Борис Машук - Горькие шанежки [Рассказы]

Следя за вертким самолетом, Ваня Колесин представлял, как за штурвалом сидит летчик в кожаном шлеме с очками, в перчатках с широкими раструбами и толстых унтах. Он даже лицо его «нарисовал» для себя — мужественное, крупное, с резкими чертами.

— Во дает! — заорал Митяй и, сняв с головы шапку, высоко подбросил ее. — Э-эгей! Давай, давай еще!

Карлушка, закутанная в платок, топталась среди ребят с полешком в руках и, морщась на ветру, тоже задирала свою курносину кверху.

— А он на жемлю не упадет? — спросила она тоненьким голоском.

— Сама не упади, кнопка-свеклопка! — сказал Пронов Тарас. — Смотри вон, смотри как летает!

И тут все увидели Светлану Яновну. Накинув на плечи шубку, она отбежала на середину двора и, сорвав с головы шерстяной платок, замахала им в воздухе.

Удивленный Демка Пронов нахмурился и пробурчал:

— Во… А она чего выскочила? Ей-то чего тут?

Но с появлением учительницы самолет круто свалился на крыло и стал падать вниз, прямо на школу. Все замерли. Когда до земли оставалось совсем немного, самолет взревел мотором, стал выравниваться, и тут от него отделился темный комочек. Обдав всех ветром и грохотом, истребитель взмыл вверх и, набирая высоту, направился в сторону Узловой.

Ребятишки, словно по команде, кинулись искать этот комочек. Он упал в глубине двора, в высоких сугробах. Пришлось залезть по пояс в снег. И в самой глубине сугроба нашел Демка Пронов гильзу от пулеметного патрона, а на ней, примотанное суровой ниткой, белело письмо.

Едва Демка выбрался с находкой из снега, ребята его обступили, чтоб рассмотреть невиданную штуковину.

Но Светлана Яновна растолкала всех, выхватила патрон.

— Для вас здесь нет ничего интересного! — сказала она и, придерживая полу шубки, направилась к крыльцу. У двери обернулась, прикрикнула: — Продолжайте, продолжайте работать!

Когда двери закрылись, Митяй циркнул слюной:

— Х-ма, мамзеля! — Он поправил сбитую в толкотне шапку и объявил: — Теперь все знаю… Это жених ее прилетал!

Про самолет ребята больше не вспоминали, но на другой день, шагая по дорожке к школе, на ровном снегу братья Проновы увидели картинку. Кто-то прутиком нарисовал неодетую парочку и подписал внизу: «Лечик и училка цалуюца»…

Тараска хихикнул.

— Смотри, смотри, Дем!

Но Демка и сам уж увидел. Посмотрел и вдруг закатил братану подзатылину, от которой тот в снег сковырнулся.

— Дур-рак! Тут гадство устроено, а ты ржешь!

Тараска молчком поднялся, отступил от брата подальше и только тогда заверещал:

— А ты че дерешься?! Че ты? Кто дурак-то, кто?

— Рисовальщик вот этот! — отмахнулся от брата Демьян.

— Да тебе какое дело? — не понимал Тарас, отчего это брат так обозлился.

— Такое! — Демка ступил с тропы и прошелся по нарисованному. — Она и так нас за людей не считает, а тут сами себя рылом в грязь тычем… — Затоптав картинку, он огляделся, вслух подумал: — Она-то видела ли?..

Тараска тоже осмотрелся на тропе, увидел точеные вмятины от каблуков.

— Во, чесанками следила, — объявил он.

— Ну, теперь будет! — сгорбясь, сказал Демьян, выходя на дорожку. — Теперь только держись…

До урока времени оставалось немного и класс был уже полон. Раздеваясь, Демьян косо оглядел сидевших за партами и по лицам понял, что картинку все видели. Митяй ухмылялся, Петька Варнаков сосредоточенно таращился за окно, а девчонки переглядывались и опускали глаза.

— У-у, грамотеи! — проходя к парте, прошипел на всех Демка. — Узнаю, кто рисовал, — всю ряшку разлимоню!

И тут появилась учительница. Вошла она с улицы, с красным и злым лицом. Не снимая шубки, встала у стола, обшаривая класс сверлящим взглядом. Робея от неизвестности, ребята опускали головы. И когда скрипнула дверь, все даже вздрогнули, уставясь на опоздавшего Ваню Колесина. А Ваня переступил порог стылыми валенками, снял шапку, поздоровался и тихо спросил:

— Можно мне сесть, Светлана Яновна?

Косо взглянув на него, учительница ответила, почти не разжимая губ:

— Можно, можно…

Ваня снял телогрейку, устроил ее на свободный крюк вешалки у порога и быстро прошел к своей парте. И только сел, как учительница медленно опросила:

— Так кто же у нас такой хороший художник?

Ничего не знавший Ваня вскинул курчавую голову и даже распрямился, чувствуя, что все смотрят в его сторону. Светлана Яновна тоже повернулась к нему и словно выстрелила:

— Значит… ты?

Краснея, Ваня поднялся за партой и едва слышно ответил:

— Я…

И тут произошло такое… Учительница проскочила между рядами, схватила Ваню за руку и выдернула его из-за парты. Он вылетел в проход, но зацепился за стойку валенком и грохнулся на пол, ударившись лбом о парту. От жгучей боли Ваня тут же вскочил, глянул на учительницу с недоумением и ужасом. Всем своим существом он чувствовал, что совершается что-то непонятное, несправедливое, обидно-жестокое, хотел сказать что-то, но сильная рука ухватила его за плечо и швырнула к двери. Туда же над головами перепуганных ребят пролетела холщовая сумка. Из нее посыпались на пол книжки, тетрадки, альбом с рисунками…

— Вон! — закричала Светлана Яновна. — За родителями! Чтоб сию же минуту…

Перепуганный Ваня схватил с вешалки телогрейку и как был, без шапки, выскочил за дверь. Все еще не понимая, чего от него хотели, за что так обидели, он скатился с крыльца и, подстегиваемый застрявшими в памяти словами про родителей, побежал под косогор, оступаясь и скользя по дорожке, от школы и вообще от села…

Разбежавшись, он едва не сбил шедшую с разъезда сельсоветскую председательшу тетку Марию. Перехватив мальчишку, та вскрикнула:

— Это что за бегунок такой? — Тут тетка Мария увидела вспухшую на лбу шишку. — Да кто тебя так?

Ваня забился в крепких руках, силился что-то сказать, но только всхлипывал, не успевая сглатывать слезы. Председательша прикрыла его полою пальто, прижала к себе.

— Ну-ну, — строго и успокаивающе заговорила она. — Вот уж беда… Подумаешь, шишкой на лбу обзавелся. Пройдет! До свадьбы все заживет. Да с кем ты воевал, тихий такой?

Давясь слезами, Ваня пытался объяснить все сразу, и от этого говорил еще непонятнее.

— Я… Я… А она… заругалася, толкнула… Она…

— Да кто же это? Что за девчонка такая?

— У-уучителка…

Ошеломленная тетка Мария выпростала из-под полы Ванино лицо, заглянула ему в глаза и с недоверием переспросила:

— Учительница?

Ваня только кивнул. Председательша, опять укрыв его полой и придерживая под боком, быстро пошла к школе.

Светлана Яновна все еще стояла перед рядами парт и, раскрасневшись, говорила что-то злое. Увидев председательшу, она онемела. А тетка Мария, войдя в класс, сразу наткнулась на лежавшую у порога сумку, подняла ее, уложила книжки, тетрадки. Передала сумку Ване и тут под стеной увидела еще и раскрытый альбом. Подняла его, отряхнула и в упор посмотрела на Светлану Яновну: