Сергей Корзинкин - С первым открытием, Костик!

— Ой, господи, пиявки! — всплеснула руками тетя Нюша. — А я-то, глупая, думала, он о старухе беспокоится. Оказывается, о пиявицах. Тьфу! Ах, ты такой…

Я хлопнул дверью и помчался в лабораторию. Не может быть, чтобы мои «предсказатели» подвели! Не может быть!

Лаборатория оказалась запертой. Папа еще не вернулся с озера, куда уехал вместе с Ниной брать какие-то пробы.

Я влез на перила крыльца, достал из-за косяка ключ, отпер дверь и влетел в лабораторию.

Что это? Верхушка ртутного столбика барометра была совсем плоской. А ведь я хорошо знал, что к ясной погоде она обязательно должна быть выпуклой, похожей на серебряную шапочку. Значит, права тети Нюшина поясница, а не мои пиявки!

Прибежав домой, я бросился к банке с тремя горе-предсказателями. Они спокойно плавали, время от времени лениво опускаясь на дно.

«Вот вышвырну, вас! Будете знать, как обманывать!» — решил я.

Но пиявки продолжали благодушествовать, не обращая на меня никакого внимания. Они даже не прикасались к остаткам мясных кусочков, которые я им вчера набросал.

— Налопались, обжоры! И кормить вас не стоит!

— Не стоит! — словно эхо, раздалось у меня за спиной.

Я обернулся и увидел папу.

— Слушаю, как ты с пиявками беседуешь.

— Опять врут, — уныло сказал я.

— Вот как? — Папа наклонился к банке и поднес к своему уху ладонь, сложенную трубочкой.

— Тише! — прошептал он. — «Глупый мальчишка, говорят пиявки. Разве можно нас кормить до отвала? Конечно, нет. Нам, сытым, не до погоды!»

Вот уже десять дней я хожу на лесной пруд ловить дафний. Это водяные блохи, похожие на рыжие шарики. Дафнии очень нужны папе. Он кормит ими мальков, над которыми ставят важные опыты. А раз опыты важные, — значит, и ловить дафний задание тоже важное.

И все же ходить на пруд здорово надоело. Надо, например, удилище вырезать да червей накопать, а тут — нате пожалуйста, иди за дафниями. Или жара такая стоит, что из воды никак не вылезешь, а в лаборатории уже опять ждут моих дафний.

Но я, конечно, и виду не показываю, а то вдруг папа возьмет да и скажет, что я еще мал для научных заданий.

Но все же, как сделать, чтобы и мальки сыты были и за дафниями можно было бы не ходить?

Думал я, думал и придумал: надо самому дафний выращивать.

Папе и то моя выдумка понравилась. Он даже по плечу меня похлопал и сказал, что из меня, пожалуй, выйдет толк. А потом долго объяснял, как надо выращивать дафний.

И вот на следующий день я принялся за работу. Выбрал неподалеку от берега в ложбинке укромное местечко и начал копать ямы. В эти ямы должна набраться вода, — тогда в них можно будет запустить дафний.

А знаете, каково это выкопать две ямы? Да не какие-нибудь мелкие, а глубиной почти в целый метр!

Только я принялся рыть, появился Филька. Уселся на поваленную осину, руки в брюки. Сидит, глаза на меня таращит. Потом подошел, грудь выпятил и говорит с усмешечкой:

— Ты чего это роешь? Клад ищешь?

— Может, и клад, — отвечаю. — Проходи лучше!

— Подумаешь! Не твой лес. Захочу — шалаш тут сделаю, а ямы закопаю!

— Как бы не так! Попробуй только!

— И попробую. Мне их закопать — тьфу! Ничего не стоит! — Филька вразвалку подошел ко мне.

Я отступил на шаг и снова принялся за работу, поглядывая на Фильку: «Кто его знает, еще возьмет да стукнет сзади…»

— Связываться с таким неохота!

Филька опять уселся на осину и принялся назло мне выдумывать всякую гадость: дескать, дафнии в ямах жить не станут и обязательно протухнут, и рыбы их есть не будут, и сейчас купаться надо, а не в земле рыться. Чтобы раздразнить меня еще пуще, Филька даже стал разводить руками, словно плыл. А потом принялся отфыркиваться, будто только что вынырнул.

Но я твердо решил не обращать на него внимания, так твердо решил, что даже стиснул зубы. Филька — слово, а я — лопатой в землю, он другое — я снова копну. Быстро дело пошло.

Видно, надоело Фильке, вскочил он на поваленный ствол, раскинул руки — и бегом, словно канатоходец. Потом спрыгнул — и ко мне.

— Дай, — говорит, — копну.

Так-то я ему и дал!

— Нет, — говорю, — уж сами обойдемся!

— Сами? — переспросил Филька. — Ну так получай! — И трахнул меня по затылку, а сам — в лес.

Я даже сдачи не успел дать. А потом подумал и решил, что еще успею, никуда Филька от меня не денется.

Через день ямы были готовы. Я то и дело бегал к ним, чтобы поглядеть, как набирается вода. Прибывала она медленно. Но тут мне повезло. Двое суток подряд лил дождь, и, когда он кончился, воды в ямах было полно.

Папа поговорил со сторожем дядей Андреем, тот запряг станционную лошадь — старого Копчика, поставил на телегу большущий бидон, и мы поехали на лесной прудок.

Планктонной сеткой, похожей на сачок без палки, я быстро наловил дафний, и мы двинулись обратно к дому.

У лаборатории нас встретил папа.

— Ну, как «охота»? — спросил он, подходя к телеге, с которой дядя Андрей снимал бидон. — Покажите-ка! — Папа откинул крышку бидона, наклонил его, плеснул на ладонь немного воды, кишевшей дафниями. — Ба, тут на десяток ям хватит!

Мы подняли бидон и понесли его по узкой тропке к ямам.

Скоро в ямах заплясали рыжие точки. Они прыгали из стороны в сторону, то опускаясь в темную глубину, то снова танцуя у поверхности.

Папа и дядя Андрей уже давно ушли, а я все глядел и глядел на резвящихся в воде дафний. До чего же хорошие ямы я выкопал! Рыбу разводить можно, не то что дафний!

— Эй, ну-ка дай взглянуть! — неожиданно раздался Филькин голос. — Ой, смотри сколько… — Филька лег на живот и опустил голову к воде. — Знатно!

«Ага, небось завидно!» — подумал я и, пожав плечами, небрежно сказал:

— Это что! Знаешь сколько их будет, когда разведутся? Ведром черпать можно. Во!

— Ведром? — Филька поднялся и подошел ко мне. — А не врешь?

— Ей-ей!

Филька что-то хмыкнул и медленно зашагал в лес. «Может, взять его в помощники? — подумал я. — Да нет, он главным захочет быть. А ведь ямы выкопал я, и дафний наловил я. Значит, я и главный! Нет уж, один управлюсь».

Я осмотрел ямы, снял с воды несколько березовых листочков. Они были совсем желтые — значит, скоро в Москву, в школу…

— Обедать! — донесся издалека папин голос.

Все уже рассаживались за широким и длинным столом, врытым прямо на луговине. Я занял свое место на скамье рядом с папой. Напротив сидел Филька и уплетал горячие жирные щи.

Все ели молча, изредка перебрасываясь фразами. Но вот папа отодвинул тарелку, нахмурил брови и, потерев лоб, взглянул на меня.

— Завтра начнем сушить дафний. Запасать на зиму. Одному тебе, пожалуй, не справиться, а помощников нет. Вот разве Филя поможет?

Я хотел было сказать, что и один управлюсь, но смолчал.