Синкен Хопп - Сказочные повести скандинавских писателей

— Ах вот что! Вот он какой, этот Хемуль, — серьезно заметила Туу-тикки. — Значит, конец мирной жизни в долине.

Она отложила в сторону удочку и пошла с Муми-троллем к дому.

По дороге они встретили малышку Мю, сиявшую в предвкушении новых событий.

— Видели, что у него на ногах? — воскликнула она. — Это называется лыжи! Я думаю сию же минуту раздобыть себе такие!

Дом Хемуля медленно вырастал. Гости работали не покладая лап, бросая тоскливые взгляды на погреб с вареньем. Хемуль же после водных процедур занимался на берегу гимнастикой.

— Ну, не удивительная ли это штука — холод! — бодро восклицал он. — Я никогда не бываю в такой отличной форме, как зимой. Не хотите ли тоже окунуться перед завтраком?

Муми-тролль смотрел на черную куртку Хемуля с лимонно-желтыми узорами и огорченно удивлялся, почему Хемуль не кажется ему симпатичным. Ведь он так тосковал, так тосковал по такому, как Хемуль, радостному и открытому, а совсем не таинственному и скрытному.

А теперь он чувствовал, что Хемуль ему куда более чужой, нежели тот злой и непонятный зверек под кухонным столиком.

Он беспомощно взглянул на Туу-тикки. Она, сдвинув брови и выпятив нижнюю губу, рассматривала свою варежку. И Муми-тролль понял, что Туу-тикки тоже не нравится Хемуль. Тогда, повернувшись к Хемулю, он, угрызаясь совестью, с наигранным дружелюбием сказал:

— Хорошо, наверное, быть любителем холодного купания?

— Холодная вода лучше всего на свете! — сияя, ответил ему Хемуль. — Она гонит прочь все досужие мысли и фантазии. Верь мне: самое опасное — запереться в четырех стенах.

— Правда?! — воскликнул Муми-тролль.

— От этого в голову лезут разные мысли, — сказал Хемуль. — Кстати, когда здесь обедают?

— Когда я наловлю рыбы, — угрюмо буркнула Туу-тикки.

— Я не ем рыбы, — сообщил Хемуль. — Только овощи, зелень и ягоды.

— А клюквенное варенье? — с надеждой спросил Муми-тролль. Большой кувшин разварившегося клюквенного варенья — единственный — еще оставался в погребе.

Но Хемуль ответил:

— Нет, лучше клубничное.

После еды Хемуль надел лыжи и влез на самый высокий склон холма, тот, что спускался в долину над самой пещерой. У подножия холма стояли все гости Муми-тролля и смотрели на Хемуля, не зная, что и думать.

Они топтались на снегу, время от времени утирая мокрые носы, — день выдался на редкость холодный.

Но вот Хемуль помчался вниз. Все затаили дыхание от ужаса. Посредине холма он сделал резкий поворот в сторону, подняв целую тучу сверкающих снежинок. Потом, заорав во все горло, так же резко повернул в другую сторону. На огромной скорости он делал повороты то в одну, то в другую сторону, и от его черно-желтой куртки рябило в глазах.

Крепко зажмурив глаза, Муми-тролль подумал:

«До чего же все, кто пришел сюда, разные».

Малышка Мю стояла на вершине холма и кричала от радости и восхищения. Она разломала деревянную бочку и крепко привязала к башмакам две доски.

— А теперь — я! — вопила она и, ни минуты не колеблясь, припустила вниз с холма по прямой. Муми-тролль взглянул одним глазом вверх на нее и понял, что Мю справится. Ее маленькое недоброе личико выражало радость и уверенность, а ножки, словно палочки, твердо стояли на снегу.

Муми-тролль почувствовал прилив гордости. Малышка Мю катила так бесшабашно вперед, она неслась отчаянно, сломя голову и чуть не врезалась в сосну, пошатнулась, но все-таки удержалась на ногах. И вот она уже внизу и, хохоча во все горло, плюхнулась в снег.

— Она — из моих самых старых друзей, — объяснил Муми-тролль Филифьонке.

— Так я и думала, — кисло сказала Филифьонка. — Когда в этом доме подают кофе?

К ним крупными шагами подошел Хемуль. Он снял лыжи. Морда его лоснилась.

— А теперь мы научим Муми-тролля кататься на лыжах, — доброжелательно сказал он.

— Нет, спасибо, лучше не надо, — пробормотал Муми-тролль, отступив назад. Он быстро взглянул туда, где только что была Туу-тикки. Но она ушла, наверное, наловить рыбы на свежую уху.

— Главное, не надо бояться, — ободряюще сказал Хемуль, крепко привязывая лыжи к лапам Муми-тролля.

— Но я не хочу… — начал было несчастный Муми-тролль.

Малышка Мю посмотрела на него, высоко подняв брови.

— Ну ладно, — мрачно согласился Муми-тролль. — Но только не с очень высокого холма…

— Да нет, съедешь со склона, что ведет к мосту, — сказал Хемуль. — Согни колени! Наклонись вперед! Следи только, чтобы лыжи не разъезжались! Верхнюю часть туловища — прямо! Руки прижми к телу! Ну, все запомнил?

— Нет, — ответил Муми-тролль.

Его кто-то подтолкнул в спину, он закрыл глаза и поехал. Сначала лыжи его широко разъезжались в стороны. Потом они скрестились, перепутались с лыжными палками, и на все это неуклюже упал Муми-тролль.

Среди зрителей началось оживление.

— Запасись терпением, — советовал Хемуль. — Вставай, дружок, попробуй еще раз.

— Ноги дрожат, — пробормотал Муми-тролль.

Да уж! Это было, пожалуй, не лучше одиночества. Даже солнце, о котором он так ужасно тосковал, светило прямо в долину и было свидетелем его унижения.

На этот раз мост у подножия холма стремительно ринулся к Муми-троллю, и он сильно задрал одну нозу вверх, чтобы удержать равновесие. Другая же его нога продолжала скользить сама по себе. Гости кричали «ура», полагая, что жизнь снова становится веселее.

Муми-тролль уже не понимал, куда едет, — вверх или вниз. Вокруг были лишь снег да несчастья. Под конец он повис на ивовом кусте, что рос на самом берегу реки, а хвост его полоскался в холодной воде. Весь мир был сплошной мешаниной из лыж, лыжных палок и всевозможных неприятностей.

— Не падай духом! — ласково сказал Хемуль. — Давай еще раз!

Но этого «еще раз» больше не случилось, потому что Муми-тролль утратил мужество. Да, он в самом деле утратил мужество и еще долго потом часто мечтал о том, как все было бы, если бы он в третий раз торжественно съехал с холма. Он бы описал на мосту красивую дугу и с улыбкой повернулся бы к гостям. А они бы кричали от восторга. Но так не вышло.

Вместо этого Муми-тролль сказал:

— Я пошел домой. Катайтесь, если хотите, а я пошел домой.

И, ни на кого не глядя, он вполз через снежный туннель в свою теплую гостиную, в свое гнездо под креслом-качалкой.

Он слышал, как Хемуль орет во все горло на холме. Сунув голову в печку, Муми-тролль прошептал:

— Мне он все равно не нравится.

В ответ предок вышвырнул из печки немного сажи, может, он хотел выказать свое расположение к потомку. Муми-тролль же начал спокойно рисовать кусочком угля на спинке дивана. Он нарисовал Хемуля, стоявшего вверх ногами в снежном сугробе. А в печке стояла припрятанная большая банка с клубничным вареньем.