Эвелине Хаслер - Адам, Сюзанна и другие герои

Ученики вместе с господином Кройтнером вернулись в школу. Они должны были теперь написать работу о курице. И к тому же оформить ее рисунками. Склонившись над тетрадками, ребята работали молча и сосредоточенно.

Внезапно тишину прорезал визг тормозов. Очень сильный визг, сопровождаемый чьим-то криком. Все испуганно завертели головами. Берт подскочил к окну, но за растущими во дворе каштанами ничего не было видно.

— Опасный перекресток там, впереди, — тихо сказал господин Кройтнер. — В газетах то и дело пишут об авариях. Но мы им все равно помочь не сумеем. Пожалуйста, садитесь по местам и пишите дальше!

Но Нелли не могла писать дальше. Она покусывала ручку и смотрела в окно.

— Только бы с господином Зиштохаем ничего не случилось! — прошептала она.

Анита, услыхавшая ее слова, согласно кивнула. В последнее время она уже не казалась Нелли неприступной, она была какой-то тихой, и веки у нее были иногда красноватыми и припухшими, будто она плакала.

Тут в дверь постучали.

Это был школьный сторож. Сначала он переговорил в коридоре с господином Кройтнером, потом они вызвали Нелли.

Она как чувствовала! Господин Зиштохай попал на шоссе в аварию!

Когда раздался визг тормозов, сторож выскочил на шоссе и увидел старого человека, лежащего рядом с велосипедом.

— Мертвого? — спросила Нелли. Ее лицо стало белым как мел.

— Нет, нет, — поспешно возразил сторож. — Кажется, обошлось переломом ноги. По крайней мере, так считают двое санитаров из машины «скорой помощи», которая увезла его в больницу.

— Как же произошла авария? — допытывался господин Кройтнер.

Об этом рассказал школьному сторожу один случайный свидетель. Старик ехал по шоссе, тут его на скорости обогнал грузовик, он проехал так близко, что господин Зиштохай испугался. Велосипед завилял из стороны в сторону, господин Зиштохай потерял равновесие и упал.

— Счастье, что он еще так легко отделался! — заключил сторож.

— А курица? — спросила Нелли.

Сторож ухмыльнулся.

— Вот уж кто хорошо перенес падение. Она, конечно, кудахтала и крыльями сучила как ненормальная. Санитары хотели оставить клетку прямо на обочине. Но старик стал так громко причитать «Моя курица! Моя курица!», что один из прохожих погрузил клетку вместе с велосипедом в санитарную машину.

— Слава богу, — сказал господин Кройтнер. — Скажи, Нелли, разве ты можешь представить старого господина Зиштохая без своей курицы?

Нелли не хотела сейчас ничего представлять. Она хотела немедленно пойти в больницу. Но господин Кройтнер считал, что как раз в это время господина Зиштохая обследуют, делают ему рентген. Так что лучше, если она отправится к нему после обеда.

Больница напоминала особый город со своими современными, многоэтажными корпусами и низенькими, старинными постройками.

Для Нелли это оказалось полной неожиданностью. В деревне, где она жила раньше, больницей был просто большой дом. А как же тут найти нужного человека?

Навстречу ей попался молодой человек, которого она приняла за доктора, потому что на нем был белый халат.

— Простите, вы не могли бы мне помочь, — обратилась она к нему. — Я разыскиваю старого человека, господина Зиштохая, его доставили три часа назад. Вместе с курицей, — уточнила она. Ведь сюда, ясное дело, привозят немало старых людей, а вот курицы наверняка встречаются редко.

Молодой человек с приплюснутым носом и россыпями веснушек на лице насмешливо взглянул на нее сверху вниз.

— А что же с ним такое приключилось, с этим твоим старым господином — как там его?

— Он попал в аварию. На велосипеде.

— Тогда лучше всего наведи справки в том высоком здании — это отделение неотложной медицинской помощи!

Шагая к высокому зданию, между цветочными грядками, Нелли услышала, как ее окликнули по имени. Этот нежный, высокий голос был ей знаком! Она обернулась. Анита!

Сейчас Нелли еще сильнее, чем в классе, бросилось в глаза, что Анита изменилась. Ее красивые белокурые волосы потускнели и спутались. Синева в глазах исчезла напрочь, словно вымытая слезами, о чем можно было догадаться по припухшим векам и покрасневшим уголкам глаз.

— Ты тоже к господину Зиштохаю? — спросила Нелли удивленно.

— Нет, я к своей маме, — сказала Анита. — Она уже полмесяца в больнице, на десятом этаже. Завтра у нее операция.

— Что-то серьезное?

— Не знаю. — Анита наморщила нос и начала чихать. С красными глазами и подергивающимися губами она напоминала большого кролика, Нелли очень хотелось обнять ее и погладить. Но робость, которую она всегда ощущала в присутствии Аниты, сковывала ее.

Анита потерла ладонью глаза.

— Может, все вовсе и не так уж страшно, — выдавила она, — просто мы с мамой всегда были вместе, а сейчас мне ее ужасно не хватает.

— Тебе бы не надо показывать этого маме, а то ей будет еще тяжелее, — нерешительно заметила Нелли.

Анита согласилась. Но ничего не могла с собой поделать.

Рыдания сотрясали ее хрупкие плечи.

— Мы могли бы встретиться потом, — предложила Нелли. — У скамейки, перед клумбой с розами.

Анита согласилась.

У входа в приемное отделение Нелли обнаружила окно справок.

— Зиштохай? — переспросила девушка. — Это не такой странный старик с курицей?

— Он самый! — крикнула Нелли. У нее камень с души упал.

Она широко и радостно улыбнулась. Ангелоподобная девушка улыбнулась в ответ. Ее красный ноготок скользнул вниз по списку больных.

— Палата 212. Но только не долго! Лифт — напротив.

Нелли собиралась уже открыть дверцу лифта, но услышала, как девушка из справочного окна крикнула ей:

— Меня просили спрашивать у посетителей, не могут ли они забрать курицу. Она сейчас в дворницкой, среди уборщицких принадлежностей. Там ей делать нечего. К тому же она иногда громко кудахчет.

Нелли навострила уши. Но ничего не услышала. Она сказала, что после с удовольствием заберет курицу домой.

— Мы были бы очень рады, — сказала девушка. — Мы здесь во многих вещах разбираемся, но вот с курицами, к сожалению, управляться не умеем.

Когда Нелли вошла в 212 палату, ей сразу же захотелось вернуться обратно: там стояло как минимум десять кроватей и в каждой лежал больной мужчина. К счастью, одна из медсестер заметила Неллину растерянность и спросила, кого она пришла навестить.

— Ага, господина Зиштохая! Попрошу долго не задерживаться. Он устал! Вон он лежит — на последней койке у окна!