Колетт Вивье - Маленький театр

Она побежала прямо к пляжу, мурлыкая весёлую песенку и дрожа от утренней прохлады. На песчаном берегу ни души. Пять-шесть кульбитов, и Флора немного согрелась. Она принялась разглядывать высокие отели, окаймляющие бульвар, вдоль песчаного берега. Самый красивый — белый, с балконами. Вдруг на одном из этих балконов распахнулась дверь и вышла дама в розовом переливчатом пеньюаре.

Флора в восхищении захлопала в ладоши. Дама улыбнулась девочке, а она ответила пируэтом и стала танцевать. Дама кому-то махнула рукой, и на балкон вышел высокий человек в пижаме.

Тем временем то тут, то там стали открываться окна, двери, и на балконах появились новые зрители. Они смотрели на забавную, растрёпанную девчонку в красном платье: она вертелась, кривлялась, подпрыгивала, одна на безлюдном бульваре.

Господин в пижаме бросил ей монетку, соседи последовали его примеру; Флора, ничуть не смущаясь, подняла монеты, послала зрителям воздушный поцелуй, перекувырнулась напоследок и убежала вприпрыжку.

Служанка Люси́, с утра нацепившая серьги, собиралась подметать крыльцо. Вот она увидела Флору и выпустила метлу из рук.

— Да откуда ты взялась?

— Ходила гулять, — весело объявила Флора.

— Так рано?! Значит, это ты выпрыгнула из окна? А я-то испугалась: подумала, к нам воры забрались. Ну, если госпожа Дезобер узнает!..

Флора бросилась к Люси, повисла у неё на шее:

— Не говорите ей, пожалуйста! Мне так хотелось пойти погулять! Я больше не буду, честное слово!

Служанка покачала головой, и тут Флора, состроив умильную рожицу, быстро добавила:

— Ах, какие у вас дивные серьги! А знаете, ведь вы гораздо красивее тёти!

Люси была явно польщена, хоть и замахала руками. Тут хитрая девчонка горячо её поцеловала.

— Какая у вас нежная кожа! Я так вас люблю, Люси! Ведь вы ничего не скажете тёте, правда?

— Ну хорошо, хорошо, — сдалась служанка. — Только быстрее входи и переоденься. Ты же знаешь, хозяйка не любит это платье.

— Ещё поцелуй, и я бегу! — пропела Флора.

Всё утро она вела себя примерно.

— Ей необходима твёрдая рука, — убеждённо говорила госпожа Дезобер мужу. — Она, пожалуй, научится светским манерам.

— Конечно, у неё есть хорошие задатки и она бывает так мила!.. — отвечал он. — А вдруг мне удастся приохотить её к учению, научить считать и правильно писать? Ведь она так невежественна…

— Попробуй. Это её займёт. Только будь построже, пожалуйста.

Флора пришла в смятение: так вот что её ждёт! Она бы наотрез отказалась, если б не утренняя выходка — воспоминание о ней смущало её покой. Она невнятно пробормотала «хорошо», и дядя потрепал её по голове.

— Вот и славно. Пойдём в столовую, там спокойнее.

Орудия пытки — разлинованная бумага, карандаши, книга — были уже готовы; Флора даже зажмурилась. Зато дядя, сидя перед ней, сиял от радости. Он перелистал книгу, ткнул толстым пальцем в какую-то строчку и повелительно изрёк:

— Пиши: «Всем известно, что равнина — это ровная, земная поверхность». Как ты медленно пишешь! И не высовывай язык. Ну-ка, дай сюда!

Дядя смотрел на её каракули, с трудом разбирал. Вот что написала Флора:

«Всем известна што рафнина эта ров на я зем на я по верхнсть».

Дядя прочёл, перечёл, словно не веря своим глазам.

— Что это такое? Что ты написала? — наконец выговорил он.

— Всем известно, что равнина — это ровная… — покорно ответила Флора.

— Нет, это просто невообразимо! А орфография? Что же ты делала в школе?

— Я сидела рядом с Генриеттой Ниту́ш, — живо отозвалась Флора. — И мы болтали о танцах… А учительница у нас уродка, и однажды…

— Довольно! Сколько будет девятнадцать и шесть?

— Пятьдесят восемь. А теперь я пойду играть. Можно?

— Иди, иди, — бормотал, вытирая вспотевший лоб, господин Дезобер. — Вот тупица!

Флора сорвалась с места и понеслась в сад, зеленевший позади дома. Он ей не очень нравился: прямые аллеи, клумбы, окаймлённые самшитом. Вот за стеной раскинулся сад, без клумб — большой, тенистый, и ей вдруг ужасно захотелось посмотреть, что там творится. И она ловко взобралась на стену.

В большом саду ни души. Два красных мяча и скакалка валяются на земле, а из открытого окна доносятся чьи-то голоса. Флора сидит наверху и ожесточённо колотит ногами по стене — поскорее бы испортить новые ненавистные сандалеты. Время от времени она с довольным видом осматривает царапины на жёлтой коже. Она так увлеклась этим занятием, что несказанно удивилась, увидев две пары глаз. Они разглядывали её снизу вверх.

Смотрели на неё две девочки — кругленькие, толстощёкие, в белоснежных платьях и до того похожие друг на друга, что Флоре показалось, будто в глазах у неё двоится.

— А, да это близнецы! Какие смешные! — воскликнула она, захлопала в ладоши и птицей спорхнула со стены.

Девочки наблюдали за ней, онемев от изумления. Она снисходительно улыбнулась.

— Меня зовут Флора. А вас?

— Си́львия и Софи́, — ответили они в один голос.

— Какие смешные, — повторила Флора. — Никогда ещё не видела вблизи двойняшек. Вы всегда здесь живёте?

— Только на каникулах, — сказала Сильвия.

— А зимой в Париже, — добавила Софи.

Увы, в Париже Флора никогда не была. С минуту она раздумывала, чем бы их поразить.

— А у нас есть автофургон, и мы разъезжаем повсюду, — объявила она, бросая на близнецов торжествующий взгляд. — И у меня четыре брата и сестра. Здо́рово, да?

Девочки согласились, что это действительно здо́рово, и Флора, повеселев, схватила оба красных мяча. Никогда ещё близнецы не видели, чтобы мячи взлетали так высоко — чуть ли не до облаков. А девочка в голубом всякий раз их ловила. Потом все прыгали через скакалку, бегали по саду, а под конец Флора предложила покувыркаться.

— А нам не позволяют, — в один голос сказали близнецы.

— Чепуха… Я же с вами.

Довод был убедительный. И все принялись кувыркаться. Сильвия повизгивала, Софи хохотала как сумасшедшая. Белые платьица стали от пыли серыми. Флора с видом знатока посмотрела на две перепачканные потные рожицы, растрёпанные волосы, свисавшие на щёки, и заявила:

— Теперь вы мне больше нравитесь. Вы так здорово кувыркались, что в награду я перед вами выступлю.

И она повторила свой коротенький утренний номер. Близнецы были в восторге. Они прижались друг к другу и пожирали глазами чудо-девочку, им казалось, она вот-вот взлетит в небо как мяч. Флора собиралась выполнить новый каскад прыжков, но, услышав чей-то голос, застыла на месте.