза уже не были злыми.

Медведь подошел к сараю, встал на задние лапы и прорычал тихо, добро: «Чего там, слезай, что ли. Поиграем».

Но кошка Ляля опасалась.

— Мяу! — сказала она: — «Ты большой и страшный», — и все сидела на крыше.

На следующий день опять было жарко, и Мишка спал в тени под забором. С утра он работал, печатал газеты и сейчас отдыхал заслуженно, и сон его был крепок.

Его разбудил мягкий удар по носу, и над самым ухом кошка Ляля сказала: «Мрр-у! Проснись!»

Медведь открыл глаза — кошка Ляля сидела перед ним, а у самого его носа лежала здоровенная крыса.

Как только Мишка открыл глаза, кошка отскочила в сторону и села в отдалении — она все еще боялась медведя.

Мишка съел крысу и в благодарность помахал кошке Ляле головой.

Несколько раз кошка Ляля приносила ему крыс, а сама отбегала в сторону.

Однажды Мишка-печатник ужинал вареной кониной. Из-под старой ржавой машины вылезла кошка Ляля и села напротив медведя. Мишка вздохнул возбужденно: «Сейчас!» Он отодрал от конины большой кусок, взвесил его на лапе и швырнул кошке.

Кусок конины был величиной лишь немного поменьше кошки Ляли. Как ни старалась, кошка съела его лишь на треть, и все равно живот ее раздулся и свесился набок.

От обильной еды кошка Ляля тут же заснула — в ворохе старых бумаг. Когда она проснулась, над ней стоял Мишка-печатник и нюхал ее, шумно вдыхая воздух.

От ужаса кошка Ляля зажмурилась, но не побежала прочь. Медведь потрогал ее лапой, очень осторожно, еле прикасаясь, и прорычал радостно: «Ура! Она меня больше не боится!»

Потом он тоже заснул у себя в сарае. И к Мишке пришла кошка Ляля, свернулась клубком у него в лапах, и так они спали оба дружно и сладко.

С этого дня Мишка-печатник и кошка Ляля стали неразлучны: вместе ели, вместе спали. И игра у них появилась интересная: кошка Ляля с разбегу прыгала на спину Мишки, и он катал ее по двору, стараясь стряхнуть на землю. При этом кошка Ляля пронзительно мяукала от страха и восторга.