Гариф Губай - Дочь бакенщика

Красноармейцы смотрели на Ильсеяр с нескрываемым восхищением. А молодой боец с наганом за поясным ремнем снял с фуражки красную звездочку и нацепил ее девочке на грудь.

Ильсеяр сконфузилась, а встретившись глазами с Уметбаевым, который прикреплял пулемет к тачанке и улыбался ей, вовсе покраснела и опустила голову. Ее подвели к невысокой лошади, показавшейся ей самой красивой, и, подняв, посадили в седло. Ильсеяр смущенно глянула вокруг, не смеется ли кто над ней, но, увидев лишь дружеские улыбки, успокоилась и взялась за поводья.

В это время на дороге показался дозорный красноармеец, который должен был разузнать о появившемся неподалеку отряде, и еще двое верховых. Один из них, доехав до будки, заглянул в окошко и, соскочив с коня, вошел в будку. А другой, подъехав к командиру, доложил:

— Мы партизаны. Собрался наш отряд недавно. Семьдесят два человека, восемнадцать винтовок, шестьдесят сабель, один пулемет. Хотим присоединиться к вам.

Услышав знакомый голос, Ильсеяр невольно натянула поводья. Лошадка легко вынесла ее вперед, туда, где стояли командир и партизан. Удивленно вглядываясь в лицо старика, грузно сидевшего на лошади, Ильсеяр окликнула его:

— Дед! Дед Матвей…

Ильсеяр не ошиблась — это был Матвей Иванович. Он медленно повернулся к Ильсеяр. В первую секунду он, как бы не узнавая, смотрел на нее, потом сразу потянулся к ней:

— Внучка, внучка моя!

И командир батальона и красноармейцы изумленно смотрели на них. Матвей Иванович низко опустил голову и в нескольких словах поведал, кем приходится ему Ильсеяр.

— Грешный я человек, — сказал он наконец. — Грех у меня на душе, товарищ командир.

Командир покачал головой.

— Чего только не бывает в жизни! Хорошо, что все ушло в прошлое. А сейчас я даже завидую вашей встрече, — произнес он с какой-то грустью в голосе. — Когда- то еще я увижу своих… Ну ничего, — добавил он, помолчав немного, и спросил у Матвея Ивановича: — Кто начальник отряда?

Матвей Иванович взглянул в сторону будки, потом перевел глаза на Ильсеяр, хотел что-то сказать командиру батальона, но в это время появился из будки второй партизан и, вскочив на коня, подъехал к ним. То был худой, давно не бритый человек.

— Я начальник отряда, — представился он.

— Папа! — вдруг закричала Ильсеяр, узнав в нем отца, и бросилась к партизану.

Тот едва успел подхватить ее. В первую минуту он не мог выговорить и слова, потом прошептал:

— Доченька!..

— Папа! — все прижималась к нему Ильсеяр.

Мэрдан крепко держал ее в своих объятиях и целовал в щеки, в распустившиеся волосы. Потом, посмотрев на командира, сказал:

— Вы… вы извините меня. Это моя дочь… Ильсеяр…

— Да, Ильсеяр, — повторил за ним командир. — « Любящая родину »… Ваша дочь очень любит свою родину. И родина будет любить ее.

Тронув свою лошадь, он приблизился к ним, и его большая шершавая рука опустилась на плечо Ильсеяр.

— Родина будет любить тебя, Ильсеяр! — взволнованно сказал он.

Повеяло ветром, теплым и мягким. Зашуршали листья на деревьях, будто вторили словам командира:

« Родина будет любить тебя, Ильсеяр!. .»

1938

Д ж и л я н — легкое длинное одеяние, вроде халата, часть одежды муллы. — Прим, переводчика.

Г я у р — неверный. — Прим, переводчика.

А п а — обращение к старшей по возрасту женщине или девушке